В этот момент ее отвлекли — пришлось заняться покупателем. Вряд ли она сознавала, что делала, — руки ее механически выполняли привычную работу: сняли с книги магнитную защиту, выбили чек, уложили книгу в пакет… Она снова обернулась к Олегу — тот все еще стоял перед кассой:
— Рассказывайте! Как ее убили?
— Почему вы так испугались? — удивился он. — Вы же совсем ее не знали!
— Конечно, но столько раз видела! Общалась даже… Ну, вы в курсе. — Она помрачнела. — Знаете, а она ведь была самой приличной из всех этих… За кем я тут бегаю. Никогда не грубила. Скажешь — уйдет. Ну все, этой ночью я не усну.
— Тогда тем более не стоит рассказывать, — заметил Олег.
Ему и самому не хотелось опять переживать события той ночи. Тем более, что все это оказалось так тесно связано с Ниной… Но Таня продолжала просить его — тревожно и настойчиво. У нее был такой растерянный, испуганный взгляд, что Олег в конце концов сдался. Он рассказал обо всем, опустив только те подробности, которые касались Нины. В его изложении получалось, что он просто решил прогуляться по бульварам перед сном. И на Чистых прудах нашел на одной из лавочек мертвую женщину. Опознал ее, вызвал милицию. Вот и все.
Рассказ то и дело прерывался, приходилось умолкать всякий раз, когда кто-нибудь из покупателей подходил слишком близко и мог что-то расслышать. Впрочем, можно было подумать, что он просто делится со старой знакомой подробностями недавно прочитанного детектива.
Когда он закончил рассказ, Таня снова повторила, что этой ночью ни за что не уснет.
— Это ужасно, — сказала она. — Знаете, какая я впечатлительная?
— В самом деле? — вырвалось у него. Вот уж чего он никогда не подозревал в своей приятельнице.
— Да-да. — Она даже не заметила его невольной грубости. — Если я что-то страшное прочитаю — потом несколько дней трясусь. А уж если что-то на самом деле случится… Она мне будет сниться — это точно! В этом самом пальто, на скамейке…
— Не дай бог, — вздохнул Олег.
Таня замолчала и пробила еще несколько чеков. Толпа покупателей заметно редела. До закрытия магазина оставалось полчаса.
— Ужасно, что такое случилось именно с ней, — неожиданно произнесла Таня. — Знаете, я почему-то всегда тревожилась, когда видела ее. Она мне казалась какой-то… Странной.
— Ну, вы же прямо называли ее сумасшедшей, — заметил Олег.
Таня возмутилась:
— Сумасшедшей? Никогда! Психи — это те, другие, которые ко всем пристают. Вот человек с открыткой — тот псих. А она… Она казалась мне какой-то несчастной. Знаете, я никогда не ошибаюсь в людях!
Последние слова она произнесла очень гордо. Олег пожал плечами:
— Ну, раз так, вы могли бы вести себя с ней чуть поспокойней. В последний раз она очень расстроилась, когда вы выбросили из книги, ее визитку.
Таня снова поникла:
— Не напоминайте! Я сама об этом думаю. В сущности, что такого плохого она делала? Но вы не думайте, что я ее травила! Только всего один раз и сорвалась. Значит, ее застрелили… Ужасно. И вы говорите, что ее не ограбили?
— Сумка была при ней. И кошелек, как я заметил, был на месте.
— Какие негодяи, — прошептала женщина. — Но что ее понесло среди ночи в такое место? Она же, судя по ее визиткам, была преподавательницей! А какие уж там уроки — в темноте, на ветру… Правда, она один раз меня напугала. Все-таки она была какая-то странная!
Этот неожиданный скачок в ее рассуждениях заставил Олега встрепенуться:
— О чем вы, Таня? Чем это она могла вас напугать? Вы же так храбро воевали с ее несчастными визитками!
Он понимал, что подобные замечания должны еще больше растравить неспокойную совесть собеседницы. Ведь та явно переживала из-за своей последней стычки с покойной. Но Таня, казалось, его не слышала. В отделе было уже совсем пусто, но она пристально смотрела на дальние книжные полки, как" будто все еще наблюдала за покупателями.
— В начале осени… — задумчиво произнесла она. — Да, это было в октябре… Тогда я заметила ее в первый раз. С ней тут случился какой-то припадок, и она уронила книгу.
По словам Тани, это выглядело очень странно. В тот час в ее отделе было просторно, покупателей немного. Слышался только тихий гул голосов да шелест страниц. Та женщина — тогда она была одета иначе, холода еще не наступили, — стояла в глубине и листала книгу. И вдруг резко обернулась и остолбенела, а книга выпала у нее из рук прямо на пол, страницами вниз.
