Боясь передумать, Оксана придвинула к себе телефонный аппарат и автоматически, не напрягая память, набрала номер.
– Соедините меня, пожалуйста, с Иваном Леонидовичем, – потребовала она у секретарши.
Ее голос эта белая мышь узнала сразу, поэтому без лишних вопросов переключила аппарат. Наверняка станет подслушивать. Ну и пусть слышит! Не жалко.
Сначала в трубке прозвучали электронные переливы, а потом знакомый до спазм в груди сочный мужской голос сказал:
– Корнеев слушает.
– Иван, это я, – пролепетала Оксана и тут же откашлялась. Голос не должен звучать жалко.
– Ну?! – гаркнул Корнеев.
– Что значит «ну»? – возмутилась Оксана. – Нельзя ли поприветливей?!
– Оксана! Я занят! Давай покороче!
– Пожалуйста. Ты обещал мне шестьдесят тысяч, а мне надо… восемьдесят.
– Зачем тебе столько? Мы, кажется, обо всем уже переговорили!
Оксана представила, как Корнеев раздраженно кривит губы, но решила не отступать.
– Я все просчитала, Ваня. Я хочу выкупить площадь. Так надежнее. Эти лишние, то есть неучтенные в нашем договоре двадцать тысяч я тебе обязуюсь вернуть.
– Когда?
– Когда-когда… Когда дело пойдет, вот когда!
– Хорошо, – немного подумав, ответил Корнеев, и теперь Оксана вынуждена была спросить:
– Когда?
– Что когда?
– Когда я получу деньги?
– Так срочно надо?
– Иван! Ну ты же в курсе, что я уже нашла помещение. Если буду тянуть с оплатой, его у меня уведут из-под носа.
– Ладно, заеду сегодня, – без особого энтузиазма согласился Корнеев.
– Во сколько?
– Как всегда! – опять рявкнул Корнеев и отключился.
«Как всегда» – означало в 21.00. Иван Корнеев был одним из директоров крупной деревоперерабатывающей фирмы под претенциозным названием «Древо жизни» и работал всегда допоздна, чуть ли не до полуночи. Ради свиданий с Оксаной он вынужден был отрываться от работы пораньше.
…Оксана познакомилась с Иваном Корнеевым больше десяти лет назад, когда он работал сменным мастером на фанерном комбинате и как раз готовился к повышению – в заместители начальника цеха.
Оксане было двадцать пять лет, когда она, придя на случайную вечеринку с одним молодым человеком, ушла с нее с другим. Иван оказался двоюродным братом хозяйки дома и сразу покорил Оксанино сердце. Во-первых, он был лет на пять старше всех присутствующих, а потому казался интереснее, серьезнее и значительнее. Кроме того, он имел эффектную запоминающуюся внешность. Иван совершенно не соответствовал своему русскому имени. Он был жгучим брюнетом с очень темными карими глазами и щеками, выбритыми, что называется, до синевы. Брюнеты зачастую седеют довольно рано, что не обошло и Корнеева. Он, правда, умудрился поседеть очень импозантно. Падающая на лоб прямая жесткая челка имела широкую и совершенно белую прядь. Казалось, будто Иван специально высветлил себе часть волос для привлечения к своей персоне повышенного женского внимания. И надо отметить, что очень многие девушки на той вечеринке самым отчаянным образом строили ему глазки, невзирая на явное неудовольствие собственных кавалеров. Они жарко обнимались с ним во время медленных танцев и пили с красавцем на брудершафт. Но Иван почему-то сразу выбрал из всех девушек Оксану, хотя она, в отличие от него, не отличалась яркой внешностью: была самой обычной сероглазой шатенкой. Она весь вечер чувствовала на себе его внимательный, изучающий взгляд. Танцевать он пригласил ее всего один раз, но сразу шепнул в ухо, что уйти из дома сестры собирается именно с ней. Оксана и не думала противиться. Кроме взгляда Ивана и этого его интимного шепота, она ничего не запомнила с той вечеринки. Она потом никак не могла вспомнить, куда делся Андрей Петров, с которым она пришла в гости. Конечно, впоследствии он еще не раз напомнил ей о себе, но ей уже не было до него никакого дела. Она влюбилась в Ивана Корнеева, как ей казалось, до сумасшествия и полного самоотречения.
Затем выяснилось, что Иван женат и даже имеет дочь. Когда Оксана об этом узнала, она проплакала сутки напролет и на следующий день сказала ему гордое: «Нет!» Корнеев пропустил это мимо ушей, и они продолжали встречаться после Оксаниного «Нет!» еще десять лет.
Шли дни, месяцы, годы. Менялись люди и страна. Из заместителя начальника цеха фанерного комбината путем то болезненных мутаций, то неожиданно легких метаморфоз Иван Корнеев преобразовался в одного из совладельцев деревоперерабатывающей фирмы «Древо жизни». С женой он развелся, и вовсе не из-за Оксаны. Лиза Корнеева не смогла вытерпеть того, что она являлась женой только де-юре, а де-факто Иван женат на своем «Древе жизни», поскольку именно там проводит не только дни, рабочие и выходные, но еще прихватывает и ночи и, вдобавок, никогда не бывает в отпуске.
