Часть I
1
Одного дня хватило, чтобы Маркес меня невзлюбил. Одного-единственного дня, чтобы я совершил непоправимое. Наша учительница английского мадам Шеффер объясняла нам, что простой претерит обозначает действие давно прошедшее и не имеющее связи с настоящим, непродолжительное и легко привязываемое ко времени. Хорошенькое дело!
Закончив, мадам Шеффер указала пальцем на меня и попросила проиллюстрировать ее объяснение примером по моему выбору. Когда я сказал, что было бы здорово, будь учебный год в претерите, Элизабет звонко засмеялась. Моя шутка развеселила только нас с ней, из чего я заключил, что остальные одноклассники не поняли, что такое претерит в английском языке, Маркес же сделал другой вывод — что я обскакал его перед Элизабет. На всю оставшуюся четверть участь моя была решена. Начиная с этого понедельника, первого дня учебного года, а точнее с урока английского, мне предстояло жить в аду.
Я тотчас же схлопотал от мадам Шеффер наказание: в ближайшую субботу три часа убирать опавшие листья во дворе. Ненавижу осень!
Во вторник и в среду Маркес то и дело ставил мне подножки. Каждый раз, когда я растягивался на полу, упомянутый Маркес наверстывал отставание в гонке за право больше всех смешить окружающих. Он даже вырвался на корпус вперед, но Элизабет не смеялась, и его жажда мести не была утолена.
В четверг Маркес прибавил обороты, и я перед уроком математики оказался заперт в своем шкафчике, куда он затолкал меня силой. Я сообщил код замка сторожу, который подметал раздевалку и услышал, как я барабаню в дверь. Чтобы не навлечь на себя еще большие неприятности, прослыв ябедой, я клятвенно заверил, что заперся сам, мол, играл в прятки. Сторож с любопытством спросил, как я ухитрился запереть замок изнутри, но я, сделав вид, будто не услышал вопроса, задал стрекача. На перекличку я опоздал. Учитель математики продлил мое субботнее наказание еще на час.
Пятница была худшим днем за всю неделю. Маркес решил испытать на мне принципы закона Ньютона, который мы учили на уроке физики в 11 часов.
Закон всемирного тяготения, открытый Исааком Ньютоном, гласит, что два тела притягиваются с силой, прямо пропорциональной их массе и обратно пропорциональной квадрату расстояния между ними. Направление этой силы проходит по прямой через центры тяжести обоих тел.
Вот что, в общих чертах, можно прочесть в учебнике. На практике же — совсем другое дело. Представьте себе, что некто стащил в столовой помидор, но без намерения его съесть, а с иной целью; дождитесь, когда его жертва окажется на достаточно близком расстоянии, чтобы он сообщил упомянутому помидору силу своей правой руки, и вы увидите, что с Маркесом закон Ньютона не срабатывает. Направление помидора отклонилось от прямой, проходящей через мой центр тяжести: он приземлился прямо мне на очки. И среди общего хохота в столовой я расслышал смех Элизабет, такой звонкий и серебристый, что настроение у меня испортилось окончательно.
В эту пятницу вечером, дома, пока мама повторяла многозначительным тоном, что она всегда права — «Вот видишь, все хорошо», — я положил на стол дневник с запиской о наказании, сказал, что ужинать не хочу, и ушел в свою комнату.
* * *
В субботу утром, когда мои одноклассники завтракали перед телевизором, я отправился в школу.
Сторож сложил записку, должным образом подписанную родителями, и спрятал ее в карман своего серого халата. Он выдал мне вилы — «Только осторожней, не поранься», — и показал на кучу листьев и тачку, стоявшую под баскетбольной корзиной, которая вылупилась на меня, как глаз Каина или, вернее сказать, Маркеса.
Я сражался с кучей сухих листьев уже добрых полчаса, когда сторож наконец пришел мне на помощь.
— А ведь я тебя узнал, это ты заперся в шкафчике, верно? — сказал он и взял у меня из рук вилы.