– Спасибо, – просиял Олег, когда я захлопнула крышку телефона. – Хотя… вряд ли это из-за меня, угадал?
– Не угадал, – ответила я. – А теперь будь любезен сказать, что тебе от меня надо.
– В каком смысле? – вроде бы удивился он.
– То, что я девушка твоей мечты, более-менее ясно. Но есть еще кое-что. Верно? Самое время сказать об этом.
Он засмеялся, весело, заразительно, глядя на меня с лукавством.
– Все, что о тебе говорят, чистая правда, – наконец произнес он.
– Валяй дальше. Я даже не спрашиваю, кто говорит и кому, так распирает меня любопытство.
Он откинулся на спинку стула, враз став серьезным.
– Я ищу одного человека, – сказал он после небольшой паузы, продолжая меня разглядывать.
– Интересно. Я его знаю?
– Очень хорошо.
– А имя у этого человека есть?
– Конечно. Саша Лукьянов. – Он криво усмехнулся, наблюдая за моей реакцией. Не знаю, чего он ожидал, но со стула я не свалилась, да и его слова удивления у меня не вызвали, подсознательно чего-то в этом роде я ожидала.
– Зачем тебе Лукьянов? – хмыкнула я.
– У меня к нему дело, важное.
– Опоздал ты со своим делом, парень, – посетовала я. – Примерно на год.
– Серьезно?
– Абсолютно. Все, что осталось от Лукьянова, уместилось в целлофановый пакет, который можно было бы выбросить. Но этические нормы этому воспрепятствовали, оттого его бренные останки захоронили в безымянной могиле. Если хочешь, раздобуду ее номер. Сможешь оставить там цветок. Или у тебя другие намерения?
– Я же сказал, у меня к нему дело.
– Боюсь, единственный способ сообщить ему об этом, отправиться за ним следом. Так, скорее всего, и будет, если ты еще раз попытаешься мне докучать.
– Тимур Вячеславович человек серьезный, – усмехнулся Олег. – Ты ведь на него намекаешь? Только я не верю, что ты поспешишь ему обо мне рассказать. Ну а если расскажешь, – вздохнул он, – тоже не беда. Как думаешь, ему понравится, что ты выгораживаешь своего любовника?
– Это в прошлом. Я имею в виду нашу любовь, – ответила я.
– Сомневаюсь. Для всех Лукьянов погиб. Но ты-то знаешь, что это не так. Знаешь, но помалкиваешь.
– Звучит неубедительно, – сказала я с усмешкой, призывая себя к спокойствию.
– Хорошо. Попробую еще раз. Я уверен, что Лукьянов жив-здоров, и ты знаешь, где он. Или знаешь, как его найти.
– Ни то и ни другое. Ты можешь верить во что угодно, только вряд ли убедишь в этом меня.
– Я все-таки попытаюсь, ладно? – издевательски произнес он. Ничто не мешало мне подняться и уйти, но я продолжала сидеть, ожидая, что он скажет. – Лукьянов мнит себя гением, но и гении ошибаются. В его случае это скорее от большого самомнения. – Вот с этим я готова была согласиться, самомнения Лукьянова хватило бы на десятерых придурков, впадающих в восторг от самих себя. – Так вот, полгода назад он умудрился засветиться. И хоть по обыкновению обрубил все концы, но ведь почерк гения сам по себе уже след. Как считаешь?
– Я не считаю его гением, – ответила я. – Но если ты настаиваешь, что ж, готова с этим согласиться.
– События, о которых я говорю, тебе хорошо известны. Для тебя они закончились скверно. Ты оказалась в больнице и лишилась ребенка. Да вот с больницей вышла какая-то путаница, – продолжал он кривляться. – Тебя привезли на «Скорой» в крайне тяжелом состоянии. Но из приемного покоя ты чудесным образом исчезла. И ни менты, ни твой выдающийся муж найти тебя нигде не могли. Пока ты сама не нашлась, появившись в один прекрасный момент будто из ниоткуда. Со странными объяснениями, точнее, вовсе без оных. В ту байку, что ты рассказала, я, извини, поверить не в состоянии.
– А кто тебя просит? – удивилась я.
– Вот-вот. Если учесть, что в больнице ты оказалась по вине Лукьянова, совершенно непонятно, почему ты так упорно скрываешь, что он жив? Я подумал и пришел к выводу: что-то тебя удерживает от признания. А что может заставить такую, как ты, молчать? Вот тут самое время вспомнить о твоем исчезновении из клиники. Беременная женщина, избитая до такой степени… ничего, что я об этом говорю?
– Ты ж все равно не заткнешься, зачем спрашиваешь? – пожала я плечами.
– Кому могло прийти в голову выкрасть полутруп, каким ты была, из больницы, а главное, зачем?
– Просвети меня, я над этим давно голову ломаю.
– Минуту терпения. Только ты знала абсолютно точно, что Лукьянов жив, то есть ты являлась крайне неудобным свидетелем. Шлепнуть тебя для такого, как он, дело пустяковое. С этим ты спорить не будешь?
– Да я вообще спорить не люблю.
