- Ну вот, - произнесла она, не поднимая глаз, - зря ты включил фонарик.
- Испугалась?
- Как видишь, - она все так же смотрела под ноги. Путешественник дружелюбно хмыкнул, протягивая руку, он хотел что-то сказать, но смолчал, едва эхо его невысказанной фразы перекатилось под сводами залы и возвратилось к ним железным погромыхиванием.
- Ладно, пойдем, немного осталось.
- Ты уверен?
- Почти, - он не стал кривить душой он распахнув дверь в конце пандуса, выводящую на перекресток, откуда коридоры разбегались в четыре стороны, он вспомнил, неожиданно, дорогу.
- Нам сюда, - и он увлек девочку за собой в правый коридор из развилки. А затем еще раз свернул вправо на новом перекрестье путей, повстречавшимся им спустя несколько минут ходьбы.
Света немного прибавилось, пыли и лишайников стало значительно меньше. Дорога сама вела их, единственный вычищенный от ржавчины и грязи, более-менее ухоженный участок пути вниз, с которого теперь трудно будет сбиться. Следуя ему, они переходили из коридора в коридор, с лестницы на лестницу, мимо вентиляционных шахт и заброшенных трансформаторных станций, проходя по залам и анфиладам заброшенных комнат. Теперь Путешественник вспомнил, когда бывал здесь последний раз; в самом деле, очень давно, просто удивительно, что последние переходы к этому заповедному месту так врезались в его память. И ныне он с легкостью ориентировался в путаных лабиринтах, ведущих на самое дно катакомб, ни разу не сбившись, не свернув в сторону от маршрута, двигаясь туда, где, согласно преданиям пришедшим из глубин человеческой памяти, появился первый человек, и одновременно с его появлением со дна катакомб забил первый родник с водой.
Открыв новую дверь, он замер. Девочка ахнула и присела от удивления на корточки.
Огромная зала, в которую они вошли, распахнув дверь почти под самым ее потолком, на две трети оказалась заполненной водой, тускло блестевшей в свете плафонов, ни в одном из которых дуговые лампы не требовали замены.
Вода была неподвижной и абсолютно прозрачной. Если бы не отражения, плававшие в ней и не потухшие под водным покровом фонари, он с легкостью ошибился бы.
Да, это и было море. Неподвижное, никогда не бушевавшее море. Море, родившееся, согласно пророчеству, из того самого родника, что и доныне бьет где-то глубоко внизу. Когда-то, как гласят стародавние легенды, в незапамятные времена, он был даден человеку, дабы освежать его и утолять жажду, сколь бы нетерпимой она не была. Человек, созданный из мертвого праха катакомб и слюны Творца, недолго любовался дарованным ему металлическим миром. Вскоре, как появился он на свет, человек стал скучен и печален в мире бескрайних коридоров и пустынных зал, и тогда он попросил у Создателя даровать ему младшего брата - верного друга и помощника на все времена. И Всевышний, подумав, дал ему брата....
Девочка поднялась и, нетерпеливо оглянувшись на Путешественника, одна пошла по направлению к лестнице. Во всей зале обильно рос лишайник, в этом месте никто не решался прикоснуться к нему, но не было и следа ржавчины, изъязвившей выше катакомбы и точившей медленно их под толстым слоем медленно поднимавшейся год от года тихой воды.
Она подошла к лестнице. Путешественник стоял неподвижно и смотрел на ничем не замутненное море. В скольких отсеках, коридорах, шахтах, переходах и анфиладах он мог увидеть тоже. Но здесь, конечно, лучше всего. Потому и было столь любовно расчищено и обихожено это место. Путешественник не помнил, здесь ли он стоял, впервые любуясь великолепием картины застывшего недвижного моря, или то было в другом месте, немного ниже, немного дальше, немного глубже, ближе к концу затопленных водой катакомб. Зала была схожей, он так же был поражен ее размерами и безмолвной водой поначалу даже незаметной глазу, едва различимой, но тотчас же захватывающей воображение. Он созерцал эту удивительную картину, вспоминая, как делал это не раз давно, давно, когда приходил в эту или другую залу один или с друзьями и подругами; чаще всего один.
- Так здесь совершаются свадьбы? - спросила девочка, сделав первый шаг вниз по лестнице.
- Да, - Путешественник подошел к ней, но она решительно спустилась первой на нижний уровень, у которого находилась самая кромка моря. Девочка подошла к воде, та заливала первую ступеньку, ведущую вниз, и нерешительно обернулась к Путешественнику.
- Можно? - спросила она. Путешественник кивнул головой в ответ.
- Давай, если хочешь, я поддержу.
- Нет, я сама, - и ступила сначала одной ногой, а затем другой на залитую водой ступеньку. Задышав часто-часто, спустилась еще ниже, вода доходила ей до колен.
