Разрезав очередной участок на квадраты, скелхи переходили к следующему, а среди дымов и багряных отсветов тут же появлялись норлы. При помощи кувалд и клиньев они с огромным трудом отделяли первый куб, дальше работа шла быстрее. Мурглы оттаскивали добытую породу на специально отведенную площадку, дробили на осколки. Те, что содержали впаянные логры, складывали в объемистые корзины. Прилетал амгах с надетой на него упряжью, корзину цепляли крюком, и звероящер взлетал, транспортируя драгоценный груз к одному из омнианских кораблей, где полным ходом шли восстановительные работы.
Пустую породу мурглы, сгибаясь под тяжестью груза, тащили вверх по спиральному серпантину, выбрасывали за пределами кратера, где уже возвышались черно-серые горы отвалов, а затем возвращались за следующей партией.
Кроме исконных обитателей этого региона Первого Мира, на раскопках трудились и другие существа. Аурбалы – коренастые карлики, числом около тысячи, были заняты на вспомогательных работах: строили временные жилища, обтягивая жердяные каркасы шкурами животных, поддерживали огонь, готовили пищу, эмглы – гориллоподобные создания – ворочали небольшие обломки, кололи их в щебень. Изредка раздавался гортанный возглас, означавший очередную находку, и тогда скелхи, наблюдавшие за процессом, тут же отбирали найденный логр.
Вне границ кратера, вдоль дорог, ведущих к отвалам, располагались куполообразные пульсирующие сооружения из плоти. Подле них сновали насекомоподобные существа, лишь отдаленно напоминающие инсектов. Они выглядели крупнее и выше, имели иное строение хитинового панциря – их природная броня отливала темно-оливковым, массивные черепа, удлиненные к затылку, глянцевито поблескивали.
Каждая особь демонстрировала нехарактерную для коллективного разума самостоятельность. Они часто останавливались, обмениваясь друг с другом короткими фразами на непонятном языке. Куполообразные постройки никем не охранялись, между ними и раскопом постоянно курсировали караваны карликов. Заходя внутрь, аурбалы при помощи примитивных каменных ножей срезали наросты кровоточащей плоти, складывали их в мешки и корзины, затем отправлялись в обратный путь, готовить пищу для рабочих.
Так продолжалось день за днем. Раскоп постепенно углублялся, его площадь уменьшалась, логры, вплавленные в породу, попадались все чаще, иногда целыми скоплениями.
* * *В третий раз Яна очнулась перед рассветом.
Мягкие сиреневые сумерки царили за откинутым пологом примитивной, сооруженной из жердей и шкур хижины. Воняло горелым мясом, неумело приготовленным на открытом огне. Извне доносились знакомые ритмичные стоны – такие звуки обычно издавали мурглы.
Она села, настороженно осматриваясь.
«Какую еще пакость задумал Го-Лоит?» – Девушка встала. Руки и ноги не скованы. Уже хорошо, хотя мнимая свобода наверняка является частью плана змееголовой твари, – травматические воспоминания вмиг окатили дрожью, но тут же схлынули, их заглушила тревога.
Физически Яна чувствовала себя вполне здоровой, бодрой, отдохнувшей, а вот о внутреннем состоянии такого не скажешь.
Одежда сидела мешковато. Кожаная шнуровка затянута неплотно, неумело. Высокие сапоги из мягкой шкуры игуна надеты на босу ногу.
Яна брезгливо передернула плечами, села на край грубой лежанки, застеленной шкурами, задумалась, машинально поправляя и затягивая шнуровку.
Что бы ни затеял омни, какие бы датчики он мне ни имплантировал (иного объяснения очередному провалу в памяти Яна не находила), он зря потратил время.
Обыскав убогое жилище, она нашла кусок ткани, разорвала его надвое, переобулась, чтобы не стереть ноги в кровь, затем вышла наружу.
Огромный, затянутый дымами раскоп открылся ее взгляду. Ну, понятно. Здесь располагалась одна из логрианских систем планетарной обороны. Миллионы кристаллов образовывали компонент древнего оружия, напитанного энергиями гиперкосмоса.
Результат боя очевиден – расплавившееся дно кратера провалилось в глубины бункерных зон, превратив уникальное оружие в спекшуюся кристаллическую массу.
Яна сглотнула. Хотелось пить. Память о тех страшных днях постоянно жгла изнутри.
Пока она осматривалась, напряженно размышляя над сложившейся ситуацией, к ней подошел скелх.
Омерзительная тварь, ростом с человека. Тело, руки и ноги гибкие, словно в них нет костей. Голова небольшая, лицо узкое, вытянутое. Миндалевидные глаза, расплющенный нос, тонкие, сжатые в прямую линию губы. Его огромные зрачки казались бездонно-черными, влекущими. Кожистые складки дряблых век постоянно подрагивали.
