Кузнец из Большого Вуттона - Джон Толкиен

Джон Рональд Руэл Толкиен Кузнец из Большого Вуттона

Не так уж давно — для тех, у кого долгая память, да и не так уж далеко — для тех, у кого длинные ноги, был на свете один поселок. Его называли Большим Вуттоном — потому, что он был больше другого, Малого Вуттона, что подальше в глубине леса; впрочем, и Большой Вуттон был не очень велик, хотя в те времена он процветал и жило в нем много разного народа: и хорошего и плохого и серединка-наполовинку, в общем, как это обычно и бывает.

Это был по-своему примечательный поселок, хорошо известный в округе, благодаря мастерству его люда в самых разных ремеслах, а особенно благодаря искусству его поваров. Огромная Кухня была пристроена к Дому, где собирался Совет, — самому большому, самому старому и самому красивому из всех Вуттонских домов, и управлявшийся в ней Мастер Повар был в поселке важным человеком. Построенный из крепкого камня и твердого дерева, Дом Совета был самым ухоженным и чистым в поселке, хотя его уже давно не раскрашивали и тем более не покрывали позолотой, как в старые времена. Дом Повара и Кухня примыкали к Большому Залу, куда жители сходились на собрания и на праздники, общие и семейные. Так что Мастер Повар работал с утра до вечера — ведь он должен был приготовить к каждому случаю довольно разных яств. И к каждому большому празднику, а их немало было в году, нужно было накрыть обильный и богатый стол.

Но был один особенный праздник, которого все ждали с нетерпением, потому что он единственный отмечался зимой. Этот праздник продолжался неделю, и в последний его день, на закате, устраивался пир, который назывался Праздник Хороших Детей, и на него приглашались лишь немногие. Без сомнения, как бы ни были аккуратны те, кто приглашал гостей, случалось, что кого-то приглашали незаслуженно, пропускали вполне достойных, а кого-нибудь звали по ошибке — так уж устроено в мире. В любом случае, чтобы попасть на этот праздник, надо было родиться в определенном году — ведь его отмечали лишь раз в двадцать четыре года, и приглашенных детей было двадцать четыре, и праздник назывался Праздник Двадцати Четырех. По этому случаю Мастер Повар готовил все лучшее, что он умел, и, кроме множества самых вкусных и необычных угощений, он, по традиции, делал Большой Торт. И от того, насколько хорош (или плох) получался Торт, зависело, как будут вспоминать имя Мастера Повара спустя многие годы, ведь редко кто оставался Мастером так долго, чтобы успеть приготовить второй Большой Торт.

Пришло время, когда Мастер Повар, который тогда управлялся на Кухне, ко всеобщему удивлению неожиданно объявил, что ему нужен отпуск (такого раньше никогда не случалось); и он ушел из Вуттона, никому не сказав куда, а когда через несколько месяцев вернулся назад, всем показалось, что он сильно изменился. Он был из тех, кто любит смотреть, как веселятся другие, а сам оставался серьезным и неразговорчивым. Теперь же он стал веселым и часто говорил или делал забавные вещи; и на праздниках он пел веселые песни, чего совсем не ожидали от Мастера Повара.

И не было ничего удивительного в том, что у Мастера Повара был Подмастерье. Это считалось самым обычным делом. Мастер в свое время выбирал кого-нибудь и учил его всему, чему мог; они оба становились старше, и ученик делал все больше, а Мастер все меньше, и когда Мастер удалялся от дел — или умирал — Подмастерье был готов принять звание Мастера Повара в свой черед. Но этот Мастер Повар никак не мог выбрать ученика. Он говорил: "Еще не время", или: "Я смотрю в оба и не пропущу того, кто мне подойдет". А теперь он привел с собой какого-то мальчишку, да еще и из чужого поселка. Новый ученик был более гибким и проворным, куда проворнее, чем Вуттонские юноши, говорил тихо и очень вежливо, только что-то уж очень молод для своей работы, на вид никак не больше лет четырнадцати-пятнадцати. Конечно, выбирать подмастерьев — дело Мастера, и никто в это дело не вмешивался; так что мальчик оставался в доме Повара, пока не подрос немного и не стал сам снимать комнату. Люди вскоре привыкли к нему, и с некоторыми он подружился. Друзья и Мастер звали его Элф, а для всего поселка он так и остался просто Подмастерьем.

