Я вернулся в свой номер и тщательно запер дверь. После случившегося с Мортимером уже никому нельзя доверять. Нужно быть особенно осторожным в эти дни, не принимая ни от кого ни чая, ни кофе. Разве что от Офры, если она захочет мне подать кофе в постель. Какие все-таки мечты приходят в голову в этой прекрасной стране. Я добирался сюда через Барселону. Сначала прилетел туда из Стамбула, а потом приехал на автобусе в маленькую Андорру. Автобусом сюда добираться проще всего. Кажется, пять часов, с обязательной остановкой. А какой изумительный маршрут через горы, какая красота. Здесь действительно нужно любить и приезжать с любимой женщиной. Хотя если бы я хотел умереть, то места лучше тоже не найти. Любить и умирать нужно только в Андорре. Да, мне кажется, это правильно. Жить здесь немного скучновато. Так что Питеру даже повезло. Он умер среди величественных гор, среди этой красоты, оплакиваемый коллегами по своему профессиональному цеху. Умер в компании самых блистательных шпионов нашего времени. Какая смерть может быть лучше этой?
ГЛАВА 3
Рано утром меня разбудил довольно бесцеремонный стук в дверь. Я не люблю, когда меня так поднимают с постели. Это просто неуважение к постояльцам. Неужели на добрых андоррцев так подействовала смерть Питера? В любом случае это хамство так бесцеремонно стучать в дверь рано утром. Я подождал еще минуту, но стук не прекращался. И тогда мне пришлось подняться и открыть дверь. На пороге стояла Офра. Это было самое сладостное видение, которое я мог себе представить в это раннее утро.
— Заходите, — обрадовался я, — только, извините, я еще не одет.
— Рудольф, — тревожно сказала мне Офра, — у нас случилось несчастье.
— Неужели Анчелли утонул в собственной ванне? — обрадовался я, выглядывая из-за двери.
— Хуже. Сегодня ночью кто-то убил фрау Шернер.
Вот это известие. Я, кажется, чуть не отпустил дверь, забыв, что в одних трусах.
— Что ты говоришь? — мой английский оказался в этот момент слишком скуден.
— Ее задушили сегодня ночью, — пояснила мне Офра, — это, кажется, все тот же убийца.
— Анчелли, — пробормотал я, — это он, сукин сын. Я еще вчера его подозревал. А она была слишком строга и справедлива. Вот он и решил действовать.
— Его уже допрашивает полиция, — перебила меня Офра, — они допрашивают всех гостей без исключения. Комиссар кричит, что два убийства за один день — это выше всякой нормы, и грозится закрыть этот отель.
— Подожди меня, я оденусь, — пробормотал я, ничего не соображая. Прикрыл дверь и пошел одеваться. Нужно было побриться, но уже не было времени. Нельзя заставлять ждать такую прелестную женщину, как Офра. Через минуту я был готов.
— А как ее задушили? — спросил я. Слава богу, теперь я могу доверять хотя бы Офре, у нее вряд ли хватило бы сил задушить столь мощную женщину, как фрау Эльза Шернер.
— Подушкой. Кто-то навалился на нее и задушил, — охотно пояснила мне Офра, и у меня снова изменилось настроение. При желании даже такой хрупкий агент, как Офра, может одним ударом отключить фрау Шернер. И придушить ее подушкой. А как Офра умеет наносить удары, я видел на примере Гусейна. Ей я, конечно, ничего не сказал, но настроение у меня было испорчено. Этот убийца вполне мог задушить фрау Шернер руками, но тогда подозрение пало бы только на мужчин, а это было не совсем правильно. И хотя я все равно доверял Офре, подсознательно я всегда помнил о ее резком ударе.
Внизу был сущий ад. Полицейские допрашивали всех подряд, комиссар бегал по гостинице с дикими криками. По-моему, они стянули сюда полицейские силы всей страны. Больше всех доставалось китайцу. Вчера ночью кто-то видел, как Ли заходил в номер Эльзы Шернер, и теперь его даже собирались арестовать. Он клялся, что лишь постучал в номер и спросил, когда утром собираются на завтрак. С общего согласия всех прибывших агентов фрау Шернер была нашим негласным старостой, своего рода опекуном нашей теплой компании.
К счастью для Ли, в это время в коридоре находилась горничная, которая и подтвердила слова нашего китайского коллеги. Кроме всего прочего, выяснилось, что фрау Шернер была задушена лишь под утро, а это явно не совпадало со временем, когда Ли постучался к фрау Шернер.