Несколько минут она стояла так, обводя глазами замерцавшее лениво море. Восхищенно выдохнула и выбралась назад.
По воде пробежала рябь, кругами расходившаяся от затопленной лестницы, на которой только что стояла девочка. Отражения плафонов заколыхались, дробясь и причудливо изгибаясь на поверхности моря. В мертвой тишине, окружавшей их - даже привычного потрескивания трансформаторов не было слышно - до нее донесся едва различимый плеск воды о металлические стены залы. Девочка заворожено следила за медленно расходившимися волнами, всматриваясь и вслушиваясь в море, не в силах оторваться от удивительного зрелища. Лишь когда рябь улеглась и море успокоилось вновь став привычно остекленевшим, она повернулась к Путешественнику.
- Знаешь, я устала.... Давай, тут немного посидим.
Они уселись у самой кромки воды, девочка прильнула к его плечу, он укутал ее своим плащом.
Девочка произнесла сонным голосом:
- Расскажи мне про море.
- Я мало знаю о нем.
- Ну, пожалуйста.
И он начал рассказ с легенды о двух братьях. Путешественник говорил, и ему думалось, что когда-нибудь младший брат вырастет, он и так уже силен, никто не ведает, какую часть катакомб отвел он себе. Тогда он займет все пространство подземных лабиринтов и выйдет наружу, и человеку, чтобы жить со своим братом, нужно будет освободить и себе и ему достаточно места, но уже во Внешнем мире, там, куда он так не решался пойти ни сегодня ни когда бы то ни было. Все равно одному из поколений придется это сделать, быть может, поэтому и ныне десятки и сотни лет назад мужчины, преодолевая свой страх, выходят раз в году на поверхность земли и устраивают состязания и смеются и веселятся пока солнце не уйдет за горизонт. А когда оно скроется, в другой день и час и тоже раз в году во Внешний мир выходят женщины и поют обрядовые песни и водят хороводы и смеются, глядя на россыпи бесчисленных звезд и всегда печальную Луну. А на рассвете, на входе в катакомбы их встречают мужчины, так же как мужчин на закате их дня встречают женщины, они возвращаются домой, вспоминая прошедший праздник. А потом кто-то из них, какая-то пара, непременно спускаются вниз, далеко вниз и медленно входят в море и приносят друг другу клятву верности, сочетаясь браком над подернутой рябью, лениво колышущейся водой. После, когда-нибудь после, приносят младенца и омывают его головку бездвижными водами, представляя младшему брату нового появившегося на свет человека. Иногда сюда приходит процессия много печальнее, люди приносят сюда тело одного из смертных старших братьев и сестер и с заупокойным пением предают его в ласковые руки моря и уносят затем во Внешний мир. И младший брат прощается с одним из старших.
Путешественник заметил, что девочка уже не слушает, уткнувшись ему в плечо, она сладко спит. Тогда он встал, осторожно взяв ее на руки, стараясь не нарушить детские сновидения и неторопливо пошел обратно, медленно поднимаясь по лестницам, тихо ступая в гулкой тишине коридоров, осторожно пробираясь в темных залах. Он шел, не обращая внимания на уставшие затекшие руки, на боль в спине, становящуюся все сильнее и свинцовую тяжесть ног. Он шел не останавливаясь до тех пор, пока не вышел к тому самому месту, где впервые увидел девочку, что спала на его руках. В коридоре, что примыкал к той зале он встретил немолодую уже женщину со встревоженным лицом, наблюдавшую за ним. Она хотела что-то сказать, но Путешественник упредил ее.
- Вы ее мать? - он мог бы и не спрашивать, а она не отвечать, и так понятно, но женщина кивнула. - Она спит, не будите ее, пожалуйста. Мы с ней загулялись немного, это моя вина...
- Надеюсь, вы тут неподалеку были? - спросила она. - Я уже беспокоиться начала. Вы знаете, с ней всегда так. Уйдет, не спросясь, и поминай как звали. А потом ищи. Никакого сладу нет, - тяжело вздохнув, добавила женщина. - Должно быть, она к вам в пустых коридорах прицепилась, вы бы сразу ей домой идти велели она и так на месте не сидит.
- Да нет, мы просто гуляли. Я ей рассказывал разные истории, должно быть, от этого она и заснула, - он улыбнулся.
- Ладно, все хорошо, что хорошо кончается, - на бескровных губах женщины проступила невольная улыбка, когда она взяла девочку на руки. Спасибо, что вы хоть за ней немного присмотрели. А то время позднее, а ее все нет. И не знаешь, где искать ведь, ей что угодно может на ум взбрести, - женщина помолчала и добавила: - Спасибо еще раз. И с праздником. Частицу Полуденного солнца из Внешнего мира в мир внутренний.