Я взбежал по лестнице, ступени покрыты пурпурной ковровой дорожкой, очень красиво и возвышенно, но подумать о переменах не успел, дальше по коридору вспыхнуло оранжевое пламя: женщина с красными волосами и в пурпурном платье быстро идет в мою сторону. Мне даже показалось, что двигается слишком быстро, словно неслышно скользит над поверхностью пола.
Леди Элинор, исхудавшая настолько, что одни удивительно зеленые глаза на подурневшем кукольном личике, ускорила шаг, глядя на меня с отчаянной надеждой.
Я едва успел подхватить ее, когда споткнулась и рухнула в мои объятия. Пальцы наткнулись на выступающие, как лезвия топориков, острые лопатки, соскользнули на ребра, едва-едва прикрытые кожей. Весит не больше мелкого пуделя, в сердце мне кольнуло острой жалостью.
– Сэр Ричард!.. – прошептала она. – Мы ночами не спим.
– Комары? – пошутил я и ощутил, что сглупил.
Она вскинула на меня взгляд прекрасных глаз, веки покраснели, а белки пронизаны сетью полопавшихся сосудов.
– Какие вести?
Голос ее из прежнего музыкального стал хрипловатым, как после долгого плача. Я всмотрелся в ее подурневшее лицо с воспаленными красными веками и вдруг увидел под этой маской, а все женщины их носят, прячутся страх и отчаяние женщины, что после стольких лет нашла счастье и может потерять.
– Все сделано, – сказал я поспешно. – Не волнуйтесь!
– Что… сделано?
– Герцог свободен, – пояснил я.
Она упала передо мной на колени, ухватила мою руку. Я не успел отдернуть, ее горячие губы обожгли мне кисть так, что дрожь пробежала до плеча и ушла в сердце.
– Леди Элинор! – воскликнул я негодующе.
Я стыдливо выдернул руку и отступил на шаг. Она, не поднимаясь с колен, заговорила страстно:
– Сэр Ричард, все, что угодно!.. Я отныне не враг и даже не противник. Клянусь!
– Встаньте, – сказал я нервно. – Поднимитесь, умоляю вас. А то я и сам встану, не могу же я так… Будем, как дураки!
Она поднялась, в красных, как у карася, глазах столько счастья и горячей благодарности, что я готов был провалиться сквозь землю, а признательность струится из нее, как тепло от камина или теплой постели.
– Я совсем недавно смогла отыскать его, – сказала она торопливо. – Он был в маленькой комнате на самом верху башни… И очень-очень далеко отсюда.
Я вздрогнул.
– Да, точно… Как вы сумели?
– Сперва подобрала и составила нужные заклинания, – объяснила она, – а потом, когда убедилась, что он жив, но в плену, начала смотреть через глаза птиц. Это очень утомительно… когда не знаешь, в какой стороне искать…
Я смотрел на нее во все глаза.
– Вы сделали удивительно много, леди Элинор! Честно говоря, я поражен…
– Там еще был странный такой камин, – сказала она с мукой в голосе, – с двумя скрещенными змеями из красной меди… Герцог сел возле, как вдруг насторожился, подбежал к двери и начал придвигать мебель… А потом все задрожало и рассеялось…
– Эх, – сказал я, – если бы сумели увидеть это раньше! Ладно, все сделано, хоть и с большей потерей времени. Герцог уже в пути к Брабанту.
– Он… доедет благополучно?
– С ним отряд воинов.
– Сэр Ричард, я теперь всего боюсь!
– Отряд большой, – сказал я. – Даже не ради охраны герцога. Они потом прибудут сюда и вольются в мое войско.
– Спасибо, сэр Ричард!
– Вы меня обижаете, леди Элинор, – сказал я. – Как будто мне самому герцог… чужой человек.
– Сэр Ричард, – произнесла она и прямо посмотрела мне в глаза, – располагайте мной. Я ваша вечная должница.
– Это хорошо, – проворчал я, затаптывая в себе неловкость. – Я люблю должников. А вас я расположу, так расположу… будете моего Зайчика чистить, заплетать ему гриву или еще что похуже.
Она улыбнулась, глаза сияли.
– Чистить этого великолепного арбогастра? Да это счастье, а не принуждение. Даже не знаю, что может быть лучше… разве что чесать за ушами и кормить Бобика.
Я пугливо оглянулся.
– Какой арбогастр? Это просто конь. Крупный, сильный, быстрый.
– Простите, – произнесла она с нарочитым смирением, – оговорилась. Конечно же, у вас замечательный конь. И собачка. И сам вы, сэр Ричард, просто чудо.
– Это вы чудо, – ответил я галантно. – Но ладно, наговорили комплименты друг друга, заодно и домашним животным, а теперь к делу.
Она оглянулась на застывших у дальней двери стражей.
