Лила опять потянулась к телефону. Что плохого, если она сделает только один звонок, расскажет о Джеке одному-единственному человеку и позаботится о том, чтобы больше об этом никто не узнал? Ее чувства к нему были такими необычными, она просто не может не поделиться ими со своей подругой. Джек поймет – такой человек не сможет не понять.
Лила сняла трубку и быстро набрала номер Кары Уокер.
– Кара? – сказала она, когда та сняла трубку. – Я должна сообщить тебе прекрасные новости. Но ты должна поклясться, что никому не скажешь ни слова. Перекрестись и поклянись своей жизнью. Клянешься? – И Лила выложила Каре все, что она узнала о самом замечательном парне в Ласковой Долине.
3
– Боже, сколько же здесь бумаг, – простонала Элизабет.
Был обеденный перерыв, и она сидела в редакции «Оракула» за длинным столом, заваленным кипами газетных вырезок, отпечатанных на машинке страниц и написанных от руки заметок, и во всем этом не было и намека на какую-либо систему.
– Хорошенькую работенку оставила тебе Пенни, а? – Мистер Коллинз, преподаватель английского языка и куратор школьной газеты, сочувственно улыбнулся Элизабет, положив руку ей на плечо.
Пенни Айала, главный редактор «Оракула», неделю назад слегла с мононуклеозом, и Элизабет вызвалась помочь с выпуском нескольких номеров газеты. Это была работа не из легких, но помощь мистера Коллинза ее заметно скрашивала.
Молодой и красивый, мистер Коллинз был не только любимым учителем в школе Ласковой Долины. Для многих учеников он был и хорошим другом. К нему обращались за советом, если вдруг начинала падать успеваемость или возникали какие-нибудь неприятности дома. Он все мог понять и вместе с ними находил решение возникших проблем. К тому же мистер Коллинз – с его атлетическим сложением, золотисто-русыми волосами и добрыми голубыми глазами – был предметом тайной любви многих школьниц.
«Но даже мистер Коллинз, – подумала Элизабет, – вряд ли сможет помочь ей навести здесь какой-то порядок».
– Лиз, единственное, что я могу тебе посоветовать, – не хватайся за все сразу. Сначала рассортируй все эти материалы на прошлые выпуски, текущий номер и следующие номера. Затем просмотри все, что есть для номера, который у тебя сейчас в работе, и, если возникнут какие-то вопросы, звони Пенни.
Элизабет кивнула.
– Вы правы, мистер Коллинз, и, чем скорее я начну, тем лучше. – Под стрекот пишущих машинок она стала просматривать все лежавшие на столе Пенни бумаги.
В редакции стояла жуткая суета – готовился в печать очередной номер «Оракула».
Когда мистер Коллинз отошел от нее, Элизабет уже закончила сортировать первую стопку бумаг и приступила ко второй. Поверх нее лежала черно-белая фотография. Элизабет взяла ее, чтобы получше рассмотреть, и не смогла удержаться от смеха. На снимке был запечатлен Тэд Джонсон, громадного роста и весящий более ста килограммов парень, играющий в защите школьной футбольной команды: кто-то сфотографировал его в тот момент, когда он целовал крошечного плюшевого мишку. На заднем плане Элизабет смогла различить Джессику и ее подруг, настраивающихся на поддержку своей команды перед матчем.
– Джон! – крикнула сквозь смех Элизабет. – Ты сделал этот снимок?
– Какой снимок? – Джон Пфайфер, спортивный обозреватель «Оракула», подошел к Элизабет.
Джон, неплохо делающий любительские снимки, иногда помогал Аллену Уолтерсу, фотокорреспонденту газеты. Он взглянул на фотографию, которую Элизабет снова положила на стол, и на его лице появилась широкая ухмылка.
– Я был бы рад назвать его своим. – Он постучал по нему тупым концом карандаша. – Это классика. Но, увы, снимок сделан не мной.
– Как ты думаешь, откуда он взялся? – Элизабет повернула фотографию обратной стороной, пытаясь найти там разгадку, но на ней не было никакой надписи.
– Не могу сказать, – ответил Джон. – Я точно знаю, что Аллен его не делал. Так что это еще одна тайна.
– Еще одна? – спросила Элизабет.
– Ну да. Первая тайна – это загадочный Джек, который был на вечеринке у Липы. Все пытаются узнать, откуда он приехал. Я даже от кого-то слышал, что он что-то вроде переодетого принца.
– Вот как, значит, теперь он уже принц? Чего только не наплетут!
– Ну а чему тут удивляться? – Джон пожал плечами. – Мы же с тобой знаем, что в нашей школе распространяются такие чудовищные сплетни, что и Голливуду до нас далеко.