В поле зрения капитана появилась новая звезда.
Магно Тальяно ждал, когда стена покажет ему их местонахождение, и он сможет бросить корабль в очередном прыжке туда, откуда начнется прямой путь возвращения домой.
Но ничего не произошло.
Ничего?!
Впервые за сто лет в его мозгу начала зарождаться паника.
Не может быть! Не может. Они сфокусируются. Локшиты всегда идеально фокусируются.
Он телепатически обследовал стену и понял, придя в ужас всем своим человеческим существом, что они сбились с курса, и локшиты не помогут. В результате какого-то невероятного стечения обстоятельств с ними произошло то, чего не происходило ни с одним кораблем: локшиты вышли из строя.
Теперь они были безвозвратно потеряны в космосе: может, в пятистах миллионах миль от Земли, а может, в сорока парсеках.
Локшиты вышли из строя.
Все они погибнут.
Через несколько часов, когда силовое поле корабля ослабнет, на них обрушатся холод, темнота и смерть. И все будет кончено: погибнет "Ву-Фейнштейн", погибнет Долорес О.
3. ТАЙНА ТЕМНЫХ ГЛУБИН МОЗГА
А за стенами сектора управления пассажиры "Ву-Фейнштейна" и не подозревали о том, что брошены на волю случая.
Долорес О качалась в своем древнем кресле-качалке. Ее уродливое лицо было равнодушно повернуто к воображаемой реке, весело плещущейся среди зеленых лужаек. Дита из Грейт Саут Хаус сидела на подушечке у ее ног.
Долорес рассказывала о путешествии, которое она предприняла в молодости, когда еще была удивительной красавицей, приносившей вечные раздоры в общество мужчин.
- ...И тогда охранник убил капитана, пришел ко мне в каюту и сказал: "Вы должны выйти за меня замуж. Я все бросил к вашим ногам", а я ответила ему: "Я никогда не говорила, что люблю вас. Конечно, то, что вы дрались из-за меня, льстит моей красоте, но это совсем не значит, что всю оставшуюся жизнь я должна посвятить вам. Кто я такая, по-вашему?"
Долорес О вздохнула коротким старческим вздохом, словно треснула ветка под напором сильного ветра и продолжила:
- Видишь ли, Дита, быть красивой - это еще не все. Женщина должна оставаться самой собой, пока не выяснит, что она собой представляет. Я вот знаю, что мой муж и повелитель, мой капитан, любит меня, несмотря на то, что красота моя давно померкла, значит, он любил всегда меня саму, а не мою красоту.
Вдруг на веранде появилась странная фигура. Это был светострелок в полном боевом снаряжении. Светострелки никогда не покидали сектор управления, поэтому его появление здесь, среди пассажиров, свидетельствовало о чем-то чрезвычайном.
Он поклонился обеим леди с преувеличенной учтивостью и сказал:
- Дамы, пройдите, пожалуйста, в сектор управления. Нужно, чтобы вы срочно увиделись с капитаном.
Долорес схватилась рукой за горло, словно у нее перехватило дыхание. Жест был стремительным, как прыжок змеи. Дите вдруг показалось, что тетка сотню лет ждала какого-то большого несчастья, что она страстно желала смерти своего мужа, как другие страстно желают любви.
Дита молчала. Долорес - тоже.
Так же молча они обе последовали за светострелком в сектор управления.
Дверь за ними тяжело захлопнулась.
Магно Тальяно с суровым видом сидел в своем кресле.
Он заговорил очень медленно, как пластинка на замедленной скорости в проигрывателе древней конструкции.
- Мы сбились с курса, дорогая. Мы сбились с курса, и я подумал, что если твой мозг поможет моему, может, нам еще удастся вернуться домой.
Но первой собралась заговорить Дита, и светострелок подбодрил ее:
- Говорите, говорите, дорогая, у вас есть какие-то предложения?
- Надо во что бы то ни стало попытаться вернуться. Нужно воспользоваться локшитом чрезвычайных мер. Мир простит Магно Тальяно эту единственную неудачу после тысяч блестящих удач.
Светострелок, приятный молодой человек, был спокоен и дружелюбен, как доктор, который сообщает кому-то о перспективе пожизненной инвалидности:
- Случилось невозможное, Дита из Грейт Саут Хаус. Все локшиты вышли из строя, в том числе и локшиты чрезвычайных мер.
Теперь женщины поняли все. Они знали, что космос все равно разорвет их на куски, что либо они будут медленно часами умирать, пока их тела не распадутся на молекулы, либо они погибнут сразу, если капитан предпочтет медленной смерти самоуничтожение. Им же остается только молиться.
