Сантос прикрыл глаза, стараясь успокоиться. Это, без сомнения, была мать. Хотя в палаццо не осталось ни одной ее фотографии, в его памяти сохранился ее облик. Она осталась такой же красивой, что и в его воспоминаниях, только в уголках глаз притаились морщинки, и в густых светлых волосах можно было разглядеть серебристые паутинки.
Он прерывисто вздохнул, вмиг припомнив свое детское горе.
Нужно ли ему ехать к матери? Двадцать лет они не видели друг друга, зачем видеться сейчас? От бабки он знал, что мать получила весьма приличные отступные, единственное условие, поставленное при этом отцом, – никогда не встречаться ни с ним, ни с сыном, – она выполнила безоговорочно.
Сколько ему было, когда она ушла? Семь или восемь? Он этого не помнил. В памяти остался только ласковый голос и теплые руки, которыми она обнимала его очень, очень часто. Он любил мать, и ее уход воспринял слишком болезненно. Может быть, еще и потому, что отец после разрыва с женой практически перестал с ним общаться? Повзрослев, он решил, что Диего не считает себя его отцом, отсюда и пренебрежение единственным сыном.
Узнав о его сомнениях, донья Аделина рассказала, что сразу после ухода матери была сделана генетическая экспертиза, и он признан законным наследником рода Сантос. А демонстративное игнорирование отца относится к матери, на которую он похож. Просто он оказался между молотом и наковальней. Или, как думал Риккардо, стал «свинкой в серединке» из старинной английской пословицы.
Он всю жизнь слышал версию отцовской родни о расставании родителей, в которой во всем была виновата мать. А что думает об этом она сама? Неужели она и в самом деле предпочла отцу другого? Но кого? Диего и сейчас настоящий идальго, похожий на благородных средневековых рыцарей, а в те годы был на редкость красивым мужчиной. Риккардо несколько раз пытался выяснить у бабки подробности расставания родителей, та ничего не отвечала. Или не знала, или не хотела говорить.
Как-то раз он набрался смелости и спросил об этом у отца. Тот сквозь зубы проскрипел:
– Не знаю и знать не желаю!
Пришлось удовлетвориться этим странным ответом.
Теперь он может узнать истину, или хотя бы версию противоположной стороны. Неужели он, как истинный юрист, упустит такую возможность? Конечно, он поедет.
По привычке протянул руку к телефону, чтоб вызвать своего водителя, но рука повисла в воздухе. Если Педро повезет его в пригород Лондона, где у него заведомо нет никаких деловых интересов, об этом тут же станет известно всем сотрудникам фирмы. И уж точно его секретарше Пепите, которая непременно поделится своими сомнениями с доньей Аделиной.
Риккардо давно подозревал, что она наушничает бабке о его делах. Донья Аделина несколько раз демонстрировала поразительную осведомленность в том, о чем знал только он сам и его секретарша. Увольнять Пепиту он не собирался, специалистом она была знающим и расторопным, но доверять не доверял. Да и где гарантия, что бабка не подкупит и следующую секретаршу? Все продается, была бы предложена достойная цена.
Решил ехать не на своей машине, а вызвать такси. Это не Мадрид, который он знал как свои пять пальцев, а неудобный для жизни слишком большой Лондон. Через полчаса таксист, молодой чернокожий парень с длинными, переплетенными в множество косичек волосами, мчался по трассе, что-то занудно напевая себе под нос. С пассажиром не разговаривал, чему Риккардо был только рад. Ему не хотелось говорить ни о чем. Душу захлестнули горестные воспоминания, справиться с которыми не было никакой возможности.
Они подъехали к невысокому старому зданию, потемневшая кладка которого скрывалась за разросшимся темно-зеленым плющом. Риккардо расплатился с таксистом, тот умчался, мигнув на прощанье красными огоньками задних фонарей.
Риккардо поставил ногу на высокую ступеньку входной лестницы и замер, оглядывая окрестности. Стандартный английский коттедж. Узкий фасад, два этажа и мансарда. Интересно, мать снимает этот дом или он куплен на деньги, что дал отец при разводе? Двери основательные, из массива дуба. Не проломишь. На окнах зеленые поддоны с яркими розовыми цветами, вдоль стен разбиты клумбы с такими же розовыми цветочками. Никакой изгороди вокруг дома нет. Земли мало или нет желания отгораживаться от прохожих?
Он посмотрел на другие дома, отстоящие от коттеджа на несколько десятков метров. Они тоже были затянуты многолетним плющом, делавшим их похожими друг на друга, как близнецы, и отделялись от тротуара лишь узкой полоской цветов. Похоже, здесь так принято.
