- Звучит,- уныло ответил Бойко. - Только не эффект, а синдром. Или пароксизм. В общем, влипли. Как бы не завернули нам салазки, вот это действительно будет история: третья марсианская отменена из-за неудовлетворительного психического состояния двух страшно тренированных докторов наук, мастеров спорта, прошедших жесточайший отбор конкурсной комиссии и сподобившихся в небесах увидеть ангела. Может, за ним и другие пожалуют, и не только ангелы, а и черти с прочей братией? Все еще парит?
- Парит, - подтвердил Рогожин. - Ничего, Андрей, потерпим. Сто девяносто три осталось. Наука медицина нам поможет. В ЦУПе же сейчас светил, что звезд на небе - советников хватит. Разберутся, докопаются, устранят, вни...
- Ну вот и заговорил рулевой, - пробурчал Бойко. - Будем слушать. Ты его слышишь?
- Слышу, - со вздохом подтвердил Рогожин. - Приветствуем вас на борту "Космозавра".
Два космонавта в одинаковых белых комбинезонах застыли в креслах, причем Бойко сидел с закрытыми глазами, вытянув ноги и скрестив руки на груди, а Рогожин подался вперед, словно собираясь в любую секунду вскочить, и смотрел перед собой с некоторым изумлением и тревогой. Автоматическое хозяйство отсека управления жило своей обычной жизнью: все так же сухо позвякивал таймер, пыхтел криогенный насос, перемигивались индикаторы четырех пультов, отражаясь в экранчиках дисплеев, размеренно и обреченно ходила по кругу блестящая головка индукционного реле, медленно наливался густой синевой и так же медленно бледнел раскосый глаз табло резервного энергоблока, а на телеэкранах черно-искристыми залежами покоилась пустота. И пусто, пусто было на миллионы километров вокруг корабля. Сыпалось, сыпалось звяканье таймера...
Первым зашевелился открывший глаза Бойко. Согнул ноги в коленях, положил руки на подлокотники, выпрямился в кресле, оторвавшись от высокой вогнутой спинки. Рогожин, наоборот, словно обмяк и принял позу отдыхающего в шезлонге на пляже или, скорее, пораженного солнечным ударом. Бойко обвел отсек внимательным взглядом, тщательно изучил изображение на всех телеэкранах - видно было, что он ошеломлен и с трудом сохраняет спокойствие - и с облегчением произнес:
- Исчез... Космическая мышь ушла в космическую нору. Ну, бортинженер, что скажешь?
Последняя фраза прозвучала все-таки напряженно. Рогожин криво усмехнулся и кивнул.
- Да, рулевой вернулся на свою каравеллу...
Некоторое время они молчали, обмениваясь осторожными взглядами, и, казалось, вслушиваясь в рабочие шумы отсека. Командир первым прервал затянувшееся молчание, нарушив какое-то неловкое неустойчивое равновесие.
- Давай-давай, Сережа, мы же не глухонемые. Рассказывай, что слышал, о чем беседовал, а потом я расскажу или буду добавлять по ходу, если несовпадение...
- Есть, командир. Только сначала воспроизведем.
Рогожин сел ровно, прижал пальцем кнопку дистанционного управления.
- Ты что, успел врубить видео?
- Да, на всякий случай. Перед самой... беседой.
Черно-искристая пустота на одном из экранов растворилась в бледном свете, перечеркнутом темными подрагивающими полосками, - и тут же возникло изображение отсека управления. Два человека в белых комбинезонах сидели в креслах и смотрели перед собой, и выражение их лиц было таким же, каким, наверное, было выражение лица принца Датского при встрече с призраком.
"Парит, - раздался в динамиках чуть искаженный голос Рогожина. Ничего, Андрей, потерпим. Сто девяносто три осталось. Наука медицина нам поможет. В ЦУПе же сейчас светил, что звезд на небе - советчиков хватит. Разберутся, докопаются, устранят, вни..."
Рогожин на экране резко подался вперед, а Бойко откинулся на спинку кресла. Оба они смотрели в одну и ту же точку и словно прислушивались к чему-то.
"Ну вот и заговорил рулевой. Будем слушать. Ты его слышишь?"
Из динамиков донесся вздох и голос Рогожина произнес: "Слышу. Приветствуем вас на борту "Космозавра".
И наступила тишина. Изображения Рогожина и Бойко на экране застыли в изображениях кресел; Рогожин и Бойко в отсеке молча смотрели на экран. Экран показывал знакомый отсек управления со знакомым, изученным-переизученным оборудованием - и ничего незнакомого, необычного в отсеке не было.
- Выключай, - сказал Бойко, когда фигуры на экране зашевелились в креслах. - С видео ничего не получилось, потому что... - Он запнулся.
