— Не знаю, но Аверин вовсе не разбился, его убили.
— Ну и что? — вдруг зашипела Женька, наклоняясь ко мне. — Может, и убили. Он бизнесмен, врагов у них немало, а мы, если пойдем в ментовку, только наживем неприятности.
— Что ж тогда делать?
— Ничего. Конечно, свинство с его стороны умереть, так и не успев выполнить свое обещание, но другого спонсора можно найти, а вот здоровье — вряд ли.
— Что-то ты не то говоришь, я не здоровье имею в виду, а милицию. Аверин убит, а не погиб, как считают в его конторе, милиции об этом неизвестно, и убийцу искать не будут…
— А нам что с того? — нахмурилась Женька. — Говорю, здоровье дороже. Бизнесменов сейчас стреляют пачками, нас не трогают, и слава богу.
— Послушай, можешь считать меня какой угодно дурой, но я хочу знать, то есть… я не могу не думать об этом деле. Труп с ножом в спине, авария… Черт возьми, да я свихнусь, изо дня в день размышляя об этом.
— Ясно, — вздохнула Женька. — Мне это знакомо. Бывает, услышишь какую-то фамилию и думаешь, думаешь, пока не вспомнишь, откуда ее знаешь. Вот что, менты никуда не денутся, а мы с тобой проведем журналистское расследование. Если Аверин разбился, значит, труп тебе привиделся, и ты идешь к психиатру, а если нет… будем думать.
Предложение мне не очень понравилось, но своего У меня не было, и пришлось согласиться. Мы расплатились" покинули кафе и зашагали к офису Аверина. Женька нацепила на майку карточку спецкора «Комсомольской правды» и меня снабдила такой же. Подружка в самом деле сотрудничала с «Комсомольской правдой», конечно, не с той, что в Москве. В нашем городе «толстушка» выходит с приложением в четыре листа с новостями губернии. Так что мы с чистой совестью вошли в офис, поздоровались и объяснили, что нам надо.
Прессу смерть Аверина, как видно, не взволновала, впрочем, так же, как милицию. Оттуда позвонили в офис, сообщили о трагедии, на этом все и кончилось. Сотрудники пребывали в растерянности, слонялись из кабинета в кабинет, выглядели пришибленными и явно не знали, что теперь делать. В общем, наше появление пришлось весьма кстати.
Мы отправились к секретарше. Девушка сидела в комнате рядом с кабинетом Аверина и горько плакала. Нам вроде бы обрадовалась. Женька устроилась за столом, сварила кофе, напоила меня и девушку, которую звали Наташей, и принялась задавать вопросы, причем не как репортер, а как сыщик. Оттого, наверное, первый вопрос прозвучал на редкость оригинально:
— Когда вы видели своего шефа в последний раз?
— Во вторник, — не задумываясь, ответила Наташа. — В среду он уже уехал, а вернуться должен был сегодня.
— А в среду он что, не заезжал в офис?
— Нет. Он уехал прямо из дома.
— А о своей поездке сообщил вам накануне?
— Да… то есть нет. — Девушка на секунду смешалась, а потом со вздохом произнесла: — Честно говоря, я не помню, говорил ли он во вторник что-нибудь о поездке в Москву… но он часто туда ездил.
— И всегда на несколько дней?
— Нет. Обычно в тот же вечер возвращался, но иногда и на несколько дней.
— Но ведь ему, наверное, понадобились бы для поезда какие-то бумаги, он должен был предупредить вас…
— Какие бумаги, — пожала плечами Наташа, — все бумаги в бухгалтерии… а я так… что-нибудь напечатать, отнести, кофе сварить. Если честно, он мог целый день ни разу не позвать меня. Общались по телефону. Я тут как на коммутаторе: звонит кто, я спрашиваю и соединяю или горю, что Ярослав Сергеевич занят. Вот и все.
— Понятно, — кивнула Женька. — А кому в таком случае Ярослав Сергеевич сказал, что поедет в Москву?
— Он Пашу предупредил, то есть Павла Васильевича, он здесь, в соседнем кабинете. А Павел Васильевич пришел утром и сказал: «Аверина не будет, в Москву уехал»
— А он всегда предупреждал этого Пашу?
— Ну… — Девушка явно была в недоумении. — Обычно все знали, он же не скрывал свои поездки в Москву ездил часто…
— А как все об этом узнавали? — не унималась Женька. Девушка нахмурилась:
— Он просто говорил, и все…
— А во вторник вы ничего подобного не помните? Она пожала плечами. Женька вздохнула, прикидывая что еще спросить, и начала вкрадчиво:
— А во вторник в котором часу он ушел с работы?
— В шесть. Нет, в пять минут седьмого. Я еще здесь была, он заглянул, сказал: «До свидания, Наташенька» — и ушел.
— А вы?
— Я тоже ушла. Сразу же. Шефа нет, а мне чего сидеть?