Мать-одиночка, показывая ребенку фото безвозвратно сгинувшего папаши, обычно говорит, что он служил летчиком-испытателем и погиб при исполнении особо секретного задания. У Лизы Корнеевой, вместо одной-единственной фотографии, имелось целое портфолио, представляющее Ивана в самом выгодном свете, но она все равно чувствовала себя вдовой погибшего летчика. Ее не удовлетворяли даже деньги, которые бизнесмен-испытатель приносил домой во всевозрастающем количестве и, преимущественно, после полуночи, будто всамделишный погибший летчик, регулярно восстающий из могилы.
Когда Лиза, забрав дочку, ушла от Корнеева к своему бывшему однокласснику, служившему простым механиком автосервиса, Оксана очень обрадовалась. Она решила, что уж теперь-то они с Иваном непременно объединятся, но не тут-то было. Оказалось, что бизнесмен от деревоперерабатывающей промышленности совершенно не нуждается в семье. Он даже в сексе нуждался очень мало. Порой он засыпал в Оксаниной постели, не дождавшись, пока она всего лишь сбросит халатик и упадет в его объятия.
Два раза, правда, Оксане, везло. Корнеев очень своевременно, то есть именно в тот момент, когда она впадала в настоящее отчаяние и собиралась подыскать себе какого-нибудь свободного механика автосервиса, вывозил ее на пляжи Анталии. И там, вдали от нужд «Древа жизни», они с Корнеевым предавались сплошной любви и неге. На шелковых простынях пятизвездочного отеля Оксана убеждалась, что Иван влюблен в нее не меньше, чем когда они только-только познакомились. Она не сомневалась, что, вернувшись из Анталии, они наконец поженятся и она вознесется на самую вершину блаженства. Иван был не против. Уже там, в Турции, он купил ей чудесное обручальное кольцо с двумя бриллиантиками: одним побольше, другим поменьше. Показав на бриллианты, российский бизнесмен очень трогательно произнес прямо у прилавка: «Это ты и я» и так долго целовал Оксану в губы, что в магазине приостановился торговый процесс.
Вернувшись домой, Корнеев моментально ушел с головой в работу и напрочь забыл обо всех своих обещаниях и даже о фразе «Это ты и я». Когда Оксана показывала ему кольцо и вновь объясняла его истинное предназначение, неутомимый бизнесмен хватался за голову, говорил: «Ах да!» и тут же забывал об этом снова. Оксана терпела, потому что любила, потому что знала совершенно точно, что, кроме нее, у Корнеева никого нет.
В тот момент, когда она опять выдохлась от бесплодного ожидания, Иван вновь взял тур в Анталию. Оксана хотела схитрить и предложила расписаться до поездки, и он опять согласился, но дело корнеевской жизни снова восстало против естественного женского желания замужества. Иван не только не успел дойти до загса, он чуть не опоздал на самолет в Турцию.
Анталия на то и существует, чтобы в ней человек расслаблялся, размягчался и забывал о проблемах, которые мучили его до того, как он ступил на ее солнечные пляжи. И Оксана вновь расслабилась, размягчилась и опять уверилась в том, что уж теперь-то Иван никуда от нее не денется. По приезде в Питер она расшибется даже не в лепешку, а в самый что ни на есть тощий блин, но женит на себе Корнеева. И она билась, и расшибалась, и все же осталась при своих интересах. Иван по-прежнему посещал ее набегами, как половецкий хан, а все остальное время отдавал «Древу жизни».
Оксана несколько раз ловила себя за руку, чтобы не запалить здание ненавистного «Древа», когда наконец с горечью осознала, что пять лет ее жизни брошены коту под хвост. К тридцати годам у нее не было ни мужа, ни детей, а личная жизнь состояла из сплошного ожидания любимого мужчины. Любимого! В этом было все дело. Оксане легче было свести счеты с жизнью, чем отказаться от бесконечного ожидания Корнеева, которое все-таки оставляло ей какую-то надежду. Она была уверена, что Иван тоже любит ее, и если бы не проклятый бизнес, который делает мужчину чуть ли не бесполым, то…
Впрочем, через три года, после последней поездки в Анталию, Оксана поняла, что самым жестоким образом ошибалась. Жгучая любовь к ней Ивана давно канула в Лету, как тот фанерный комбинат, на котором он когда-то работал сменным мастером. Бизнесмену Корнееву не нужна была любовь. Ему нужна была женщина без особых претензий для отправлений естественных потребностей организма. Лиза претензии предъявляла, поскольку являлась законной женой, а у Оксаны никаких прав на претензии не было. Возможно, она еще не скоро дошла бы до осознания этой простой истины, если бы от Корнеева вдруг не стало пахнуть чужими духами, приторными и удушающими, как всегда имеют обыкновение пахнуть чужие духи. Оксана никак не могла взять в толк, откуда у Ивана взялось время на еще одну наложницу, если учесть его фантастическую загруженность делами «Древа жизни». Но довольно скоро, хотя Оксана и не задавала никаких вопросов, Иван признался в интимных отношениях с собственной секретаршей, в которые вступил вовсе не потому, что она натуральная блондинка и на пятнадцать лет моложе Оксаны, а всего лишь ввиду близости ее географического расположения относительно его рабочего места. К Оксане после трудов праведных надо было тащиться от «Древа жизни» через весь город, а секретарша всегда имелась под рукой.