Риккардо вспомнил родовой особняк, обнесенный внушительной чугунной оградой. Красивое палаццо, но помпезное и денежнозатратное. Хорошо, что доходы семьи позволяют его содержать. Он знал много родовых поместий, поменявших хозяев из-за того, что обедневшие аристократы оказались не в состоянии поддерживать прежний уровень жизни, и теперь в огромных средневековых замках и палаццо в лучшем случае размещались отели.
У него самого несколько раз мелькала мысль превратить огромное палаццо деда в доходный туристический комплекс, благо до Мадрида было рукой подать, но сказать об этом деду значило навлечь на себя упреки в небрежении традициями их знатного рода. Сейчас, после его смерти, можно попытаться поговорить об этом с отцом, наследником родового имения, но вряд ли этот разговор будет успешным. Отец любое его предложение всегда встречал насмешками, даже не выслушав.
Тетя Долорес как-то раз со свойственной ей бесцеремонной прямотой сказала, что в сыне Диего видит не наследника, а предавшую его жену. Риккардо втайне пожалел отца, ведь как нужно было любить, чтобы потом с такой силой ненавидеть не только ее, но все, что хоть чуть-чуть о ней напоминало! Но и себя ему тоже было жаль, ведь, по сути, он вырос сиротой при живых родителях.
Отвлекая его от размышлений, к дому подошла невысокая тоненькая девушка. Риккардо встрепенулся. Она не была красавицей, но в ней было что-то на редкость притягательное. Может быть, чуть заметная улыбка, или открытый взгляд серых глаз? Он привык к зазывным взглядам чернооких красоток, прямо говоривших ему, что он завидный жених, и мельком брошенный на него взгляд озадачивал. В самом деле он ей неинтересен или это уловка, чтобы привлечь его внимание? На девушке были серые джинсы и свободная ветровка, то, что называют «унисекс», и что никак не подчеркивало женскую привлекательность.
К дверям они подошли одновременно. Риккардо молча поклонился, пропуская ее вперед. Она с удивлением на него посмотрела.
– Вы тоже на урок к миссис Джонс?
Риккардо чуть заметно поморщился. Он знал, что после развода мать вернула девичью фамилию, но она все равно резала ухо.
– Нет, я к ней по личному делу. А у вас урок?
Девушка кивнула головой и решительно дернула за шнур потемневшего от времени бронзового дверного колокольчика. По дому разнеслись высокие резкие звуки. Риккардо удивился. Какой анахронизм! Неужели нельзя сделать что-то более современное и гораздо более благозвучное?
Через пару минут тяжелая дверь распахнулась. На пороге стояла стройная женщина средних лет с дружелюбной улыбкой в строгом темном платье, украшенном у ворота камеей в античном стиле. Она была такой располагающей, что Риккардо вмиг понял отца. Что это мать, он ни мгновенья не сомневался. И не потому, что час назад видел ее фотографии, а потому, что у него как-то по-особенному ёкнуло сердце.
Риккардо жадно рассматривал мать, и она недоуменно спросила:
– Дженни, добрый день! Этот господин с тобой?
Та отрицательно качнула головой.
– Нет, он к вам.
Миссис Джонс пристально посмотрела на незваного гостя. В ее глазах появилось недоверчивое изумление. Она отошла назад, сделав приглашающий взмах рукой. Они прошли в просторную прихожую.
Хозяйка перевела растерянный взгляд на напольные часы в углу и воскликнула:
– К сожалению, сейчас урок, у меня нет времени на частные разговоры. Извините, пожалуйста.
Риккардо благовоспитанно предложил:
– Я могу зайти попозже. Только скажите, во сколько.
Миссис Джонс на минуту задумалась.
– В принципе, вы можете подождать в гостиной. Там есть телевизор и книги, так что скучать вам не придется. Минут сорок, если вы не торопитесь.
Риккардо в очередной раз удивился. Впускать в дом незнакомца? А если он вор или бандит? Какое легкомыслие! Но спокойно согласился:
– Замечательно! Скучать я не буду, у меня с собой айфон. – И он вынул из кармана телефон. – Поработаю, пока вы занимаетесь.
Дженни повернулась и быстро пошла по коридору, не оглядываясь. Внезапно Риккардо захотелось, чтобы она еще раз посмотрела на него и улыбнулась своей на удивление приятной улыбкой. Но Дженни не обернулась. Досадливо пожав плечами, он пошел за матерью в другую сторону.
Внутри коттедж оказался гораздо больше, чем снаружи. Вглубь он тянулся метров на пятьдесят. По узкому коридору с темными дубовыми панелями в буколическом стиле, украшенными довольно искусно вырезанными виноградными гроздьями, миссис Джонс привела гостя в симпатичную полукруглую комнату с высокими узкими окнами. Усадила в кожаное кресло рядом с фигурным торшером и приветливо проговорила:
