— Просто хочу спать. — Меня словно оставили одного в незнакомом городе, да еще без чемодана. Я сидел, скрестив руки на груди, когда официант поставил передо мной стейк, над которым сразу повисло белое облачко. «Представь белую простыню, — вещало оно. — Только-только из прачечной. Шикарную белую простыню. Ну как? Вот бы тебе на ней растянуться! Сначала похолодит, потом тепло станет. И пахнет солнцем».
Моей кисти коснулась маленькая девичья рука, я уловил слабый аромат духов. Прядь тонких прямых волос скользнула по щеке. Я очнулся, как от щелчка, и открыл глаза.
— Потерпи еще немного, уже скоро конец. Прошу тебя, — шепнула мне в ухо подружка. Белое шелковое платье очень ей шло, подчеркивало грудь.
Я взял нож и вилку и не спеша принялся вырезать из стеика кусочки в форме буквы «т». За столами царило веселье, гости говорили наперебой, громкие голоса смешивались с лязгом вилок и стуком тарелок. Шум — как в метро в час пик.
— Честно сказать, я все время на свадьбах сплю, — признался я. — Всегда. Это закон.
— Да ну?
— Что я, врать буду? Правда. Ни одной не было, чтобы не заснул. А почему — сам не знаю.
Подружка озадаченно сделала глоток вина, зажевала ломтиками жареной картошки.
— Может, у тебя комплекс такой?
— Понятия не имею.
— Точно — комплекс.
— И мне все время снится, что я хожу с белым медведем по битому оконному стеклу, — попробовал пошутить я. — А виноват во всем пингвин. Это он насильно пичкает нас с медведем конскими бобами. Большие такие бобы, зеленые…
— Молчи! — отрезала она, и я умолк.
— Я же действительно на свадьбах засыпаю. Один раз бутылку с пивом опрокинул, на другой свадьбе три раза ножи и вилки на пол ронял.
— Горе с тобой, — сказала девушка, аккуратно срезая жир с мяса. — Но ты вроде сам жениться хотел?
— Потому на чужих свадьбах и сплю.
— Это месть.
— За что же? За мои тайные желания?
— Вот-вот.
— А чего тогда люди в метро засыпают? Хотят шахтерами стать?
Она пропустила мой вопрос мимо ушей. Я бросил ковырять стейк, вытянул из кармана рубашки сигарету и закурил.
— Короче, — сказала она чуть погодя, — ты всю жизнь хочешь быть ребенком.
Мы молча съели шербет из черной смородины и принялись за горячий эспрессо.
— Хочешь спать?
— Еще спрашиваешь, — ответил я.
— Мой кофе будешь?
— Спасибо.
Я допил вторую чашку, выкурил вторую сигарету, зевнул тридцать шестой раз, а когда поднял голову — обнаружил, что висевшее над столом облачко белого газа куда-то исчезло.
Так всегда.
Как только это газовое образование испаряется, официанты начинают раздавать коробки с пирожными. И весь сон как рукой снимает.
Неужели комплекс?
— Может, поедем искупаемся? — предложил я.
— Сейчас?
— А что? Солнце еще высоко.
— Ладно, поехали. А купальник я где возьму?
— Здесь, в гостинице, и купим.
С коробками пирожных в руках мы прошли по коридору и заглянули в магазинчик. Было воскресенье, вторая половина дня. В вестибюле толпились приглашенные на свадьбу гости и родственники новобрачных.
— Послушай, а в слове «Миссисипи», если по-английски писать, в самом деле — четыре «s»?
— Спроси что-нибудь полегче, — ответила она. От ее волос на затылке приятно пахло духами.
Вампир в такси
Неприятности имеют свойство сыпаться на человека одна за другой.
Недаром же говорят: пришла беда — отворяй ворота. Ну а если и впрямь все идет наперекосяк? Тогда это уже не просто народная мудрость. Все как назло: договорились встретиться с подружкой, а она не пришла, на куртке пуговица оторвалась, столкнулся в электричке со знакомым, которого меньше всего хотел бы видеть, зуб заныл, пошел дождик, сел в такси, а дорога забита — где-то авария. Сказал бы мне кто-нибудь в такой ситуации: отворяй, мол, ворота, я бы точно накостылял ему по полной программе.
Да и вы бы наверняка сделали то же самое.
В этом и есть народная мудрость.
Потому-то у меня с людьми не очень получается. Иногда подумаешь: хорошо бы превратиться в коврик у входной двери. Лежать бы всю жизнь где-нибудь в прихожей…
Но ведь в мире ковриков тоже своя мудрость и проблемы свои. Хотя это уже не мое дело.
Короче, ехал я в такси и попал в пробку. По крыше стучал осенний дождь, и каждый щелчок счетчика застревал в мозгу, словно выпущенная из ружья пуля.
Эх!