- Потому что - что? - Рогожин подобрался, как перед прыжком. Сказать, почему? Потому что о н объяснял: приборами его не заметить, воспринимал его наш мозг, а не глаза, - а приборы мозга не имеют. Потому и с видео прокол.
- Точно, - севшим голосом подтвердил Бойко. - То же самое он и мне... Как это?.. - Он потер лоб, проговорил, словно повторял чьи-то слова: - С каждым из вас можно говорить мысленно, и каждый услышит меня, а друг друга вы не слышите... Да?
Рогожин молча кивнул.
- Ну давай, Сережа, рассказывай. Так ведь мы условились? Сколько до
связи?
- Сто три. Хорошо. Похоже, что слышали мы одно и то же. Случай, конечно, уникальнейший, замучают нас светила. Ладно. Вот такое мне послышалось: какая-то древняя космическая цивилизация, теперь уже даже не цивилизация... Нет единого целого - есть отдельные...
- Назовем их ангелами, - предложил Еойко.
- Ну да, отдельные ангелы. Бродят по космосу от звезды к звезде, живут хоть и не вечно, но долго. Кажется, кто-то из них посещал когда-то Землю. Родину свою не помнят. Перестроили свой организм и могут проникать сквозь любые преграды. Энергию получают от звезд, пустота для них - что для рыбы вода; передвигаются, используя разность потенциалов каких-то "вихрей времени". Н-ну, что еще?.. - Рогожин потер подбородок. - Непонятные рассуждения об этапах перестройки организма... Как приятно бродить в пустоте... Отдыхать возле звезд... Мчаться на ядрах комет... Что-то еще...
- А насчет "Космозавра" ничего не было?
- Было. Не тот путь мы выбрали. Вместо того, чтобы переделывать себя, приспосабливаться к космосу - стараемся и в космосе окружить себя приемлемой для нас средой обитания, и сооружаем нелепые корабли, защищаемся от космоса... То есть, путь наш ложный. Нужно подчиняться космосу, стать его настоящими жителями, а не укрываться от него. Иначе - тупик... Он такие тупики уже видел. Еще и пояснил, как бестолковому: вы выходите в море...
- ...на лодках, оставаясь собой, а надо стать рыбами, - подхватил Бойко. - Все совпадает. Покатался с нами и отправился дальше - к Солнцу ему нужно, а потом куда-то еще. Новую встречу не обещал. А на мой мысленный вопрос о белых одеждах ответил, что это не одежды, а он сам...
- Точно, - кивнул Рогожин. - "И увидел я Ангела, сходящего с неба..." Очень даже запросто мог Иоанн этого ангела увидеть. Как и мы... Вообще, идея, конечно, не новая. Мог ты где-нибудь о чем-то подобном слышать или читать?
- Ну, мог.
- И я мог. Дома нас это не пекло - дома других дум и забот полно, а здесь...
- Согласен, Сережа. Условия космического полета, трасса все-таки не лунная, а марсианская, экспедиция все-таки не сто третья, а третья, плюс сенсорная недостаточность - а подсознание работает, давит... и вот мы имеем беседу с космической мышью. Упорхнул, слава Богу.
- Надолго ли? - с сомнением прищурился Рогожин. - Завтра ведь может и космический слон притопать.
- Так... Обязательно доложим ЦУПу - пусть думают. Только, наверное, без подробностей, а?
- Согласен.
- Значит, вот таким образом: краткое сообщение для публики о имевшей место коллективной галлюцинации, а в бортжурнал все подробно, для последующего разбора. Ты свои впечатления, я свои. Годится, бортинженер?
- И еще... - Рогожин замялся. - Хорошо бы продублировать видеокассету, в контейнер с радиомаяком - и за борт. На всякий случай.
Бойко долго и хмуро смотрел на Рогожина, потом пробурчал:
- Как пить дать в учебники попадем. А что, в чем-то сомневаешься?
Рогожин помедлил с ответом, зачем-то расстегнул и застегнул нагрудный карман.
- А ты?..
Командир промолчал.
Неповоротливый на вид агрегат, обликом своим являющий причудливый гибрид телебашни, ветряной мельницы, радиотелескопа, самоходного комбайна и тысячекратно увеличенной бытовой электромясорубки, агрегат с неуклюжим названием "Космозавр", начиненный запасами воздуха, воды, продовольствия и горючего, оснащенный противометеоритным экраном, укомплектованный тяжелыми жесткими скафандрами для работы в открытом космосе и гибкими скафандрами для работы на Марсе, продолжал полет по марсианской трассе, своей прочной многослойной обшивкой оберегая от пустоты двух участников третьей марсианской экспедиции.
Вокруг был губительный космос.
- Это еще цветочки, - сказал Бойко и встал. - Как бы на обратном пути что-нибудь похлеще не привиделось. Дадут нам медики жару! А, Сережа?
Теперь уже промолчал бортинженер.