— А вернуться он не собирался?
— Зачем?
— Вот уж не знаю, — не выдержала Женька. — Могли у него возникнуть срочные дела в офисе? Наташа пожала плечами:
— Понятия не имею. Я же ушла следом за ним.
— А вот если бы, к примеру, он решил вернуться поздно вечером, когда все сотрудники уже разошлись, он смог бы попасть в офис?
— Конечно. У него же есть ключи.
— А кто включает в офисе сигнализацию?
— Не знаю, наверное, кто уходит последним, из бухгалтерии кто-нибудь. — Вопрос о сигнализации Наташу насторожил, она подозрительно посмотрела на Женьку, потом на меня. Я ответила самым честным своим взглядом и любимой улыбкой: застенчивой и даже немного робкой. Наташе улыбка понравилась, и девушка успокоилась.
Женька посидела, подумала, но больше не смогла придумать никаких вопросов, потому сказала:
— А с Павлом Васильевичем мы можем поговорить?
— Наверное, если он не занят. Идемте, я вас провожу. Павел Васильевич оказался симпатичным парнем лет двадцати пяти; в джинсах и футболке он выглядел чрезвычайно демократично, хоть и сидел в собственном кабинете.
— Павел Васильевич, вот из газеты хотят с вами поговорить, — скороговоркой пробормотала Наташа.
— Прошу, — кивнул он на стулья и посмотрел с любопытством.
Мы ему понравились, это стало ясно. Павел Васильевич наградил нас широкой улыбкой; вообще особой скорби по хозяину в нем не чувствовалось, впрочем, может, он просто оптимист.
Наташа вышла, а Женька приступила к допросу. Мне вновь досталась роль молчаливого свидетеля, чему я, признаться, не огорчилась. Умных вопросов задавать не умею, и следователь из меня никудышный.
— Павел Васильевич, вы уверены, что гибель вашего шефа — результат несчастного случая? — начала подружка.
— У вас есть повод думать, что это убийство? — Он явно заинтересовался.
— Повода нет, — вроде бы огорчилась Женька. — Просто Аверин достаточно известный в городе человек, руководил крупной фирмой, наверняка у него были враги?
— Насколько я знаю, у шефа не возникало никаких серьезных проблем. Хотя враги, конечно, были. Я думаю, разбираться во всем этом должна милиция, а не мы с вами.
— Журналисты народ любопытный, — заявила Женька с широчайшей улыбкой. — Нас ведь хлебом не корми, вынь да положь сенсацию.
— У меня в запасе ни одной, — пожал плечами Павел.
— Что ж, тогда, может быть, просто ответите на несколько вопросов?
— Если это не займет много времени.
— Не займет, — заверила Женька. — Скажите, как вы узнали, что Аверин едет в Москву?
— Мне позвонили, — вновь пожал плечами Павел, а Женька насторожилась:
— Аверин позвонил?
— Да, то есть не он сам. Позвонила его девушка.
— Когда позвонила?
— В среду утром. Сюда в офис. Сказала, что Ярослав Уехал в Москву.
— А в этом не было ничего странного?
— В каком смысле?
— Ну… никто не зная, что шеф собирается в Москву.
— Да он часто ездил, раз в неделю обязательно. Иногда на несколько дней.
— И каждый раз звонила девушка?
— Нет. — Павел засмеялся, словно оценив Женькину шутку, хотя она как раз и не шутила. — Обычно мы знали об этом заранее.
— А что, у вашего шефа не было мобильного телефона?
— Был, — кивнул Павел, нахмурился и вдруг посмотрел на нас очень серьезно.
— А чего ж тогда он не позвонил сам?
— Я не знаю. Разные могут быть обстоятельства.
— А эту девушку вы знаете?
— Нет. Но голос слышал. Знакомый голос, она и раньше звонила.
— Она представилась?
— Нет. Просто сказала: «Павел, Ярослав просил передать, что уехал в Москву, вернется в пятницу к обеду».
— А во вторник вечером вы его видели?
— Ярослава? Конечно. Я задержался, а он приехал в офис около восьми. Работал в своем кабинете. Я дела закончил, заглянул к нему, простился и уехал.
— Когда вы уходили, Ярослав оставался в офисе один?
— Да.
— А охрана?
— Какая охрана? — усмехнулся Павел. — Сигнализация. Денег здесь не держим, только бумаги. Кабинеты запираем…
— Выходит, с вечера вторника его никто не видел?
— На работе? Нет.
— А в среду ваши сотрудники не заметили в офисе чего странного?
— Нет. — Павел подумал и задал свой вопрос: — Евгения Петровна, а вы действительно из газеты? Допрашиваете точно следователь.
— Из газеты, из газеты, — вздохнула Женька, поднимаясь. — А следователь к вам еще явится.
— А ваша коллега всегда такая молчаливая? — вдруг спросил он и улыбнулся мне.