У меня попросили показать жетон, после чего меня попросили пройти по дорожке.
Стоило мне сделать первый шаг, как плитка из молочно-белого стала антрацитово-черной. Слева зажглась темно-красная свеча со странным зеленоватым пламенем.
Свечи зажигались одна за другой, удивляя странными оттенками пламени, а плитки под ногами становились, как и первые. Пока я шел, в зале царила тишина, нарушаемая только звуком вспыхнувших фитилей магических свечей. В конце дорожки меня поджидал небольшой постамент с огромным, два на полтора зеркалом в полный рост. Как только я подошел к нему, то понял, что оно не отражало зал, внутри него клубились плотные клубы тумана. Внезапно туман разошелся, и я увидел себя в своем настоящем облике, в руке была коса… вот только она изменилась, став практически похожей на отцовскую. От переполнявшей ее энергии от впитанных душ по ней пробегали черные змейки разрядов.
— Что вы видите, молодой человек?
— Себя, — произнес я, не оборачиваясь.
— Не опишите себя?
— Черный плащ, в руках магический атрибут, передаваемый из поколения в поколение моей семьи. И глаза…
— А что с ними? — заинтересовался голос.
— В них отражается все время прошедших столетий…
Я помотал головой, отходя от наваждения, и снова взглянул в зеркало. Там снова клубился туман. Обернувшись, я увидел невысокого сухощавого старичка с длинной белоснежной бородой, перехваченной посередине яркой малиново-красной лентой. Сам он был в темно-коричневой мантии и странном четырехугольном головном уборе со свисающей кисточкой.
— Пройдемте, молодой человек.
Я пожал плечами и пошел за странным преподавателем, ибо никем другим он просто не мог быть. Немного поплутав по коридорам, мы вошли в небольшую аудиторию, где, как я понял, заседала приемная комиссия.
Приняв у меня серебряный жетон с номером, они буквально засыпали меня вопросами, большинство из которых ставили меня в тупик. Ну, зачем им знать, в каком платье ходила моя прапрабабушка, или каким цветом на мне трусы. Когда попросили описать мое предпочтение в девушках, я честно постарался сделать это и быть предельно честным, как от меня хотели…
Их странной реакции я так и не понял. Дамы сидели пунцовые, словно вместо обычного макияжа использовали настой из свеклы. Председатель комиссии зашелся кашлем, если я понял, он таким образом маскировал свой смех, трое мужчин не скрывали веселых улыбок, а девушка в желтой мантии со значком третьего курса с легким румянцем на лице записывала мои ответы.
Наконец посовещавшись под слабым заклятием, призванным заглушать разговоры беседующих и слегка искажать их, комиссия решила вынести свой вердикт. Слово взял председатель комиссии:
— Что ж, молодой человек, посовещавшись, мы пришли к единому мнению, что вы пригодны для становления адептом академии имени архимага Тронга и зачисляетесь на первый курс третьего потока. Можете получить жетон — знак адепта с номером курса. Так как специализация у вас будет только на третьем курсе, вы будете обучаться в плане общей подготовки со смещением в сторону магии смерти. Как показал экзамен, у вас к ней очень высокая предрасположенность.
— Подойдите и получите ваши документы, после чего Гарлан вас отведет в здание общежития. До конца второго курса вы будете обучаться и проживать на территории академии.
Подойдя, я получил стальной ромбовидный жетон с цифрой один, стопку каких-то документов, серебряный жетон с выгравированным моим именем и длинным малопонятным номером. Расписавшись в документах, я вышел, где меня уже ждал провожающий.
Гарланом оказался адепт третьего курса в серой мантии и с эмблемой четырех стихий рядом с золотым значком третьего курса.
Глава 2
Третьекурсник отвел меня к зданию общежития, на вопросы не реагировал, единственное, что он сказал за всю дорогу: — Тебе туда. Смерив меня презрительным взглядом, он развернулся и ушел, оставив меня перед дверями общежития.
Как впоследствии оказалось, общежития женского, ибо мужское располагалось на противоположной стороне территории академии. Если верить брошюрке, я только что удостоился так называемого первого знакомства с «поздравлением старшего курса».
Хорошо хоть в женском общежитии привычная консьержка детально объяснила, куда мне нужно пройти. Правда, сначала я ее немного не понял, уж больно странным выдалось словосочетание с использованием трех языков, и описанием умственных способностей конкретного молодого человека, зачем-то сравненного с рогатым парнокопытным. Скорее всего, местный диалект.
