Пройдя всего несколько шагов, он как будто приходит в себя, разум, спустившись на землю, вновь вошёл в голову. Открыв глаза, он находит себя стоящим посередь дороги с букетом купленных заранее алых роз, всё тихо, лишь в голове играет нежная воздушная музыка. Вдруг он замечает, что не нежная музыка играет у него в голове, а на него несётся машина, истошно гудя и тормозя. На секунду его охватил страх и неосознание ситуации, что послужило поводом к застыванию на месте, и этой секунды было достаточно.
Дальше не было боли, было, в какой-то степени, даже приятно, если не считать небольшого подташнивания, как во время полёта или падения с большой высоты. Алексей никогда не верил (ну может быть только в раннем детстве) в мистику, в НЛО и в параллельные миры, но теперешнее состояние заставило его сильно пошатнуться в своих убеждениях. Он как бы парил надо всем материальным, не ощущая вообще ничего. Он видел, как его охладевавшее бездыханное тело везут по длинному белому коридору больницы и как его кладут на такой же белый операционный стол; доктора и медсёстры бегают, суетятся, кричат что-то и истерично размахивают руками.
Зрелище это было достаточно интересное, и он бы смотрел это и дальше, но внезапно всё окружающее его пространство стало темнеть, и где-то с правого боку появился мерцающий огненный шар размером с небольшой арбуз. Алексей не слышал речи и сам не мог говорить, но с шаром у них было какое-то общение. Шар не двигался, нельзя даже было сказать из чего он был сделан, ибо его яркость заслоняла весь обзор, но на уровне подсознания он внушал какой-то древний и неискоренимый страх, кой бывает, когда на вас падает слон. И этот пугающий огненный шар сказал:
— А мы тебя уже ждём и готовы принять тебя. Но у тебя есть выбор, ибо ты умер не своей смертью, но был убит. Ты этого хочешь? Подумай, прежде чем ответить.
— Да, я подумал, и говорю, что не хочу! Я хочу к родным и любящим меня людям.
— Итак, это твой окончательный ответ? Ты уверен? А не будешь жалеть?
— Я хочу назад, и я не буду жалеть!
— Тогда помни, что в следующий раз ты должен умереть своей смертью, иначе сюда уже не попадёшь! И ещё запомни: если уходить, то с улыбкой! Иди.
Может это был сон, а может и явь, но Лёша очнулся на больничной койке, проколотый капельницей в вену правой руки. Память о случившемся была черна, как негр в тёмной комнате. Алексей продрал глаза и увидел сначала лишь тёмную фигуру на голубом фоне, но постепенно фигура стала принимать очертания высокого седого мужчины с густыми чёрными усами до подбородка и в зелёном больничном халате:
— Да, дорогой, упади ты хоть чуть-чуть правее и умер бы: какой-то идиот оставил открытым канализационный люк.
— Где… я?
— Ты в больнице. Тебя немножечко сбила машина, и ты ударился головой об стенку, но ты не волнуйся — небольшое сотрясение мозга… ничего страшного. А сейчас тебе сделают укол, ты уснёшь, а завтра сможешь увидеть свою маму.
Врач нажал на небольшую красную кнопку в стене, и незамедлительно в палату вошла медсестра со шприцом в руках. Она сделала Алексею укол, и он вскоре погрузился в мирный и беззаботный, с виду, сон.
Ему снилось, как он летит над землёй; вот он пролетает над домами, он видит небо и летит к нему, а оно всё ближе и ближе. Ах, так много дел и так мало времени. Но вскоре небо закончилось, и перед ним предстали голые просторы космоса — холодные и безжизненные. Как здесь холодно, уныло и неуютно, прямо как в гробу. Но это ощущение полёта затмевает все неудобства и хочется кричать от восторга. Но тут Алексея охватывает ужас, ибо в космосе нету звуков, и он не может даже крикнуть. Рот открывается и закрывается, как у рыбы, но звук из него не выходит. Изо рта не выходят даже пузыри, как у рыбы под водой, что и пугает.