Но она все равно была мертва. Если учесть, что у нас не удался вчерашний ужин, то и наш нынешний завтрак представлялся весьма проблематичным. А полицейские продолжали допрашивать всех подряд, по-прежнему надеясь найти убийцу. «С их методами убийцу можно будет найти лет через триста», — с раздражением сказал кто-то из моих коллег. Но, наконец, в третьем часу дня это безобразие прекратилось. Полицейские уехали, оставив двоих людей у гостиницы. И только тогда мы вшестером отправились обедать. Обед проходил в полном молчании. Лишь когда подали кофе, первой заговорила Офра.
— Может, мы, наконец, объяснимся, — сказала она вызывающе.
— Да, — сразу поддержал ее Поль, — по-моему, нам всем нужно объясниться.
— Несчастная фрау Шернер, — вздохнул я.
— Что вы хотите сказать? — насторожился Анчелли.
— Ничего. Просто сказал — несчастная женщина. По-моему, она вчера была близка к истине, но ее убрали.
— Так, — зловеще произнес Анчелли, самообладание у него было изумительное, — кажется, начинается все по второму кругу.
— А когда меня обвиняли, — вспомнил Ли, — у вас у всех синдром белого человека. Если азиат, значит, виновен. Вот меня и терзала полиция.
— Слава Аллаху, на этот раз я не просил спичек у фрау Шернер, — заметил Гусейн, — а то вы все нападали бы на меня, как в прошлый раз. Хотя покойная была очень хорошей женщиной.
— Стервой она была хорошей, — зло заметил Анчелли, — но все равно нам нужно выяснить, кто мог ее убить. Надеюсь, вы не сомневаетесь теперь, господа, что среди нас действует настоящий убийца.
— Мы не сомневаемся, — сказал я, — но мы хотели бы знать, кто все-таки этот убийца. Может, вы нам поможете?
— Перестаньте, — Анчелли очень не любил меня. Он всегда помнил Никарагуа, где я умудрился так сильно насолить его ребятам. Двоих, по-моему, даже взяли живыми.
— Он прав. — Все-таки коммунистический Китай всегда был на нашей стороне, и я мысленно занес Ли Цзиюня в свои союзники.
— Давайте поговорим спокойно, — вмешался самый благоразумный среди нас, Малыш Поль. Несколько лет во Французском легионе сделали из него крайне уравновешенного типа. На некоторых опасности действуют как наркотик, закаляя их характер и делая невосприимчивыми к любым опасным ситуациям. На других, более слабых характером, тяготы военной жизни действуют удручающе, превращая их в неврастеников. Кстати, я знаю, что во Франции легион, в котором служил Поль, называют Иностранным, но для меня удобнее называть его Французским.
— Я предлагаю, — очень спокойно продолжал Поль, — не суетиться и начать выяснять, кто может оказаться этим убийцей среди нас.
— Каким образом вы это выясните? — спросила Офра.
— Нужно выбрать одного из нас и наделить его полномочиями для проведения этого расследования. Мы все достаточно серьезные люди. Если будет продолжаться этот разлад, мы не только никогда не узнаем имя убийцы, но и рискуем быть следующей потенциальной жертвой.
— И кого вы собираетесь выбрать? — ехидно спросил Анчелли. По-моему, американец не любил двух людей — меня и француза. Меня — ясно за что. А вот почему француза? Но ведь не зря говорят, что в последнее время соперничество между американской и французской разведками сильно обострилось. Теперь я вижу, что это правда.
— А я вообще не собираюсь больше оставаться в этом отеле, — заявил Гусейн, — прямо сегодня перееду куда-нибудь в другое место. Это будет безопаснее для жизни.
— Куда вы переедете? — спросил Ли.
— Найду какой-нибудь отель. Прямо у гор есть какой-то отель, кажется, «Рок Бланк».
— Это что, название отеля?
— Да. И там достаточно тихое место.
— Вы не ответили на мой вопрос, — напомнил Анчелли французу.
— Думаю, будет правильно, если наделим этими полномочиями единственного человека среди нас, кто наверняка не мог совершить этого преступления. Это мадемуазель Офра Мандель. Во-первых, она единственная оставшаяся среди нас женщина, во-вторых, ей трудно было бы задушить подушкой такую сильную женщину, как мадам Шернер. И в-третьих, она единственная кандидатура, которая не будет вызывать у вас, господа, возражений.
— Я перееду вместе с Гусейном, — невозмутимо решил Ли, — хотя этого отеля я не видел. Он в стороне от центральной улицы?
— Когда поднимаетесь вверх в горы, он с левой стороны, чуть в глубине, между домами, там еще неплохое кафе, — сказал Поль.
— Откуда вы знаете? — спросил Анчелли.
— Я ведь француз, это почти моя территория. Можно даже сказать, что вы у меня в гостях, господа. Если вам, конечно, нравится быть у меня в гостях.