Через двадцать минут я нашел нужное мне общежитие.
Невысокий кряжистый гном взял у меня серебряный жетон, используя трудно произносимые междометия, внес номер в графу журнала напротив моей фамилии.
— И куда мне тебя селить? Мест нет, большинство, которые были свободны, расписаны еще с лета на приезжающую молодежь, которая поступает на платное обучение, а у тебя стоит пометка — стипендиат.
— Что, вообще ничего?
— Какое там.
— А что насчет женского общежития?
От моего заявления гном-завхоз потерял дар речи, долгую минуту стоя и открывая рот, как выброшенная на берег рыба. Данное выражение весьма распространенное, хотя сам я пока еще не видел данную рыбу.
Когда гном пришел в себя, в каморке, где заседал он, раздался самый натуральный ржач. Гном, схватившись за объемный живот, смеялся как заведенный.
— Крыша еще есть… точнее чердачное помещение. Небольшая приборка, поставить мебель, повесить светильники и самое-то, от объема жилплощади остальные просто обзавидуются!
Пожав плечами, я согласился. Тем более, что все необходимое у меня в наличии, а место не такая уж большая проблема. Ну, нет мест и нет, не на улице же, а если с толком обустроиться, то действительно выйдет на порядок лучше.
Гном быстро вписал все данные и, откопав в недрах ящика стола большой ключ, поволок меня за собой. В коридоре, пока мы с ним общались, скопилась довольно — таки приличная очередь, при виде гнома, разразившаяся гневными выкриками. Особенно старались дворяне, богаче всех одетые.
Гном на секунду остановился и, улыбнувшись, сказал с таким серьезным видом, что я аж вздрогнул:
— Уважаемые, прошу простить, но время моего рабочего дня уже полчаса как вышло и то, что я нахожусь тут и рассаживаю по комнатам новых жильцов, это нонсенс, который не оплачивается. — От его улыбки вздрогнули все присутствующие, а я к стыду своему понял, что мне ее еще не скоро удастся повторить. — И если хоть один из вас еще меня попытается задержать, то ночевать вам придется в ближайших к общежитию кустах, ибо я спущу домовых, чтоб потом полюбоваться, что от вас потом останется. А сейчас извиняюсь, но мне нужно вселить данного молодого человека, и только после этого я приду. Не дай бог что случится…
От последней фразы новоселы смерили меня ненавидящим взглядом и принялись знакомиться друг с другом.
Чердак был именно таким, каким должен быть чердак, — большим, пыльным и заваленным всяким хламом, и рухлядью. О том, что его периодически использовали в качестве человеческого общежития, говорила ванная комната с проржавевшей ванной и потемневшим от времени унитазом. О таких говорят — там завелась своя микрожизнь. В углу было нечто похожее на полуразрушенную кухню.
— Прибраться, покрасить, и жить можно!
— Согласен, труда придется приложить немало, — я кивнул. — Ключ можно?
— А-а, да, конечно, — гном протянул мне ключ. — Сейчас направлю домовых, сделают в лучшем виде. А пока прогуляйтесь по городу, неделя праздников раз в году, тем более у адептов таких дней еще года четыре не будет.
Гном, сбагрив мне захламленный чердак, срулил. В чем-то его можно понять. Ему надо расселять толпу народа, а тут я. Как я понял из бумаг, что мне дали с собой, я стал стипендиатом из-за того, что не оплачивал заранее поступление, а стал сдавать экзамен. Забронированные комнаты общежития как раз и рассчитаны на тех, кто оплатил обучение звонкой монетой. Стипендиату придется ежемесячно подтверждать то, что он имеет право учиться и проживать за счет академии. Правда, ему еще придется отработать пятилетний контракт, но многие перед выпуском, если верить брошюре, выкупают свои пять лет за время подработок на стороне.
Смахнув пыль со стойки-вешалки, я повесил на нее сумку и плащ. Камзол я аккуратно повесил поверх.
В следующий миг я шагнул на шестой слой мироздания.
Время застыло.
А теперь можно и поработать. Сняв с пояса лезвие косы, я призвал костяное древко. Посмотрим, хорошо ли я усвоил уроки деда.
От меня во все стороны рванули сгустки тьмы, быстро заполнив все пространство.
Взмах косы.
Все, что было на чердаке, не находившееся в соприкосновении или частью здания, рассыпалось невесомой пылью, которая тут же просочилась сквозь щели под пол. После чего сгустки тьмы тонким слоем облепили пол, стены и потолок крыши.