— И это, по — твоему, везение? — снова начал заводиться Джулиано. — Сила моей дочери у незнакомой девчонки, с которой тебе приспичило переспать. А Вероника исчезла! И я понятия не имею, где её искать.
— И мне паршиво от этого не меньше, чем тебе! Всё, я спать. Захочешь, завтра продолжишь обвинять меня во всех смертных грехах. — Ведьмак направился к выходу, но на полпути был вынужден остановиться.
— Габриэль! Ты знаешь, я никогда не вмешивался в твою личную жизнь. Спи с кем хочешь. Но не забывай, что скоро всё изменится. Ты мой наследник. Не подведи меня, как это сделала Вероника.
— Не подведу, — не оборачиваясь, тихо бросил в ответ и вышел из комнаты.
После разговора с отцом и без того паршивое настроение испортилось окончательно. Если бы вчера ему сказали, что из‑за какой‑то девчонки его жизнь перевернётся с ног на голову, ни за что бы не поверил.
К тому же девчонки, совершенно ему незнакомой. Чужой… И в то же время такой манящей.
С загадочными, миндалевидными глазами; лучистой улыбкой; нежными чертами лица, которыми он украдкой любовался на протяжении всего вечера. У Ланы были пухлые чувственные губки, вкус которых, сколько ни пытался, забыть был не в силах. Аккуратненький, немного курносый носик, забавно морщившийся, когда она проявляла недовольство. Прямые каштановые волосы даже в столь пасмурный день на свету отливали золотом. А аромат нежной, шёлковой кожи девушки, казалось, до сих пор кружил ему голову.
Худенькая, среднего роста, она выглядела такой хрупкой и ранимой. Габриэль уже сто раз сам себя проклял за то, что утром так напугал её да ещё и сделал ей больно. И даже мысль, поначалу посетившая ведьмаков, что вся эта история — дело рук Альфео, не могла его оправдать.
Узнав, что Лана — невинная жертва, а не игрушка проклятого колдуна, Габриэль почувствовал облегчение. Вместе с уколом совести.
Ведь эта милая, наивная девочка оказалась в ловушке из‑за него. И, несомненно, Дарио прав, она имела право знать правду. Вот только это значило бы разрушить едва начавшее зарождаться между ними доверие и снова причинить ей боль.
Ведьмак не стал подниматься к себе, а отправился в сад на поиски Фьоры, которую считал виновником всех своих бед. К счастью, гиана отыскалась быстро. Похоже, она сама была не прочь поболтать, иначе бы ни за что не выдала своего присутствия.
Девушка сидела на увитых цветами качелях. Подвластные её магии, с тихим скрипом те взмывали к тёмному небу, с каждым разом увеличивая разбег.
— Не хочешь объяснить, зачем всё это устроила? — Габриэль ухватился рукой за старые, оплетённые зелёными стеблями цепи, и качели замедлили свой ход. — Уверен, вчера в клубе не обошлось без твоего участия.
— Может, да… А может, и нет, — игриво ответила гиана. Легко вспорхнув, покружила вокруг ведьмака, подарив ему очередную загадочную улыбку.
— Фьора, зачем ты наслала на меня чары?
— А разве тебе не понравилась девушка? — захлопала веером пышных ресниц.
— Ты опять увиливаешь от ответа, — с трудом сдерживая раздражение, процедил колдун.
Фьора прошлась по его лицу невесомым прикосновением тонких пальчиков.
— Габриэль, ты ведь знаешь, я люблю тебя не меньше, чем Вери и Сандро. Вы все одинаково дороги мне.
Молодой человек отстранился от новой ласки и мрачно проговорил:
— Выходит, из любви к нам ты расстроила свадьбу моей сестры и подтолкнула её к отречению.
Гиана беспечно пожала плечами.
— Веронике необходим был глоток свободы.
— А мне за что так удружила?
— Зачем спрашиваешь? — удивилась Фьора и, подавшись вперёд, прошептала ему на ухо: — Сам ведь всё прекрасно понимаешь.
— Боюсь, ты зря всё это затеяла. Или забыла, что у меня есть обязательства перед кланом и семьёй?
— Но ведь это же твоя жизнь, — капризно возразила девушка. — И только ты вправе ей распоряжаться. Не клан и не семья.
— Живёшь уже столько веков, а наивная как ребёнок, — с горечью сказал ведьмак.
— Что бы ты ни говорил, а она тебе понравилась, — упрямо отстаивала свою позицию Фьора. — Хотя бы самому себе не ври.
— Это неважно.
— Думаешь, сможешь бороться с собой? Жить с ней под одной крышей, видеть её каждый день и оставаться ледышкой?
