Мави и Ханнер остались сидеть на полу.
– Прости, – сказал Ханнер. – Я не подумал. А стоило бы, прежде чем напоминать им о маме.
– Ну, меня‑то ты не задел, – отозвалась Мави. – Моя мать жива и здорова. Но это и правда было...
– Бестактно?
– Что‑то вроде...
– Бесчувственно?
– Может быть...
– Невероятно глупо?
– Да, думаю, что так.
– В этом я мастак, – согласился Ханнер. – Никогда не знаю, ни что сказать, ни когда прикусить язык. Потому‑то я все еще и состою на побегушках у дядюшки вместо того, чтобы заниматься собственным делом.
– Ты способен на большее, чем быть помощником советника правителя.
Ханнер поморщился.
– А как ближайшему родичу этого советника мне следовало бы быть умнее. Дядя Фаран всегда знает, что сказать.
– У твоего дяди двадцатилетний опыт правления.
Ханнер не нашел, что ответить. Он вгрызся в последний кусок курицы.
Парочка закончила ужин в дружеском молчании. Когда оба доели, допили и вылизали все до капли, Ханнер нахмурился.
– Не знаю, захочет ли теперь Нерра видеть тебя, – вздохнул он.
– В любом случае мне пора домой, – сказала Мави.
– Уж меня‑то Нерра точно видеть не захочет, и я не прочь прогуляться. – Ханнер с удивлением поймал себя на этих словах: ноги его все еще болели после дневной прогулки. – Можно проводить тебя?
– Сочту за честь, – ответила Мави.
Глава 2
Ханнер и Мави не спеша вышли из дворца, пересекли площадь и двинулись вверх по Аренной улице в Новый город. Вокруг было светло от факелов и фонарей у входов в дома, но дневная толпа поредела, пыль на улицах осела, и ночной ветерок нес с моря запах соли и приятную прохладу – хотя канал и вонял по‑прежнему. Однако через несколько кварталов запах исчез, и парочка пошла медленнее.
Перед одним из больших особняков они остановились; сквозь кованую ограду видны были фонтаны и прекрасные статуи. Ханнер обнаружил, что держит Мави за руку и вот‑вот поцелует ее.
Но тут она отпрянула и показала на спящего мраморного кота; возможность была упущена.
– Как по‑твоему, этот кот мог быть раньше живым? – спросила девушка.
– Зачем кому‑то превращать кота в камень?
– Практики ради, – предположила Мави. – Или что‑бы отомстить хозяину кота. Если уж на то пошло, объясни, зачем кому‑то высекать кота в мраморе?
– Чтобы украсить свой двор, как здесь. – Ханнер указал на маленькую фигурку.
– А я думаю, это сотворил волшебник, чтобы набраться опыта перед тем, как отомстить обидчику и превратить его в камень.
– Если он делал это ради практики, то почему же не разрушил потом заклятия?
– Разве заклятия превращения в камень обратимы?
– Какие‑то – да, какие‑то – нет, – принялся объяснять Ханнер. – Маги обычно называют обратимые заклинания высшими, а необратимые так и зовут «необратимыми» поэтому, я думаю, они предпочитают те, что не навсегда.
– Наверное, так, – согласилась Мави, задумчиво оглядывая кота. – Но, возможно, именно этот маг не знал высшего заклятия. Или его месть не удалась, и враг убил его прежде, чем он успел снять чары с кота. – Она нахмурилась. – А этот маг непременно был волшебником?
– Думаю, да, – сказал Ханнер. – Жрец не сделал бы ничего подобного, да и ведьмы, насколько я знаю, никогда не пойдут против природы.