Вдобавок я три дня как бросил курить. Хоть бы что приятное пришло в голову… Как бы не так! От безысходности я стал раздевать в уме свою подружку. Все по порядку… сначала снимаем очки, потом часы, массивный браслет, дальше…
— Извините. — Я уже добрался до первой пуговицы на блузке, как вдруг услышал голос таксиста. — Как вы думаете, вампиры в реальности существуют?
— Вампиры? — Я ошарашенно посмотрел в зеркало заднего вида, где отражалось лицо водителя. — Какие вампиры? Те, что кровь пьют?
— Те самые. Существуют они или нет?
— Вы вообще кого имеете в виду? Людей, которые по жизни как вампиры, вампиров в переносном смысле, летучих мышей-кровососов, а может, упырей из ужастиков? Или настоящих?
— Настоящих, конечно, — сказал таксист. Машина продвинулась вперед на полметра.
— Тогда не знаю, — ответил я. — Не в курсе.
— Нет, так не пойдет. Вы скажите: верите в них или нет.
— Не верю.
— Значит, не верите?
— Не верю.
Я достал из кармана сигарету и, не закуривая, перекатывал ее во рту.
— А в призраков верите?
— А вот призраки, мне кажется, существуют.
— Кажется… Вы скажите: «да» или «нет».
— Да, — только и осталось сказать мне. — Верю.
— В призраков, значит, верите?
— Верю.
— А в вампиров — нет?
— Не верю.
— И чем же призрак от вампира отличается?
— Призрак — антитеза физического сущего, — ляпнул я наобум. У меня такие штуки здорово получаются.
— Хм-м.
— А вампир — это смена ценностей на оси плоти.
— Выходит, антитезу вы признаете, а смену ценностей — нет?
— Стоит раз признать какую-нибудь ахинею — потом уже не остановишься.
— Вы образованный человек!
— Семь лет в университете отучился, — рассмеялся я. Глядя на бесконечную вереницу машин впереди, таксист сунул в рот тонкую сигарету и закурил. По салону поплыл запах ментола.
— А что бы вы сделали, если б и вправду увидели вампира?
— Наверное, растерялся.
— И все?
— А что, нельзя?
— Нельзя, конечно! Вера — великое дело. Представишь себе гору — и вот она, пожалуйста. Подумаешь, что горы нет — ее и не будет.
Прямо как в старой песне Донована.
— Ах вот вы о чем!
— Да-да.
Я вздохнул, не выпуская изо рта незажженную сигарету:
— А вы сами-то верите в вампиров?
— Верю.
— Почему?
— Что значит «почему»? Верю и все.
— Ну а доказать можете?
— Вера и доказательство — совсем разные вещи.
— Пожалуй.
Я решил больше не углубляться в эту тему и вернулся к пуговицам на блузке. Одна, вторая, третья…
— Но могу и доказать, — заявил таксист.
— Серьезно?
— Вполне.
— И каким же образом?
— Да я сам вампир.
Мы немного помолчали. Машина проползла еще метров пять. Дождевые капли все так же барабанили по крыше. На счетчике уже полторы тысячи с лишним.
— Зажигалку не дадите?
— Пожалуйста.
Я чиркнул белой «биковской» зажигалкой и закачал в легкие порцию никотина. Впервые за три дня.
— Ну и пробка! — посетовал водитель.
— Да уж, — сказал я. — Кстати, о вампирах…
— И что?
— Вы что, в самом деле вампир?
— Конечно. Какой мне смысл врать?
— И давно вы так?
— Девять лет уже. В тот год как раз была Олимпиада в Мюнхене[4].
— Остановись мгновенье, ты прекрасно.
— Вот-вот. Точно!
— Еще спросить можно?
— Валяйте.
— А почему вы это… таксистом работаете?
— Не люблю я все эти вампирские штучки. Кутаться в плащ, разъезжать в карете, жить в замке… Ничего хорошего. У меня все как положено: плачу налоги, лицензию имею. Хожу на дискотеки, в патинко[5]. Что? Странно?
— Да нет. Просто… как бы это сказать… до меня никак не дойдет.
— Так вы не верите?
— М-м?
— Что я вампир — не верите?
— Конечно же, верю, — поспешно заверил я таксиста. — Представишь себе гору — и вот она.
— Ну ладно.
— Вы и кровь пьете иногда?
— А как же? Я же все-таки вампир.
— Кровь, наверное, разная бывает — вкусная и невкусная?
— Ясное дело. Но ваша не подойдет. Слишком много курите.
— Бросить хотел, но вот не получилось.
— Самая подходящая — у молодых девушек. Это что-то!
— Кажется, я вас понимаю. А у артисток кровь как — ничего?
— У Каёко Касимото[6] — просто супер! У Кимиэ Сингёдзи[7] — тоже ничего. А вот у Каори Момои[8] — не очень. Совсем что-то на нее не тянет.
— Значит, и в этом деле толк надо знать?
— Еще бы!
