– Пока об этом не думала… – протянула Марина, – но, наверно, ты права. Ладно, учту твои советы. А сейчас пора мне…
«Вот как, – думала Марина, таща сумки с продуктами, – стало быть, если не на Камилле, то все равно на ком жениться. Взял Антоша девчонку обычную, из провинции, некапризную, небалованую, нетребовательную – чем не жена? Жить не мешает, хозяйством занимается. А делать ничего не умеет, работы приличной не найдет, так что будет сидеть тише воды ниже травы… Все так и есть».
Дома, однако, никого не было, так что она успела приготовить ужин и сделать кое-что по хозяйству.
Муж пришел поздно, и Марина против воли подумала, не утешал ли он Камиллу. Впрочем, нет, Камиллочка небось зализывает раны в одиночестве, не хочет показаться несчастной. Как же – успешная красавица, далеко пойдет! А тут вся в краске. И проект накрылся, послал ее Назимов далеко… И шеф добавил.
Но после разговора с Лидой Марина не чувствовала больше радости от содеянного. Ну что такого? Даже если выбросят Камиллу вообще с канала, все равно Антон от нее не отвяжется. Хотя… как знать?
Но дело-то в том, что она, Марина, похоже, мужу своему не нужна. А если так…
Марина задумалась, нужен ли он ей. Вроде бы хорошо она к нему относилась, замуж выходила по любви. Или думала так. Вот кого она любит безумно, так это Тимку. А папочка и к сыну относится довольно равнодушно. В этой компании школьных друзей детей не любят.
Она легла, едва в замке заскрипел ключ, и неожиданно заснула крепко, не услышав, как муж жадно ест картошку с мясом прямо из кастрюли. Едва ли у него это получилось бы, если бы она присутствовала на кухне.
Утром она разогрела остатки ужина. В квартире было относительно чисто и витал аромат свежезаваренного кофе. В ванной громко шумела вода и слышался немелодичный голос мужа. Он любил петь в ванной по утрам, беда в том, что у него совершенно не было музыкального слуха.
Зазвонил его мобильник, номер был незнакомый, и Марина постучала в дверь ванной.
– Антон, телефон! Вдруг что важное?
Он выскочил, затягивая полотенце на бедрах, схватил мобильник и прошлепал босыми ногами на кухню, оставляя за собой мокрые следы. Марина нахмурилась, но ничего не сказала.
Муж закончил разговор, хотел положить мобильник, но тот выскользнул из мокрой руки и упал на пол.
– Черт! – муж нагнулся резко, полотенце свалилось, и Марина совсем близко увидела его голую мускулистую спину и то, что ниже. В том же ракурсе, что и тогда…
Она рванулась в туалет, не сумев удержать тошноту.
– Маруська, эй! – Муж стучал в дверь. – Тебе плохо?
И, увидев ее бледное лицо:
– Ты не беременная?
– Да отстань ты! – закричала Марина. – Хоть бы про ребенка спросил: как он там?
И вдруг окончательно озверела:
– Забыл, что у тебя сын есть? С глаз долой – из сердца вон? И не смей звать меня Марусей, противно!
– Точно, беременна, – огорчился муж, – ты проверься, а то поздно будет аборт делать.
«Убила бы! – в бессильной ярости подумала Марина. – И тебя, и эту стерву Камилку!»
Прошло недели две. За это время компания встречалась несколько раз. Ездили на шашлыки в выходные, были на презентации дорогих сортов виски, куда пригласил Женьку с друзьями благодарный клиент. Были на даче у Рябоконей – старый дом и огромный участок, заросший кустарником и крапивой.
По наблюдению Марины, Камилла после истории с краской полностью оправилась – была, как всегда, полна энергии и новых идей. Хотя, по рассказам Саши, отношения с шефом у нее испортились, потому что Назимов все же разорвал их предварительное соглашение и, по слухам, обратился к конкурирующему каналу.
Все же Камилла оставалась ведущей цикла передач. Ту, куда вместо нее взяли Варвару Чайкину, все равно собрались закрывать – дескать, такой формат устарел, нужно что-то более современное. Кроме того, некоторые активные телезрители писали, что ведущая неправильно ставит в словах ударения и путается в падежах. Это при том, что не говорит от себя, а читает текст на экране…
Стояла чудесная погода, и Марина не то чтобы успокоилась, но перестала воспринимать случившееся так близко к сердцу, смогла немного отстраниться. Она наврала мужу, что ходит по врачам, и он оставил ее в покое в смысле секса.