— Хочешь проверить? — с усмешкой откликнулся Габриэль. — Обещаю, с завтрашнего дня даже не взгляну в её сторону. Представлю, что её здесь нет. — Отвернувшись от разобиженной гианы, зашагал прочь. — И больше не смей насылать на меня чары!
— Упрямый мальчишка! — бросила Фьора ему вслед, а потом тихо проронила, обращаясь самой к себе: — А ведь такой замечательный был план. Ну ничего! Я ещё что‑нибудь придумаю…
Юркнув в приоткрытую дверь, чёрный кот мягко потянулся и не спеша потрусил к креслу, в котором, перебирая чётки, сидел задумчивый мужчина. Почувствовав появление животного, ведьмак оторвался от созерцания почти угасшего в камине пламени и зашевелил губами. Длинные, жилистые пальцы его касались бусин из мориона, монотонный шёпот устремлялся к тёмным сводам, а потом эхом разлетался по всему залу. Такому же холодному и мрачному, как и его господин.
Сторонний наблюдатель, взглянув на этого угрюмого человека, решил бы, что тот поглощён молитвой. Вот только слова, что срывались с тонких, бескровных губ, предназначались не католическим святым, а порождению тьмы.
Кот зашипел, оскалился, лоснящаяся шерсть встала дыбом. Животное заметалось у ног ведьмака, издавая страшные, леденящие душу звуки.
Ни один мускул не дрогнул на лице мужчины, оно по — прежнему хранило выражение невозмутимого спокойствия. Стрэг* продолжал шептать слова заклинания, пока от беснующегося животного не отделилась едва различимая дымка. Бесформенное существо, которое в сумерках можно было принять за тень, отбрасываемую вновь ожившим в камине пламенем, скользнуло по стене и, словно опасаясь чего‑то, затаилось в углу под сводом.
*Стрэг — ведьмак, посвятивший себя служению силам тьмы, взамен получивший способность призывать демонов и управлять ими.
— Шан, это правда? Девчонка отреклась от Силы? — Альфео брезгливо отодвинул ногой подальше от кресла дохлое животное и перевёл взгляд на подрагивающий сгусток тьмы.
— Ведьма сбежала, — прозвучал тихий, шипящий голос.
Стрэг удовлетворённо кивнул, и лицо его в тот момент будто сбросило неживую маску. На нём появились краски, чёрные глаза заблестели, а губы искривились в некоем подобии улыбки.
— Кому теперь принадлежит Сила?
— Какой‑то человечке. Жене ведьмака. Случайной, — немного подумав, на всякий случай уточнил демон.
— Ну я и без тебя уже догадался, что случайной, — усмехнулся Альфео и, сунув чётки в карман, поднялся. Долго рассматривал выставленные на каминной полке деревянные статуэтки, размышляя, к какому демону лучше обратиться за помощью. Шан для такого задания был слишком слаб и слишком туп.
— Могу убить человечку и забрать для тебя её Силу, — вызвался добровольцем демон, не догадывающийся об оценке его умственных способностей.
Стрэг закатил глаза, мысленно посылая идиота обратно в бездну.
— А дальше что?! Мне сейчас только разборок с Салвиати не хватало! Нужно быть хитрее, Шан. Отнять Силу так, чтобы они потом не смогли ко мне придраться. А убить девчонку я всегда успею.
Ведьмак уже коснулся фигурки с львиной головой и пятью растопыренными, точно солнечные лучи, копытообразными конечностями, но тут же отдёрнул руку. Нет, для воплощения его плана нужен был кто‑то особенный. Такой, которого Салвиати засечь не смогут. Особенно дорогой племянничек, чувствующий малейшее проявление демонической силы…
Цепкий взгляд чёрных глаз снова прошёлся по каждой фигурке, пока не остановился на маленькой, свёрнутой кольцом змейке с одним единственным глазом — крошечным изумрудом.
Улыбка ведьмака стала шире.
— А вот с этим можно и поработать.
Вызов Иереи дорого ему будет стоить. Но с ней он точно одержит победу. Сначала заберёт Силу строптивой племянницы, а со временем и об остальных позаботится. Наконец‑то отомстит Салвиати.
Глава 7
Руслана
Перевернувшись на спину, сладко потянулась и открыла глаза. А увидев, где нахожусь, сразу всё вспомнила и со стоном закрыла их обратно. Какая‑то часть меня продолжала наивно верить и надеяться, что события прошедших двух дней всего лишь плод моей неуёмной фантазии. Но нет. Моя фантазия с ведьмовской реальностью и рядом не стояла.
Вечером, перед тем как лечь спать, я всё‑таки связалась с родителями по скайпу. Бедные. Оказывается, они ни сном ни духом не ведали о том, как подло поступил со мной Димка. Наш разрыв партизан держал ото всех в тайне. Даже своей родне ни словом не обмолвился.