- Выходит, я неправильно жил?
- А ты что же, всерьез полагаешь, будто от тебя есть какая-то польза? Оттрубил свое с восьми до семнадцати, поперекладывал в своей лаборатории бумажки, в сортире покурил, а кончил смену - рога в стену. Это тебе польза от такого способа существования, а не обществу. Ты сам залез в житейский тупик и целую планету туда же заволок. Попробуй на моей планете Идеант разразись катаклизм, они его живо в узду заберут, да еще к делу применят!
- Что, и у тебя есть планета? - ревниво спросил Колобов.
- У всех, - спокойно ответил Дедушев. - Я же говорю - все мы связаны со звездами незримыми узами родства. Только вот не чувствуем за собой ответственности. Вот как ты!
- Я... - Колобов понурился. - Что я? Я-то уже того... Чувствую.
Он сгреб со стола грязную посуду и понес в мойку. Его одолевали непривычно тяжелые, объемные мысли. О вселенной, о звездах и планетах. О судьбах цивилизаций.
- Надо их как-то выручать, - сказал он в унисон своим думам. - Что бы тут этакое изобрести? А, Дед?
- Курить брось, - посоветовал тот. - Кран почини. Плинтус прибей. Полы пропылесось. Живешь в некомфортных условиях, а у них там мантию лихорадит.
Колобов сходил за разводным ключом.
- А эта твоя Идеант, - сказал он. - Она далеко от моих?
- Порядочно. Да только расстояние здесь не помеха. Если хочешь знать, идеантцы давно уж к твоим прилетели. И аморайцы. И найвиане это Веры Лисичук из техбюро планета.
- Как же, как же. Комсомолка, спортсменка, просто красавица!
- Не ерничай. Просто правильно живет девчонка, и планета у нее правильная. Так вот, все мы уже там. Только высадиться не можем.
- Опасаетесь? - с неодобрением спросил Колобов.
- Вовсе нет. Барьер там. Колобок. А за барьером - боевые звездолеты.
- Чьи? - Колобов от изумления упустил на пол истрепанную прокладку. - Кто посмел?!
- Есть такая пакостная сила в Галактике - империя Моммр. Темная сила. Живут по нелюдским законам. Для себя-то, наверное, тоже правильно, да только получается, что окружающим - во вред. Никто с ними не может договориться, а они не хотят. Думают, будто лишь они одни - истинно прогрессивная цивилизация, а все прочие - выродки. Вот они-то и дожидаются, когда Роллит выгорит дотла.
- Все же я чего-то не понимаю, - сказал Колобов. - Ты говоришь, происходящее там - лишь проекция наших поступков на галактические процессы. Роллит, то есть я, допустим, гибнет. Идеант, то есть ты, спешит на помощь. Все как будто сходится: ты сидишь здесь и давишь на мою размягченную психику. Но почему там очутились какие-то найвиане?
- Никаких парадоксов. Верочка Лисичук давно к тебе неравнодушна, это видят все. Кроме тебя, естественно, потому что ты слишком ленив, чтобы на работе думать о чем-то помимо обеда и получки. Вспомним: разве не предлагала она тебе вступить в общество любителей бега? А в турпоход на сопки не зазывала разве? А в театральный кружок?
- Было, - вынужден был согласиться Колобов.
- И заметь: все это не потому, что она вознамерилась отбить тебя у жены. Подобная мысль чужда ее нравственно цельной натуре. Просто ей невыносимо видеть, как ты, неплохой в общем-то, непотерянный мужик, тратишь себя по пустякам.
- Дед, - вдруг встрепенулся Колобов. - А давай тебя на ней женим!
- Псих! - обиделся тот.
- А эти... как их?.. аморайцы? Они кто?
- Твоя жена Циля.
- Ну ты даешь!
- А что тебе удивительно? Вот она уехала и сейчас там, на юге, вместо того, чтобы развлекаться на всю катушку, места себе не находит. Как-то тут ее ненаглядный, чем-то он сейчас питается, и кто же за ним, разнесчастненьким, приглядывает? И вообще у меня есть сильное подозрение, что она тебя элементарно любит.
- Верно, - горделиво сказал Колобов. - Цилька у меня такая. Баба что надо. Тогда последний вопрос: кто стоит за этими гадами из империи Моммр?
- Ни за что не угадаешь!
- Неужто Бабьев? Сильно он вчера пасовал на трех тузах против меня.
- Мелкая, ничего во вселенной не значащая планетка Шушуга, куда свозят всякий галактический хлам, если ему не найдется иного применения.
- Ежикян? На техсоветах все время на меня тянет.
- Газопылевая туманность без всяких перспектив на планетообразование!
- Сдаюсь, - Колобов поднял руки кверху. - Не иначе, как сам шеф Пентагона.
- Вольф.
- Кто-кто?!
- Вольф. Надежа наша и светило, без пяти минут доктор наук, обладатель самых твердых моральных устоев во всем нашем славном институте, да и в городе тоже.