– Может быть, в моих покоях?.. Нет-нет, я не тащу вас в постель. Этот опасный этап у нас благополучно пройден. Просто мы в коридоре…
– Да, – согласился я, – это я заметил. Леди Элинор, обед пусть подадут в малый зал. Я сегодня же отбуду.
Она охнула:
– Куда?
– Дальше, – ответил я сумрачно.
Она в обеспокоенности покачала головой.
– Что-то стряслось еще?
Я ответил с внезапной злостью:
– Постоянно стрясывается! У меня столько великих планов, просто разрывает на части нетерпением, как глубоководную рыбу на берегу. Я должен быть уже на Юге… если верить моим же планам, не совсем же я дурак, но все топчусь здесь, текучка заела.
– Вы только прибыли, – сказала она обескураженно.
– Здесь, – пояснил я зло, – на этом материке!
Она вздрогнула, глаза в испуге расширились.
– Сэр Ричард, вы такими масштабами мыслите! Мне страшно.
В малый зал слуги заносили еду быстро и бесшумно, но я заметил, что ее на столе все же больше, чем принесли. Усмехнувшись, я не стал показывать, что распознал чародейство, сам сотворил кофе, сыр, мед, а также бананы и прочие неизвестные здесь фрукты. Леди Элинор чуть напряглась, но на этот раз смолчала.
К еде она почти не прикасалась, смотрела, как ем я, а у меня хоть после полета, хоть после скачки всегда волчий аппетит, за ушами трещит так, что понимаю все поговорки типа: когда я жру, то ничего не чую.
– По непроверенным данным, – промычал я с туго набитым ртом, – из заслуживающих доверия источников, вы, леди Элинор, перетаскали из подвалов в свои покои колдовские штуки…
Она выпрямилась, лицо напряглось.
– Сэр Ричард… Но вы сами разрешили…
Я буркнул:
– И сейчас не запрещаю. Это я завидую так. Думаете, я не променял бы свое гроссграфство и маркграфство на мирное копание с волшебными штуками? Эти приключения уже покруче!..
Ее красивые глаза стали размером с блюдца.
– Вы… такой?
– Представьте себе.
– Но, сэр Ричард, все в вашей власти… Что вам мешает?
Я пробормотал, продолжая пожирать жареное мясо, как Локи на соревнованиях:
– Обязанности, черти бы их побрали! В этом мире вся тяжесть на мужских плечах. Мы обязаны бдить и защищать, а здесь это приходится делать постоянно. Потому и нет молодых и сильных чародеев. Либо увечные старики, либо… женщины.
Она пробормотала:
– Вообще-то верно… хотя я однажды знавала молодого колдуна…
– Трус, – сказал я безапелляционно. – Увиливает от обязанностей мужчины… Леди Элинор, я хотел попросить вас об одной услуге.
– Приказывайте, – сказала она. – Теперь вы можете приказывать.
Я покачал головой:
– Нет, это именно просьба. Постарайтесь подружиться с леди Дженнифер. Сделайте над собой усилие!.. Это ненадолго. Я заберу ее в столицу. Вам придется притворяться доброй совсем недолго.
Она, хоть и держится прямо, как картина на стене, сумела еще больше откинуться на спинку кресла с высокой спинкой. В глазах мелькнуло удивление, сменилось облегчением, затем, к моему изумлению, проступил стыд, а щеки заалели..
– Неужели, – проговорила она с усилием, – я так плоха?
Я проговорил, опустив взор в тарелку:
– Вы… понятны, леди Элинор.
– Эгоистична?
– Это объяснимо, – ответил я дипломатично.
– Я стала такой, потому что жила полной хозяйкой в своем прежнем замке?
Я покачал головой:
– И это тоже. А еще… герцог. Вы ревнуете, леди Элинор. Дженнифер ежедневно могла видеться с ним, разговаривать, общаться, целовать его и обнимать, а вы всего этого были лишены.
Она опустила голову.
– Вы правы, – произнесла она едва слышно. – Она могла… и не пользовалась. А я этого страстно жаждала и… не имела возможности. Но у меня нет вражды к леди Дженнифер.
– Я знаю, – ответил я. – Вы как двое щенков, что отпихивают друг друга от мамы. Или папы. Но вы сильнее, леди Элинор! И не заметили, что не просто отпихнули его родную дочь, но и вообще загнали в угол и затоптали.
– Неужели так выглядит со стороны?
– Боюсь, – сказал я жестко, – так в действительности. Вы привыкли бороться, леди Элинор. А Дженнифер жила за широкой спиной отца и под крылышком матери. У нее нет умения постоять за себя, как у вас! И когда соревнование за внимание герцога перешло в жесткое соперничество, вы ее с легкостью затюкали, затоптали, забили! Она боится уже из своей комнаты показаться. А когда выходит, старается поскорее выскользнуть за пределы крепости.