Пережить постоянные сборища школьных друзей ей помогали беседы с Георгием. Гйрой, как она теперь его называла. При ближайшем знакомстве он оказался приятным человеком – спокойный, неглупый, с чувством юмора, хороший рассказчик. Он рассказывал ей забавные случаи из тех археологических экспедиций, где участвовал вместе с дедом, про свой любимый предмет – историю. Признался, что был молодым самонадеянным дураком, когда в свое время не захотел специализироваться на шумеро-аккадской культуре, не захотел продолжить дело своего деда – дескать, все подумают, что он сам ничего не может, прячется за широкой спиной академика.
– Дед тогда обиделся, но вида не подал, он гордый был человек и чужое мнение уважал.
– А где же ты работаешь? – задала Марина естественный вопрос.
– Специализировался на истории России восемнадцатого века, работаю в историческом архиве.
И, заметив, что Марина невольно поморщилась – что за работа в архиве, во всяком случае для мужчины,одна пыль веков, – подмигнул и рассказал, чем он зарабатывает на жизнь, поскольку зарплата его и правда невелика.
– Составляю на заказ родословные. Вот обращается ко мне человек, просит узнать, кто были его предки. Фамилия у него хорошая, дворянская, но корни давно утеряны. Сама понимаешь, столько всего в стране произошло, особенно за последние сто лет. Вот я ищу записи старые, упоминания. Церковные книги очень помогают, дворянские родословные книги, да много документов есть.
– А если окажется, что никакой он не дворянин, тогда что?
– В корень смотришь, – усмехнулся Георгий, – тогда по обстоятельствам, от клиента зависит. Иному лучше и соврать, чтобы неприятностей не иметь. Пускай человек гордится, кому от этого хуже?
Ей нравилось его слушать. Голос негромкий, приятный, речь немного старомодная, без всяких сленговых и грубых словечек, но живая. В его рассказах герои древней истории выглядели реально существующими людьми.
Так, римский диктатор Гай Юлий Цезарь был, оказывается, лысый, оттого и носил все время лавровый венок, чтобы лысину прикрыть. А царица Елизавета Петровна любила, чтобы ей перед сном не меньше получаса чесали пятки.
Великий полководец генералиссимус Суворов вставал очень рано и, будучи в походе, самолично проезжал по лагерю и будил солдат криком петуха.
Император Наполеон ел очень быстро, все подряд, одновременно из нескольких тарелок – суп, жаркое, десерт. Запихивал все это в себя в течение десяти минут и бежал заниматься государственными делами.
А деятель времен Французской революции 1789– 1799 гг. Марат, оказывается, был заколот в ванне вовсе не потому, что принимал ее после встречи с любовницей. У него была серьезная болезнь кожи, поэтому, чтобы избавиться от зуда, он вообще все время проводил в ванне – и работал, и принимал посетителей.
Слушая Георгия, Марина невольно думала, что, если бы в школе им рассказывали хоть что-то живое и интересное об этих исторических личностях, тогда их можно было бы представить себе воочию. И – как знать? – возможно, она заинтересовалась бы, стала бы читать, потом захотела бы учиться дальше. И не работала бы в зачуханной фирмочке по продаже кондиционеров, и не познакомилась бы с Антоном, когда он пришел заказывать большую партию.
И не вышла бы за него замуж. И не застала бы его на диване с Камиллой.
Конечно, все может быть… Но тогда она не встретилась бы с Георгием. С Герой.
Осознала эту мысль Марина не сразу. Разъезжаясь с дачи Рябоконей, уславливались встретиться через три дня. У Женькиной девицы Леночки, оказывается, намечался день рождения, она приглашала в новый ночной клуб.
– Я не смогу, – пробормотала Марина, – у нас корпоративная вечеринка.
Она сказала это просто так, потому что поймала себя на мысли, что жалеет, что не увидится с Герой. Он еще многое должен ей рассказать, и вообще их беседы придавали ей сил. В своих разговорах они по негласному соглашению не касались никого из присутствующих. Марина не расспрашивала его о том, как они познакомились с Камиллой, хотя невольно задавала себе вопрос, отчего сошлись такие разные люди. Он тоже не касался ее семейной жизни, может быть, почувствовал, что ей это неприятно?
Зато с интересом слушал ее рассказы о Тимке, какой он большой и умный ребенок и как она по нему скучает.
Так что сейчас она сказала, что не сможет пойти, просто машинально. Станут они из-за нее переносить встречу, как же…
Но ее услышали.
– Ой, я тоже не смогу! – спохватилась Камилла. – Спасибо, Маринка, что напомнила!
Вот как, оказывается, ее все-таки замечают! Марина поскорее отвернулась, чтобы никто не видел ее лица.