— Все измялось, конечно, — жалобно сказала Таня. — Для меня это — как ножом в сердце. Я подскочила к ней, хотела сделать замечание. А она стоит белая-белая, глаза безумные… Руку держит у сердца. Я даже не ругалась — решила, что ей плохо. Но она ничего, пришла в себя. Извинилась и книгу купила. В таком виде ее нельзя было ставить обратно на полку. А на полу я увидела эти визитки — несколько штук. Она их выронила, наверное. И тут я все поняла. И потом уже всегда за ней следила.
— С ней что — в самом деле случился припадок? — Олега эта история очень заинтересовала. — Может, она просто чего-то испугалась?
— У меня-то в отделе? Тут нечего пугаться. Наверное, у нее было больное сердце, — извиняющимся тоном произнесла Таня. — В общем, я помнила это и потому старалась ей не грубить. Только в последний раз не сдержалась. Но я же ничего ей не сказала! Совсем ничего! Просто дала понять, что хватит!
Олег не пытался ее утешать. Он только напомнил, что женщина скончалась не от сердечного приступа, и вряд ли это было самоубийство, потому что никакого оружия поблизости от трупа он не видел. Конечно, неизвестно, что потом обнаружила милиция… Но даже если пистолет упал — вряд ли он мог отлететь далеко.
— Его могли украсть! — неожиданно предположила Таня.
— Украсть? А сумку оставить?
Таня была вынуждена согласиться, что он прав. В таком случае исчезла бы и сумка. Она вдруг опомнилась и заторопилась: нужно было сдавать кассу — магазин закрывался через несколько минут. Олег попрощался и ушел.
* * *Вернувшись домой, он сразу увидел, что Нина времени зря не теряла. Она успела навести порядок в квартире — вытерла пыль, почистила ковер, повесила в шкаф разбросанные всюду вещи. И расставила на полках книги, до этого свободно валявшиеся по всей квартире — стопками и поодиночке. Увидев это, Олег с трудом подавил раздраженный возглас.
— Ты что? — Нина заметила его невольное резкое движение. — Чем ты недоволен?
— Нет, все в порядке… Тут отродясь такого порядка не было.
Он подошел к столу. Все передвинуто, все не на своих местах. Конечно, пыли теперь нет и места стало больше… Но ведь беспорядок был рабочим — ему просто удобно было так. существовать! Олег не выдержал и принялся перекладывать бумаги. Потом обернулся и заметил, что Нина молча наблюдает за ним, быстро покусывая нижнюю губу.
— Ты даже не сказал спасибо, — сдавленно произнесла она.
— Спасибо, — сдержанно сказал он и снова вернулся к бумагам.
— Пожалуйста! — с непередаваемой иронией ответила Нина. Она помедлила и вдруг выпалила: — Ты самый настоящий старый холостяк! И умрешь холостяком — это я тебе гарантирую!
— Да что ты так взорвалась? Я тебе ни слова не сказал!
— Зато как смотрел на свои книги! Будто я их порвала, испачкала! Господи! — Она неестественно засмеялась. — Я всего-навсего поставила их на полки. Вот — взгляни! Неужели тебе трудно будет достать их оттуда?
Олег остыл. В самом деле, Нине было на что обидеться. В его отсутствие она вылизала эту запущенную конуру и, судя по запахам с кухни, что-то приготовила. А он разыгрывает сурового барина…
Он обнял ее — для этого пришлось преодолеть легкое сопротивление. Глаза у Нины были мокрыми и от этого еще больше потемнели. Она отворачивалась, но в конце концов ему удалось ее поцеловать. Они постояли немного, обнявшись. Нина тяжело дышала.
— Я так тебя ждала, — сказала она наконец. — Извини, если я что-то передвинула. Мне нужно было чем-то заняться, чтобы не сходить с ума от страха. Когда работаешь — меньше думаешь.
— Здесь тебе бояться нечего.
— Может быть, — пробормотала она, отпуская его и отходя к окну. — Знаешь, я говорила сегодня с мужем.
Олег вздрогнул. На миг ему представилось, что Николай приходил к нему домой, но эту мысль он тут же отмел.
— Он, конечно, звонил домой, и вчера и сегодня, — пояснила она. — И никого не заставал. Тогда стал звонить мне на мобильный, а я его отключила — уже после того, как отвезла Дианку к маме. Вспомнила об этом только сегодня, включила, ну и…
— Он знает, что ты живешь не дома?
— Теперь знает. Спрашивал, что это означает. Почему Диана у моей мамы, почему не ходит в школу. Почему они думают, что я живу дома… Они-то ничего не знают.
Олег достал сигарету:
— И что же ты ему сказала?
Нина стояла спиной к нему, опершись на подоконник. Она медленно повела головой из стороны в сторону — усталый отрицательный жест.