Другая неожиданность случилась три года спустя. Однажды весенним утром Мастер Повар снял свой высокий белый колпак, сложил чистые фартуки, повесил на гвоздь белую поварскую куртку, взял крепкий ясеневый посох и небольшую дорожную сумку и ушел. Он попрощался только с Подмастерьем. Никого больше не было рядом. "Теперь прощай, Элф, — сказал он, — оставайся и делай дело, как умеешь, ведь ты всегда неплохо справлялся сам. Думаю, и на этот раз все будет хорошо. Надеюсь, если мы когда-нибудь снова встретимся, ты мне расскажешь, что тут делалось без меня. Скажи им, что я ушел на другой праздник, но на этот раз я уже не вернусь".

Поселок заволновался, когда Подмастерье передал слова Мастера тем, кто позже в этот день зашел к нему на кухню. "Как можно было просто так уйти, — говорили они, — никого не предупредив и не попрощавшись... Что же нам теперь делать, ведь у нас не осталось никого на месте Мастера Повара. И он никого не назначил вместо себя". Но никто даже не подумал о том, чтобы назначить новым Мастером Подмастерье. Он немного подрос с тех пор, как его привел с собой Мастер Повар, но все еще был похож на мальчишку, да и учился-то всего три года. В конце концов, за неимением лучшего, они назначили Поваром одного человека из поселка, который готовил довольно хорошо, хотя и не так вкусно и разнообразно, как ушедший Мастер. Когда он был помоложе, он часто помогал Мастеру в дни большой стряпни, но Мастер не привязался к нему душой и так и не взял его в Подмастерья. Он стал уже солидным человеком, имел жену и детей, и понемногу наживал деньги. "В любом случае, он не пропадет незнамо куда, — говорили в поселке, — да и плохая стряпня все же лучше, чем вообще никакой. До следующего Большого Торта еще семь лет, а к тому времени он наверняка сможет с ним справиться".

Ноукс, поскольку так звали этого человека, был очень доволен таким оборотом событий. Он всегда хотел стать Мастером Поваром и никогда не сомневался в том, что справится. Раньше, когда ему случалось остаться в Кухне одному, он надевал высокий белый колпак, смотрелся в отчищенную до блеска сковороду и говорил сам себе: "Как поживаете, Мастер Повар? Этот колпак вам очень к лицу, он как будто для вас и сшит. Надеюсь, что у вас все сложится удачно".

И все сложилось довольно удачно, потому что поначалу Ноукс старался изо всех сил, да и Подмастерье оставался у него в помощниках. На самом деле, подглядывая за Подмастерьем, Ноукс выучился многому из того, чего не умел, хотя в этом он не признался бы и самому себе. Однако, рано или поздно, наступило время Праздника Двадцати Четырех, и настала пора Ноуксу подумать о том, как он будет делать Большой Торт. Глубоко в душе он очень беспокоился: хотя за семь лет он и научился делать более-менее неплохие торты и пирожные для обычных случаев, он знал, что его Большой Торт ждут с нетерпением и что он должен будет удовлетворить самых взыскательных. И не только детей. Ведь такие же торты, только поменьше, делали для всех, кто придет помогать на празднике. А еще, к тому же, каждый Большой Торт должен быть необычным и удивительным и ни в чем не повторять предыдущие.

Как считал Ноукс, главное, чтобы сахара и крема было как можно больше, и он решил, что Торт будет покрыт сахарной пудрой (Подмастерье так умело ее готовил). "Это сделает мой Торт красивым и сказочным", — думал он. То очень немногое, что Ноукс знал о вкусах детей, так это то, что они любят сказки и сладости. "Да, — думал он, — сладости любят даже взрослые, хотя из сказок и вырастают... Ах, сказочным!.. Это мысль", — воскликнул он. Итак, ему пришло в голову, что неплохо бы было на башенку в середине Торта поставить куколку, наряженную в белое. В руке у нее будет волшебная палочка с блестящей елочной звездой на конце, а вокруг ее ног можно будет написать розовой сахарной пудрой "Королева фей".

Но когда Ноукс начал готовить продукты для Торта, он понял, что довольно смутно представляет себе, из чего должен состоять сам Большой Торт; поэтому он полистал кое-какие оставшиеся от предыдущих Мастеров старые тетрадки с рецептами. Однако эти рецепты лишь озадачили его, ведь даже когда он разбирал старинный почерк, он натыкался на упоминания таких продуктов, о которых никогда и не слышал, а если и слышал когда-то, так уж давно забыл и теперь не было времени разбираться и вспоминать; но он все же решил, что одну-две приправы можно будет попробовать. Он почесал в затылке и вспомнил про старый черный ящичек с несколькими отделениями, где предыдущий Мастер Повар держал приправы и прочие вещицы, необходимые для особых случаев. Ноукс, правда, не видел этого ящичка с тех пор, как сам стал Мастером Поваром, но, поискав, он нашел его на верхней полке в кладовой.