– Но он почему-то этого не сделал. Трудно поверить, что такой парень способен испытывать к женщине нежные чувства. Однако в его случае это, пожалуй, именно так. Он изменил своим обычным принципам. Но… он был бы полным дураком, если б не заткнул тебе рот раз и навсегда. Вот и разгадка твоего исчезновения из больницы. Видишь, как все просто, – засмеялся он, но тут же вновь стал серьезным. – Твой ребенок у него. Или ты так думаешь. Учитывая вашу давнюю дружбу, легко предположить, что ты знаешь, где Лукьянов. Ты мать, а, значит, не имея сведений о ребенке, стала бы его искать. Но ты не ищешь. И твой муж, у которого репутация психа, очень жестко разбирающегося со своими врагами, тоже не ищет. Значит…
– Ты намудрил, – нараспев сказала я, качая головой. – Он не ищет, потому что ребенок умер. Ты ж сам сказал, в больницу привезли полутруп, и у ребенка не было шанса родиться живым. Не было. И о Лукьянове мне ничего не известно. Может, ты прав, и он сумел провести всех, а сам жив-здоров. Но это меня не касается.
Олег перегнулся ко мне и сказал тихо:
– Помоги мне, и я помогу тебе.
– С удовольствием. А как?
– Намекни, где следует искать.
– Ну, хорошо зная Лукьянова, я могу с большой долей вероятности сказать: везде и нигде.
– Как-то ты с ним связываешься? Или он с тобой?
– Телепатически. Иногда он является мне во сне, чаще всего в кошмарах.
– Может, мне стоит поговорить с твоим мужем? – скривился он, а я заботливо спросила:
– А у тебя со здоровьем как?
– Нормально. Уверен, что твой муж хотел бы видеть твоего любовника в гробу, в настоящем, крепком, и чтоб опознали его не по какому-то там медальону… добротный, стопроцентный труп. Я это гарантирую, если ты мне чуть-чуть поможешь.
– Так вот какое у тебя к нему дело, – улыбнулась я. – Чем он тебе насолил? Или это просто работа, ничего личного?
– Насолил, – отрезал Олег.
– Это он умеет, – кивнула я. – Значит, так. Помочь не могу, сие не в моих силах. Препятствовать тем более. К мужу моему соваться не советую, но как знаешь. Теперь нам ничто не мешает проститься навеки.
– Вот это вряд ли, – усмехнулся Олег, я поднялась, взяла сумку, а он насмешливо добавил: – Я найду его, обязательно найду.
– Ищи, ищи, – кивнула я. – Может, и найдешь. Хорошо, если только его, вдруг еще кого-нибудь за компанию.
– О чем это ты?
– О девушке в белом, с длинной косой.
– Так, значит, я прав? – засмеялся парень. – Лукьянов жив.
– Я по-прежнему убеждена в обратном. А что касается девушки… заваривая кашу, не худо бы знать, как ее станешь расхлебывать. Хорошо подумать не предлагаю, подозревая, что это не для тебя. Удачи в бою.
– А ты мне нравишься, – хмыкнул он.
– А ты мне нет.
Я вышла из кафе, направилась к своей машине, мазнула взглядом по номерам «Лексуса». Вряд ли номер тачки что-то даст, но попытаться можно.
В тот день человек, с которым я намеревалась встретиться, меня так и не дождался. Я перезвонила и перенесла встречу на завтра и заспешила на работу. Мне не терпелось поговорить с Ларионовым. Однако и с этим вышла незадача, он уехал куда-то вместе с Дедом. Поплотнее закрыв дверь, я мерила шагами свой кабинет, стискивая зубы так, будто намеревалась их раскрошить. «Надо звонить Тимуру», – то и дело возвращаясь взглядом к телефону, думала я, но по непонятной причине не звонила. То, что хитрости Лукьянова вышли ему боком, меня не удивило, удивляло другое: как нелегко оказалось разобраться со своими чувствами. Беспокойство, наметившееся еще в кафе, крепло и теперь напоминало легкую панику. Чего же я боюсь? Что этот тип в самом деле найдет Лукьянова? Ему же хуже. Не Саше, а этому Олегу. Даже если Лукьянову, мне что с того? Я вычеркнула его из своей жизни, раз и навсегда вычеркнула. Или нет? Даже находясь на расстоянии, он умудряется зримо присутствовать рядом, вносить беспорядок в мою жизнь, где все ясно и правильно, сводя все мои старания отгородиться от прошлого к нулю.
– Вот дерьмо, – в досаде сказала я, сама не зная, что имея в виду.
Мои невеселые размышления прервал звонок, звонила секретарь Ларионова, он наконец приехал. Я шла по коридору, с удивлением отмечая, как все вдруг переменилось. Не стены, коридоры и люди, снующие по ним, они-то остались прежними. Я сама изменилась. Лишь кто-то назвал его имя, все полетело к чертям. Неужто мои клятвы самой себе гроша ломаного не стоят? Вероятность того, что это может быть так, вызывала у меня боль и стыд одновременно. Если мой ребенок у него… мой ребенок жив… Тогда что? Вдали замаячила угроза для жизни Саши, и ты готова… стоп. Во-первых, не готова. Испугана, да, но это скорее связано с его возвращением в мои мирные будни, во-вторых, и в-главных, очень может быть – как раз на такой результат Лукьянов и рассчитывает. Мне ли не знать, как он умело играет людьми. И посещают его идеи прямо-таки гениальные, хоть и рождаются они в голове безумца, но безумие часто бывает сродни гениальности.