– Слушаю вас. – Эльдар узнал ее голос и, внезапно испугавшись, положил трубку обратно. Он почувствовал, как сердце забилось сильнее, словно от испуга. Улыбнулся. Надо же, волнуется как мальчик... Он снова набрал ее номер – и снова услышал знакомый голос.
– Я слушаю вас.
– Добрый день, – заставил себя сказать Эльдар.
– Здравствуйте, – произнесла Светлана с некоторой запинкой, но было очевидно, что она тоже узнала его голос.
– Я решил вам позвонить, хотя вы и не разрешали, – быстро произнес он.
– Слышу, – сказала она, – и уже понимаю, что вы не захотели меня послушать.
– Скорее не смог, – признался Сафаров.
– Я должна воспринимать это как комплимент?
– Полагаю, что да. Меня нужно простить за мой телефонный звонок. Я подумал, что должен услышать ваш голос.
– Считайте, что вы прощены. Но больше не звоните. Иначе... иначе я снова сорвусь и начну делать глупости. А мне этого не хочется.
– Мне хотелось услышать ваш голос, – снова повторил Эльдар.
– Спасибо. Вы уже устроились на работу?
– Да. Следователем в Главное управление внутренних дел. Должен получить подполковника.
– Я вас поздравляю. Значит у вас все в порядке?
– Можно сказать и так. Когда я могу вас увидеть?
– Не нужно об этом, – попросила она, – вы уже услышали мой голос. Давайте закончим наш разговор. Мне тоже было приятно вас слышать. А еще приятнее – узнать, что у вас все путем... Кажется, меня зовут. Сын приехал на каникулы... До свидания.
– До свидания...
Эльдар положил трубку. Конечно, он ведет себя неправильно. У него дома живет Юлия, которая почти наверняка уверена, что рано или поздно он сделает ей предложение. А Скороходова – замужняя женщина, имеющая взрослого сына... Он просто обязан перестать ей звонить, перестать с ней общаться. Но это выше его сил. Сафаров снова посмотрел на телефон. Ему так хочется перезвонить ей и снова услышать ее голос, увидеть ее, дотронуться до нее... Юлия ему просто нравится, с ней приятно и удобно. А Светлана... это нечто другое. Это женщина, без встреч с которой он просто не мыслит свое дальнейшее существование.
...Эльдар даже не мог предположить, какая трагедия ждет его впереди, хотя смутные предчувствия чего-то неприятного зародились у него именно в этот день...
Ремарка
За годы перестройки преступность только в России выросла в два раза. В 1991 году на территории России было зафиксировано 2 миллиона 173 тысячи преступлений. Это на десять процентов больше, чем в прошлом году, и в два раза больше, чем в начале перестройки. Об этом было заявлено на состоявшемся брифинге в пресс-центре МВД России. На работников милиции в течение прошлого, девяносто первого года было совершено 1166 нападений, в результате чего 566 сотрудников милиции ранено, а более трехсот убито.
Сообщение РИА «Новости»
Ремарка
По сравнению с прошлым годом резко выросла общая криминальная преступность в Москве. По некоторым видам преступлений зафиксирован более чем трехсотпроцентный рост. Увеличилось число краж, разбойных нападений и грабежей. Участились случаи нападения на сотрудников милиции. Только в четвертом квартале прошлого года было восемнадцать подобных случаев, в результате которых четверо сотрудников милиции погибли. Московские милиционеры погибали и в других горячих точках бывшего Союза, в том числе на Кавказе и в Средней Азии.
Сообщение Постфактум
Ремарка
Несмотря на некоторую индексацию заработной платы работников правоохранительных органов, в настоящее время средняя зарплата по Главному управлению внутренних дел города Москвы составляет не более четырнадцати-пятнадцати долларов в пересчете на иностранную валюту, что не может не вызывать определенного беспокойства у руководителей данных структур.
Сообщение Интерфакс
Глава 4
В этот день спикер российского парламента Руслан Хасбулатов принимал делегацию итальянских сенаторов, среди которых были и члены бывшей Коммунистической партии Италии. Хасбулатов коротко рассказал гостям о положении в России и в конце встречи сделал сенсационное заявление, которое затем передали все ведущие телевизионные каналы мира, перепечатали многие ведущие газеты и журналы. Руслан Имранович сказал, что «уже сейчас складывается такая ситуация, при которой можно предложить президенту сменить практически недееспособное правительство». Это произошло в день Старого Нового года, тринадцатого января, когда первые результаты экономической реформы Гайдара начали отражаться, как в кривом зеркале, в магазинах страны. Неожиданно на прилавках возникли дефицитные продукты, которых раньше не было. Но теперь они стоили настолько дорого, что купить их могли очень немногие.