Яна спокойно выдержала его взгляд в ожидании, когда же имплантированный ей модуль технологической телепатии взорвется болью.
Боль не пришла. Возникло отвратительное ощущение липкого тепла, будто ее лизнул огромный слюнявый язык.
«Иди за мной. Ты будешь сортировать найденные кристаллы. Поврежденные в одну корзину, целые в другую».
Яна безропотно кивнула, хотя внутри все клокотало от желания схватить острый обломок стекловидной массы и раскроить череп ненавистной твари.
«Нет. Глупо и бездарно я не погибну. И наплевать, что омни читает наиболее яркие мысли. Слышишь меня? – мысленно обратилась к нему девушка. – Я на своей земле!»
Ей никто не ответил.
* * *До заката она сортировала найденные логры.
Омни мог сколько угодно наблюдать за ней, пытаться прочесть мысли, угадать намерения. Она задавила эмоции и работала монотонно, угрюмо. В принципе логика захватчиков понятна. Го-Лоит в тупике и сейчас отчаянно ищет выход из положения. Он осведомлен об уникальных функциях логров и о множестве устройств широчайшего спектра применения, которые можно создать, составляя правильные последовательности из кристаллов.
«Люди, по его мнению, самая развитая из рас, населяющих Первый Мир. Значит, Го-Лоит полагает, что мы разгадали часть древнейшего наследия, знаем хотя бы некоторые из последовательностей логр-компонентов?
Что ж. В логике ему не откажешь…
Он ждет, что я не выдержу, воспользуюсь случаем, соберу из кристаллов устройство, которое станет оружием, средством к побегу или блокиратором вживленного мне модуля технологической телепатии?
Резонно. Но омни ведь так похож на логрианина! Неужели он сам не знает, как составлять последовательности? Здесь что-то не так…»
Яна приспосабливалась. Она старалась заглушить важные мысли другими образами, действуя в непривычной для себя манере. Удавалось не очень-то хорошо. Когда на протяжении многих лет твои оценки и намерения не расходятся с делом, за пару дней не научишься лицемерить. Но что делать, если ей противостоит не сила, а хитрость и изворотливость?
Держать себя в руках. Учиться, как бы скверно ни было на душе.
На некоторое время помогли зрительные образы. Глядя на чужих, которых вокруг – сонмища, Яна привычно замыкалась в скорлупе враждебности, и омни (если он слушал) вновь получал лишь ранящие, болезненные эмоции.
Сортировке логров она внимания не уделяла. Горка кристаллов не уменьшалась, она бессознательно катала один из них между пальцами, поглядывая по сторонам.
Моральное одиночество ощущалось все острее, и омни с их пирровой победой тут вовсе ни при чем.
Яна привыкла смотреть на чужих через призму прицела. Ей редко удавалось наблюдать за ними, а желания анализировать поведение не возникало вовсе, но сегодня все складывалось фатально.
Вот мурглы, обессилев от тяжелой работы, остановились передохнуть, сгрудились, доверчиво потянулись друг к другу, потерлись носами, шумно вздыхая. Два амгаха, в ожидании очередной партии груза, расправили широкие кожистые крылья, уселись на груде обломков, пощелкивая зубастыми клювами, затем самец принялся вылизывать шерстку подруги, и это вдруг задело Яну, причинило ей боль. Даже свирепые норлы в перерывах между монотонными надрывными усилиями обменивались дружескими тычками, подбадривая ослабевших, а зачастую – оттесняя их, позволяя перевести дыхание.
Взгляд собирал мозаику из деталей происходящего, а внутри росла пустота.
Еще никогда моральное одиночество не ощущалось ею так остро. Пару раз в отдалении она замечала людей, непроизвольно тянулась к ним, используя скромный опыт обращения со вживленным устройством технологической телепатии, но те лишь хмуро отворачивались или зло поглядывали вокруг, не понимая, что за тварь пытается влезть в их мысли.
Один все же заметил Яну, пару секунд сверлил ее хмурым взглядом, затем почему-то сплюнул, вновь принимаясь за работу.
Мимолетные наблюдения ранили. Колючий логр катался между подушечками пальцев, в душе росло неодолимое желание покориться судьбе, уплыть по течению обстоятельств: собрать силы, накинуться на ближайшего скелха, вырвать у него оружие и подороже продать свою жизнь.
Она задавила это чувство. Омни дал ей второй шанс. Глупо его упускать, разменяв на пару-тройку безропотных клонов, которых двухголовый гаденыш наштампует еще.