Светострелок обратился к суровому капитану:
- Нам кажется, что в самой глубине вашего мозга хранится нужная нам модель. Может, мы посмотрим?
Тальяно медленно кивнул.
Светострелок не двинулся с места.
Обе женщины внимательно наблюдали. Ничего заметного не произошло, но они знали, что в эти мгновенья совершается нечто очень важное. Светострелки начали проникать в мозг оцепеневшего капитана в поисках хоть малейшей зацепки, которая могла бы их всех спасти.
Прошли минуты. Но они показались часами.
Наконец светострелок заговорил:
- Капитан, в вашем подсознании мы обнаружили модель звезды, которая видна на наших экранах и может послужить ориентиром, - он нервно засмеялся. - Мы хотели бы знать: вы сможете повести корабль только с помощью импульсов мозга?
Магно Тальяно посмотрел на вопрошающих полными боли глазами. Он не выходил из оцепенения, потому что это был единственный способ удержать плосколет на месте. Он медленно спросил:
- Вы имеете в виду, смогу ли я вести корабль без помощи локшитов? Да ведь я сожгу свой мозг, и судно все равно погибнет...
- Но мы потерялись среди звезд! - закричала Долорес О. Ее лицо ожило дикой жаждой глобальной катастрофы. - Да проснись же, дорогой, давай умрем вместе! И мы будем принадлежать друг другу уже навсегда!
- Зачем же умирать? - возразил светострелок. - Поговори ты с ним, Дита.
- Почему бы не попытаться, сэр и дядя? - сказала Дита. Очень медленно Магно Тальяно повернул лицо к племяннице. И снова зазвучал его глухой голос:
- Если я это сделаю, то превращусь в ребенка, или в ненормального или в мертвого человека, но ради тебя я это сделаю.
Дита хорошо понимала, что тех непомерных перегрузок мозга, которые предстояли дяде в этом полете, не в состоянии выдержать даже самый мощный интеллект. Ради спасения находившихся на корабле людей капитан рисковал в конце концов превратиться в идиота.
Магно Тальяно протянул к жене руку, сжал ее пальцы и медленно произнес:
- Когда я перестану быть самим собой, ты, наконец, обязательно поймешь, как сильно я тебя люблю.
И снова женщины ничего не увидели. Они подумали, что их позвали только для того, чтобы в последний раз увидеть того Магно Тальяно, каким он был.
Сектор управления ожил. Странные небеса пенились вокруг них, как молоко, взбиваемое в масло.
Дита поняла, что ее частичные способности к телепатии необходимо включить на полную мощность. Она мысленно ощупывала мертвую стену локшитов. Она чувствовала, как движется "Ву-Фейнштейн", как неуверенно совершает корабль каждый новый прыжок - словно человек, перепрыгивающий с льдины на льдину и неуверенный в том, что в следующий раз приземлится благополучно.
Она почти физически ощущала, что кора головного мозга ее дяди испепеляет себя раз и навсегда, что с помощью светострелков капитан сжигает свой мозг от клетки к клетке, пытаясь найти тот курс, которым должен следовать корабль. Это его последний полет.
Долорес О наблюдала за своим мужем с подавляющей все остальные чувства голодной жадностью.
Постепенно мускулы его лица расслаблялись, и на нем проступало выражение безмерной глупости.
Дита видела, как сгорают последние мозговые клетки капитана, как испепеляется самый удивительный и блестящий интеллект своего времени.
Неожиданно Долорес О упала на колени к ногам мужа и, схватив его руку, забилась в рыданиях.
Светострелок взял Диту под руку:
- Мы достигли места назначения.
- А мой дядя? - спросила она.
Светострелок странно посмотрел на нее.
И она поняла, что говорит с ним не открывая рта, что они разговаривают телепатически.
- Разве вы ничего не поняли?
Она недоуменно покачала головой.
Светострелок мысленно продолжил разговор с ней:
- Ваш дядя испепелил свой мозг, но вы вобрали в себя все его умения и способности. Чувствуете? Теперь вы станете капитаном, вы могущественнее нас всех.
- А он?
Светострелок послал ей мысль, которой выражал свое сочувствие.
Магно Тальяно поднялся со своего кресла и безропотно побрел за своей женой Долорес О в другую комнату. На лице бывшего капитана застыла безмятежная улыбка идиота, губы подрагивали, весь его вид впервые за прошедшие сто лет выражал полную покорность женщине.