Хасбулатов не скрывал, что недоволен выбором Ельцина, который сформировал правительство без согласования с Верховным Советом. После того как Ельцин подписал соглашение в Беловежской Пуще, забрав с собой туда Бурбулиса и Гайдара, все поняли, что он подчеркнул этим близость новой команды к президенту страны. Это не могло не вызвать раздражения у Руцкого и Хасбулатова. Более того, каждый из них считал, что именно он является вторым человеком в государстве – а их даже не пригласили на историческое подписание документов в Беловежской Пуще, где вместе с Ельциным их подписывал Бурбулис.
Однако сводить все разногласия к личной обиде двух политиков на Ельцина было бы неверно. Конечно, личные амбиции и обида сыграли не последнюю роль в данном процессе, но это были не самые главные причины разногласий. С Руцким вообще произошла удивительная метаморфоза. Ельцин и его команда решили, что именно этот бравый полковник будет идеальным «вторым номером» для президентских выборов девяносто первого года. Ельцин собирался не просто победить, ему нужна была убедительная и триумфальная победа уже в первом туре. А Руцкой мог помочь оттянуть голоса левой части электората. Хотя, как впоследствии писал Ельцин, выбор любого кандидата в вице-президенты ничего кардинально не изменил бы, настолько высоким был рейтинг самого Бориса Николаевича. Однако Руцкой все-таки оттянул часть голосов и стал вице-президентом Российской Федерации.
С самого начала было понятно, что это разные люди – и по своим убеждениям, и по жизненному опыту, и по идеологическим принципам. Руцкой проявил себя как достаточно смелый человек в августе девяносто первого года и лично полетел освобождать Горбачева. Президент СССР именно тогда сделал его генералом. Но Руцкой, прошедший афганскую войну, не мог и не хотел желать развала Советского Союза. Именно поэтому он так болезненно воспринял Беловежские соглашения и тем более участие в них команды, которую он не считал легитимной. Бурбулис стал вторым номером российской политики, вызывая дикое раздражение не только у Руцкого, но и у остальных руководителей, окружавших Ельцина, – спикера парламента Хасбулатова, главы Администрации Президента России Петрова, секретаря Совета безопасности Скокова. Каждый из них справедливо считал, что, занимая такие высокие и ответственные посты, они имеют право на вхождение в близкий круг Ельцина. Однако в первые месяцы девяносто второго года Борис Николаевич демонстративно поддержал правительство Гайдара, а Бурбулис стал считаться почти «альтер эго» самого президента.
Руцкой не мог и не хотел соглашаться с подобным положением дел. Он все еще пытался доказать свою полезность, стать настоящим «вторым номером», не понимая, что все первые десять номеров при таком человеке, как Ельцин, может занимать только сам Ельцин. Это вообще проблема советской психологии, доставшаяся еще с тридцатых годов. По легенде, которая так и не нашла своего подтверждения, на семнадцатом съезде ВКП (б) делегаты решили заменить Сталина на Кирова. Якобы именно поэтому последний вскоре был убит, а почти все делегаты съезда оказались репрессированы в конце тридцатых. На самом деле смерть Кирова, конечно, не была местью Сталина, который ценил и любил его еще по работе в Закавказье. И уж тем более Сталин не был тем человеком, который мог руководствоваться личными мотивами, истребляя делегатов съезда. Шла ожесточенная борьба между различными течениями в партии, и Сталин со своей группой оказались победителями, безжалостно раздавившими проигравших, в числе которых были и основатели советского государства, ближайшие сподвижники Ленина – Троцкий, Каменев, Зиновьев, Рыков, Бухарин, Томский, Радек и остальные. Почти каждый из них, особенно Троцкий, могли претендовать на роль наследника Ленина и вождя партии, но победил Сталин, при котором не было «вторых номеров». Никто даже не посмел бы назвать себя вторым номером при Сталине – даже Молотов, который формально мог считаться таковым и в партии, и в государстве.
Ситуация повторится в конце сороковых, когда Сталин неосторожно сообщит, что в партии вместо него может остаться бывший секретарь Ленинградского горкома Кузнецов, а в правительстве – Вознесенский. Словосочетание «неосторожно» в отношении к такому политику, как Сталин, звучит достаточно наивно. Он продумывал каждый свой ход и ничего не делал случайно или неосторожно. Обоих наследников, которые гипотетически могли стать «вторыми номерами», ликвидируют, и его преемником станет человек, которого каждый из членов Политбюро немного презирал, считая почти шутом. Молотов, Каганович, Маленков, Берия, Булганин, даже Жуков уступят Хрущеву, в котором каждый из них так и не увидел настоящего лидера.