— А не рано ты его приучаешь?
— Не, нормально. Я вижу, что конструкторы ему больше нравятся. И животные. А музыка — так, фон.
— Тебе обидно?
— Да не, почему. Лишь бы любил то, чем занимается. Дел, для нормального человека музыка и должна быть фоном. Я его, конечно, научу… Чтобы разбирался. Чтобы знал культурную базу. Голос ему поставлю. На фоно играть будет. А больше и не надо. Дел?..
— Аюшки?
— Слушай, может, ты поговоришь с Йеном?
Я встала:
— Нин, давай я лучше коньяк принесу? В самом деле, пока никто тебя не тревожит, надерешься в свое удовольствие, спать тебя в гостевую комнату положу, за парнем Санта присмотрит.
— Но Йену ты звонить не будешь.
— А что я ему скажу? Нин, это ваша жизнь.
— Да ты просто спроси, он меня еще любит или уже нет? А дальше я сама… Дел?
— Ты сама-то его любишь?
Нина вздохнула:
— Получается, что люблю.
— Вот если ты его любишь, то позвонишь и спросишь.
Нина пофыркала возмущенно и спросила:
— Ты не шутила, когда про коньяк сказала?
Я засмеялась и ушла в дом. Взяла в баре бутылку арканзасского бренди — в таких случаях этот напиток лучше престижных, он ровный и не отвлекает от переживаний, — заглянула к Майклу на кухню и попросила сообразить для гостьи что-нибудь легкое. Зашла к себе, задумалась. У меня были таблетки, снимавшие опьянение, но нужны ли они Нине сейчас? Позвонила Санте и сказала, что Нина погостит у нас, ей нужна комната, и для ее сына надо приготовить детскую.
Когда я вернулась на веранду, Нина сидела с развернутым из-под рукава наладонником и смотрела в пустоту. Уровень вина в ее бокале не изменился.
— Позвонила, — сообщила она мрачно. — Меня послали далеко и надолго.
— В смысле?
— В смысле, Йен сказал, что не будет говорить с пьяной. Дел, ну если бы любил, какая ему разница, я пьяная или трезвая? Можно подумать, я когда выпью, то становлюсь другим человеком. Блин, да мы когда познакомились, он сам наклюкался!
Я отставила шампанское и разлила коньяк по бокалам. Нина благодарно кивнула и отпила.
— Надеюсь, ты туда своих таблеток не намешала? Не хочу быть трезвой.
— Я так и подумала, что тебе надо напиться. И вот что, пока ты еще соображаешь: позвони в отель и скажи, чтобы багаж прислали сюда. Поживешь здесь. А соскучишься по собакам, пусть твоя кинологиня их привезет. Места всем хватит.
— Ты настоящий друг, Дел. Правда.
В течение следующего часа я узнала буквально все подробности семейной жизни Нины и Йена. Я поддакивала, кивала. Майкл принес жареных мясных полосок с пряностями, я заставила Нину немного поесть. После еды она стала клевать носом, и я отвела ее спать.
Вернулся Август. Выслушал мой короткий отчет. А потом… позвонил Йоханссону.
— Йен, Нина поживет у нас. Нет, ничего не случилось. Просто так будет лучше. Я через несколько дней лечу на Землю, возьму ее на борт. Было бы неплохо, если бы ты встретил ее.
Он сказал это так, словно уверен — Йен только и ждет возможности встретиться с Ниной.
— Конечно, он сделал глупость, когда женился, не подумав, — изрек Август. — Но вот развод уже точно был ошибкой.
— Думаешь, они помирятся?
— Они и не ссорились. Проследи, чтобы Нина выспалась. И больше не давай ей пьянствовать.
Суров, но справедлив. Истинный Маккинби, сначала позаботится о человеке, как о родном, а потом напомнит, чтобы не безобразничал тут. Выпить уже нельзя талантливой женщине в расстроенных чувствах.
* * *Мэдлин Рассел-Грэй действительно была такой, как описывал Август. Правда, не знай я, что он когда-то был по-детски влюблен в нее, — не догадалась бы по его поведению. Он держался дружелюбно, но сухо.
После концерта Нины женщины сбились в стайку — я, Эмбер Мелроуз-Рассел, Нина, Лючия и Мэдлин. А потом как-то вышло, что мы с Мэдлин остались вдвоем. До этого мы с хохотом обсудили каприз китайского императора, приславшего мне свой автограф, и Мэдлин даже намеком не показала, что тема ей интересна.
— Делла, вы думаете о Юй Юшенге слишком плохо, — неожиданно сказала она.
— Я пока никак не думаю.
— Нет-нет. Позвольте, я немного расскажу. Он совершенно не коварный. И вам не стоит опасаться, что он таким образом… проявил внимание определенного сорта. Нет. Видите ли, у меня есть родня в Куашнаре. И я довольно долго жила на Сайгоне, той самой планете, что наполовину принадлежит Шанхаю, а наполовину Куашнаре. Там разные районы, есть и такие, где жить было бы не стыдно даже Августу. И там часто гостят китайцы из Шанхая. Разумеется, только высшая аристократия. Так сложилось, что я знакома с некоторыми из них. Все они были недовольны старым императором, и все возлагали большие надежды на Юй Юшенга. Он очень умный человек. И вовсе не злобный. Я слыхала, однажды в молодости Юй Юшенг простил даже изменника. По закону в Шанхае он обязан был донести на предателя, иначе их казнили бы обоих. А Юй Юшенг выслушал того человека и помог ему бежать из страны. При старом императоре это был настоящий подвиг.