- Быть того не может! Он же такой положительный, что его в электролизе можно использовать вместо анода!
- Вот именно. Недавно он имел беседу с директором о необходимости сокращения штатов и перехода на новую систему премирования. Предлагал в частности упразднить вашу лабораторию, свернуть тематику, а фонды передать на более перспективные разработки.
- Но ведь если по совести, правильно же предлагал!
- Неправильно, Колобок. Беда не в вашей тематике, а в том, что вы ее завалили. Ваша работа, доведи ее кто-нибудь до ума, ничуть не плоше того, чем занят Вольф. Но он будущего за ней не видит, не знает людей, которые бы ваш завал расковыряли. И поэтому не без оснований полагает, что его личная синица в руках полезнее вашего убогого заморенного журавля.
- Вообще-то есть в нем что-то от автомата, - заметил Колобов раздумчиво. - Поговаривают, он никуда, кроме библиотеки, не ходит.
- Ходит, - возразил Дедушев. - На теннисный корт. Полезно для здоровья, а здоровье нужно для реализации его, Вольфа, замыслов. Кто же, в самом деле, будет двигать науку? Не ты же, куряка и лентяй. Не мусорный же Бабьев, не Ежикян газопыльный. Он, Вольф.
- Мом-мра, - с ненавистью сказал Колобов.
Домой Вольф вернулся необычно рано. К его разочарованию, в ущерб традиционному распорядку библиотека оказалась закрыта на санитарный день. Что бы это могло значить - санитарный день в библиотеке? Травля книжных червей инсектицидами? Поголовная вакцинация обслуживающего персонала противостолбнячной сывороткой? Так или иначе, планы изучения текущей научной периодики пошли прахом. В плотном жизненном графике Вольфа внезапно образовалась четырехчасовая прореха.
Он не торопясь избавился от прокаленного солнцем пиджака, ослабил узел галстука. Прошелся по комнате, ведя пальцем по книжным переплетам, втрамбованным в стеллаж, от стены до стены - пыли набралось преизрядно. Ткнул все тем же пальцем в клавишу угнездившегося на углу стола персонального компьютера "Коммодор", приобретенного в поездке на симпозиум в Осло. Тот с готовностью высветил на мониторе приглашение к игре в "Лабиринт смерти". Жизни Вольфа ничто не угрожало: он в два счета достиг Черных Ворот, отягощенный добытым в схватках с подземной нечистью золотом, быстренько разделался с жутковатым Безымянным и его демонами. Выслушал исполненную в его честь трехголосую мелодийку - как и вчера, и третьего дня, и месяц тому назад.
Вольф сел за стол, придвинул поближе пульт и уверенно выстучал по клавишам заголовок: "к вопросу о". Здесь он испытал некоторые колебания и, чтобы освежить в памяти личные творческие планы, вывел в угловое окно монитора реестр проблем, о каких надлежало довести до широкой научной общественности его, Вольфа, личные соображения.
В прихожей коротко тренькнул звонок.
Кто бы это мог быть? Неужели снова собрание квартиросъемщиков? На гладком лице Вольфа мелькнула гримаса неудовольствия. Он не любил долгие и беспредметные обсуждения.
На пороге стояли два расхристанных субъекта. И оба положительно были Вольфу знакомы.
- Прошу прощения, - сказал первый, в мятой безрукавке, линялых джинсах и пыльных кроссовках, что мало согласовывалось с его далеко не юношеским обликом и уж никак не вязалось с выпуклым, через ремень, животом. От него отчетливо пахнуло отработанными пивными парами.
- Разрешите пройти? - спросил второй, туалет которого состоял из архаических кримпленовых брюк, бежевой сорочки под блеклым пиджаком, в каком хозяин его, очевидно, танцевал еще на выпускном балу в средней школе, и каких-то непотребных пегих ботинок. Под мышкой он держал некий прибор, определенно напоминавший портативный телевизор в жутком состоянии.
Первый, похожий на сильно запущенного интеллигента, работал в "тупиковой ветви" - лаборатории, целую вечность корпевшей над никому не нужной темой. "Кит на заклание, - отлаженный на все случаи жизни, мозг Вольфа генерировал версии, тут же выдавая варианты поведения в возникшей ситуации. - Пришел молить о снисхождении. Отказать. Выпроводить и сообщить заму по науке. Всемерно ускорить прохождение докладной записки о реорганизации". Второй чем-то занимался в другом тоже сомнительном отделе с экзотическим названием "Полигон", где воплощались в металле и обкатывались отдельные прикладные разработки института. "За компанию с первым. Нес телевизор на свой "Полигон", чтобы отремонтировать в рабочее время с использованием институтских технических ресурсов. Нет, сегодня воскресенье. Значит, берет шабашки на стороне. Инициировать комиссию народного контроля по проверке использования материальных ценностей в отделе "Полигон". А пока обоих выпроводить".