Продолжайте.
– Что еще добавить? Причина успеха традиционного романа с продолжением, иначе говоря, романа-фельетона проста: герой или героиня обладают такими достоинствами и чертами характера, которые заставляют читателя отождествлять себя с литературным персонажем… Сегодня по тому же принципу строятся телесериалы. Но вообразите, какой эффект в былые времена, когда не знали ни радио, ни телевидения, производили подобные сочинения на обывателей, жадных до неожиданностей и развлечений и весьма нетребовательных в том, что касается художественного качества или хорошего вкуса… Гениальный Дюма все это понял и с хитроумием алхимика сотворил некий лабораторный продукт: капля того, крупица другого – плюс его талант. В итоге получился наркотик, создававший своего рода зависимость, – я не без гордости ткнул себя пальцем в грудь. – И продолжающий ее создавать.
Корсо что-то записывал. Позднее один его знакомый скажет о нем при случае: такой же обидчивый, непредсказуемый и смертоносный, как черная мамба. У него была особая манера вести беседу – он глядел на тебя сквозь перекошенные очки и медленно кивал головой в знак согласия, хотя в кивках этих присутствовала и разумная доля здорового сомнения. В такие моменты он напоминал потаскуху, которая снисходительно украшает свой монолог сонетом во славу Купидона. Он словно давал тебе возможность – пока не поздно – внести коррективы в твои выводы.
Некоторое время спустя он прекратил писать и поднял голову.
– Но ведь вы занимались не только популярными романами. Известны и другие ваши работы… – он помедлил, подыскивая нужное слово, – на более серьезные темы. Ведь и сам Дюма называл свои произведения легкой литературой… Хотя, согласитесь, в таком определении сквозит явное пренебрежение к публике.
Подобный обманный маневр отлично характеризовал моего гостя. Это был один из его коронных приемов, как валет в руках Рокамболя. Он вел игру исподтишка, внешне сохранял нейтралитет, а на самом деле постоянно устраивал изматывающие противника партизанские вылазки. Раздраженный человек может легко проговориться, он начинает оправдываться, сыпать аргументами в свою пользу, а это – дополнительная информация. Наверно, именно поэтому – я ведь не вчера родился на свет и тактику Корсо прекрасно понял – мне стало досадно.
– Вы повторяете избитые вещи, – бросил я, не скрывая раздражения. – Да, в этом жанре было написано много однодневок, но Дюма тут ни при чем… Для литературы время – как для кораблей шторм, и Господь спасает только тех, кого любит; попробуйте назовите других книжных героев, которые, подобно д'Артаньяну и его товарищам, целыми и невредимыми прошли сквозь годы. Разве что Шерлок Холмс Конан Дойла… Да, цикл о мушкетерах, вне всякого сомнения, – «роман плаща и шпаги», легкое чтиво; так что вы, естественно, обнаружите там все пороки жанра. Но есть и одно отличие: это великие авантюрные романы, книги особого уровня, и потому обычные жанровые критерии к ним применять нельзя. Это рассказ о дружбе, о головокружительных приключениях, и он сохраняет свежесть несмотря на то, что вкусы с тех пор переменились, несмотря на то, что нынче к действию как таковому стали относиться с глупейшим пренебрежением. Кажется, после Джойса мы должны смириться с Молли Блум и забыть о Навсикае – на берегу, после бури… Вам не доводилось читать мои заметки «Пятница, или Морской компас»?.. Короче говоря, если вести речь об Улиссе, то я выбираю того, которого придумал Гомер.
Тут я чуть повысил голос, зорко следя за реакцией Корсо. Он едва заметно улыбался, но хранил молчание, не желая выдавать свои мысли. Но я-то помнил, какое выражение мелькнуло в его глазах, когда я процитировал «Скарамуша», так что путь мною был выбран верный.
– Я понимаю, о чем вы, – выдавил он наконец.