— Я тоже слышала, что новый император весьма прогрессивных взглядов.
Мэдлин чуть-чуть улыбнулась:
— И еще вам стоит знать… Он не флиртует с женщинами. Никогда. У него есть женщина, одна, ее личность засекречена, иначе нельзя, и ни на кого другого Юй Юшенг не смотрит.
— Говорят, он бывал за пределами Шанхая. Не на Сайгоне ли?
— Он бывал даже в столице Куашнары. Разумеется, инкогнито. Слыхала, что однажды он побывал на Твари, почти официально, этот визит устроила наша агентура. Никто ведь не хочет воевать с Шанхаем. Лучше дружить.
Я так и думала. Значит, его интерес ко мне объясняется именно тем, что я в прошлом разведчик и знаю нечто, важное для него.
Вечером я поделилась с Августом тем, что рассказала Мэдлин.
— Тебе она понравилась? — первым делом спросил босс.
— Август, я понимаю, что ты от нее в восторге. Она красива, да. Хорошо воспитана, образованна, умна. Но она же никакая. У нее нет изюминки. Она ничем не интересуется и не увлекается.
— Да, у нее нет хобби, — согласился Август. — А изюминка есть. Но Мэдлин очень недоверчива. Я даже удивился, что она рассказала тебе так много. Ведь визит Юй Юшенга на Тварь устраивал ее родной отец. И то, что Мэдлин жила на Сайгоне, объясняется его работой. Себастьян Грей был одним из наших резидентов в Куашнаре. Он погиб год назад. Убийцу подослали по приказу старого императора, уничтожили всю семью. Мэдлин уцелела случайно.
— Тогда она отлично держится.
— Да, неплохо.
— Если визит устраивал ее отец, она может быть знакома с Юй Юшенгом?
— Не исключено. Ты уже решила, какой штат прислуги берешь с собой?
— Почти. Завтра определюсь окончательно.
— Хорошо.
Август скосил глаза на браслет. Посмотрел, откуда вызов, поднял бровь, спросил меня:
— Нина спит уже?
— Давно.
Август ответил на вызов. Невнятно, почти одними междометиями, поговорил, потом решил:
— Вот что. Ты иди ложись, мне лучше пообщаться с ним тет-а-тет.
— С кем?
— С Йоханссоном. Он часа через два будет здесь. Утром поговоришь с ним, вряд ли он уедет сразу.
— Решил помирить супругов? — поддела я.
Август удивился:
— По-твоему, мне больше не о чем говорить с федеральным агентом, кроме как о семейной жизни, к тому же его, а не моей? Тебе точно надо выспаться.
— Спокойной ночи, — только и сказала я.
И, разумеется, половину ночи не могла уснуть.
* * *Утром я выскочила на кухню, наскоро выпила чашку кофе и увидела в окно Йена, который, не спеша, возвращался из парка. Выглядел прекрасно, только слегка осунулся и непонятно зачем отпустил бородку. Как у многих блондинов, щетина на подбородке у него была темнее, в рыжину, и смешно контрастировала с пепельно-белыми волосами. Только через несколько секунд я обратила внимание, что борода — не единственный признак возраста: у Йена наметились залысины на висках. А ведь он немного моложе меня…
— Привет! — Он мне обрадовался искренне, это было приятно.
— Привет. Нина скоро проснется.
— Да мы с ней уже виделись. У нее после концертов бывает, что ночью она просыпается от голода. На кухне мы и пересеклись.
— Надеюсь, помирились?
Йен посерьезнел.
— Делла, я понимаю, что ты сопереживаешь, но… Не принимай близко к сердцу, ладно? Нина прекрасный человек, и я люблю ее, но у нее сложный характер.
— И у тебя непростой.
— Безусловно. Но, видишь ли, у нее есть манера кое-что преувеличивать, кое-чего не замечать, а кое-что толковать в зависимости от настроения — сегодня так, а завтра эдак. Иногда мне кажется, что для нее отношения между людьми, это игра, это та реальность, которую она строит исключительно силой своей фантазии.
— То есть вы и не ссорились?
— Как тебе сказать… Нина в мужчине ищет папочку. Не скрою, у меня есть такая черта характера, и мы в этом плане совпадаем: ей нужен папа, мне — дочка. Но… ты ведь знаешь, как она работает? Исступленно, самозабвенно, беспощадно. Она профессионал, настоящий. А дома она компенсирует эту сосредоточенность и самодисциплину. В ней ребячества столько, что мне иногда кажется: Джованни взрослей нее, даром что ему всего два года. Ее бросает из крайности в крайность. Да, я понимаю, что такова цена ее успеха и что с этим надо смириться. Я и смирился. Она — нет. Я ушел, чтобы Нина сама решила, чего же она хочет. Нужна ей семья — значит, мы вдвоем будем учиться ее строить. Именно вдвоем. Одними моими усилиями ничего построить нельзя.
