Пообещав подруге выяснить обстоятельства неожиданной смерти Анечки, я вернулась к машине. Где-то в записной книжке должен быть ее адрес. Ага, вот он: Шелковичная, 157. Помнится, Аня жила вдвоем с отцом, так как ее мать умерла еще тогда, когда она училась в школе. Александр Викторович с трудом пережил потерю любимой жены. Представляю, каково ему сейчас, когда он лишился дочери, в которой находил единственное утешение и ради которой жил.
Рядом с адресом был записан и телефон. Я дважды набрала номер по своему мобильнику. В ответ слышались короткие гудки. Наверное, отец Ани снял трубку и положил ее рядом с телефонным аппаратом. Что ж, в подобной трагичной ситуации я бы поступила точно так же.
Всю дорогу перед моими глазами стоял милый образ Анечки. Машину я вела автоматически, благо моя старая «девятка» понимала все «с полуслова» и, можно сказать, сама везла меня туда, куда нужно.
Несмотря на суровую закалку нервной системы — результат приобретенного в процессе профессиональной практики опыта, мне было не по себе. Я до сих пор не могла полностью осознать то, что этой жизнерадостной, сияющей девчонки больше нет. В случайную смерть накануне спектакля не верилось, и моя интуиция упрямо твердила о том, что все не так просто, как может показаться на первый взгляд.
Итак, я должна взять себя в руки, оставив личные переживания за кадром. Как-никак, я профессионал, а профессионалам не свойственно раскисать. Тем более что предстоял нелегкий разговор с Анечкиным отцом. Я глубоко вздохнула и прибавила газу.
* * *В студенческие времена мне не довелось побывать у Анечки в гостях, поэтому теперь приходилось всматриваться в номера выстроившихся вдоль шоссе коттеджей, напоминающих скорее старинные замки, чем жилые дома. Архитекторы и дизайнеры постарались на совесть для своих клиентов, сотворив из каждого здания неповторимое и уникальное в своем роде произведение искусства. Я только поражалась их неутомимой фантазии, принявшей вид разнообразных башенок, шпилей, вытянутых готических окон, причудливых фасадов…
Аня упоминала, что ее отец — состоятельный человек, но я и не предполагала, что ему под силу выстроить один из таких великолепных коттеджей в самом престижном районе Тарасова.
Ага, вот и он. Выстроенный из бежевого кирпича, с закругленной черепичной крышей, заканчивающейся острым шпилем, этот достойный образец современной бытовой архитектуры величаво возвышался надо мной. Преодолев невесть откуда взявшуюся робость, я шагнула на первую ступеньку высокого крыльца, которое привело меня на просторную открытую террасу с псевдоантичными колоннами, в глубине которой виднелась входная дверь.
На звонок мне открыла немолодая женщина, по-видимому — домработница, в форменной одежде. Я представилась старой знакомой Анечки, и она беспрепятственно впустила меня. Это говорило о том, что двери дома открыты для всех друзей и знакомых молодой актрисы, число которых так велико, что домработница даже не могла запомнить каждого в лицо.
Подсознательно я была настроена на расследование, хотя пока в том не было необходимости. Внешне все выглядело самым невинным образом: сильное волнение перед спектаклем, передозировка успокоительного. Просто несчастный случай. С кем не бывает? Но интуитивно я уже чувствовала, что это не так и что мне предстоит докопаться до истины. Поэтому мой мозг непроизвольно фиксировал детали, которые могут пригодиться в дальнейшем расследовании.
Домработница проводила меня в просторный холл, заполненный ярким солнечным светом, беспрепятственно льющимся в огромные окна. В самом центре комнаты начиналась довольно крутая винтовая лестница, которая вела на второй этаж — в личные апартаменты хозяев.
Я прошла по мягкому персидскому ковру и присела на мягкий квадрат-пуфик, один из многочисленных компонентов уголка, включающего в себя широкий диван, четыре кресла и несколько пуфиков. Все предметы мебели были расставлены в хаотическом порядке в правой половине залы и были предназначены для больших компаний.
Посреди этого великолепия стояли два невысоких журнальных столика ручной работы, искусно вырезанные из черного дерева. Они явно не имели постоянного собственного места: видимо, во время сборищ их передвигали в зависимости от того, как расположились гости. На одном из них лежали несколько женских журналов, отпечатанный текст роли Сюзанны с пятнами от кофе на первом листе, пачка дорогих сигарет и до блеска начищенная пепельница. По-видимому, Аня часто сиживала в этой комнате, чередуя заучивание текста с одним из наиболее приятных видов отдыха — попиванием хорошего кофейку вприкуску с новостями светской хроники, коими переполнены красивые дорогие журналы.
От аналитического исследования интерьера залы меня отвлекло появление хозяина роскошного особняка. Он спускался по лестнице, что позволило мне детально рассмотреть его. Сначала моему взору предстали домашние туфли из мягкой коричневой кожи, вслед за ними — светлые брюки свободного покроя и легкая рубашка в клеточку. Последний изгиб лестницы — и мужчина оказался передо мной.
На вид Александру Викторовичу было едва за пятьдесят. Жизнь наложила суровый отпечаток на его благородное лицо. Редеющие волосы на две трети покрылись серебром седины, высокий лоб перерезали глубокие морщины, в уголках рта образовались складки. Светлые глаза окружала сеть мелких морщин, но из самой их глубины лучился добрый и открытый взгляд сильного, мужественного человека.
Приглашающим жестом он указал на кресла, и мы присели друг напротив друга.
— Здравствуйте, — тихим, но твердым голосом произнес он. — Чем обязан вашему визиту?
— Здравствуйте, Александр Викторович. Не далее как час тому назад, на премьере «Женитьбы Фигаро», я узнала о неожиданной гибели вашей дочери. Прошу принять мои искренние соболезнования. Я — Таня Иванова, старая знакомая Анечки. Лет пять тому назад мы с ней общались в кругу студентов-театралов.
— И что же привело вас в мой дом? — спросил Александр Викторович, безучастно выслушав мою речь. — Как видите, ее многочисленные так называемые «друзья» даже не поинтересовались, где ее тело и когда похороны. Впрочем, мне ее еще не отдали. Обещали к завтрашнему утру. Вечно эта волокита… Так что же вам-то понадобилось?
— Дело в том, что меня насторожило столь явное стечение обстоятельств — внезапная смерть накануне премьеры. Мой профессиональный опыт свидетельствует о том, что совпадения такого рода бывают действительно случайными лишь в двух процентах из ста. Поэтому я решила выяснить истинные обстоятельства этого несчастного случая. С вашей помощью и с вашего разрешения, разумеется…
— Вы говорите, профессиональный опыт, — прервал меня Зорин. — О какой профессии идет речь? Вы из милиции?
— Простите, я не упомянула сразу, — смутилась я и полезла в сумочку за лицензией. — К числу сотрудников правоохранительных органов я не отношусь. После окончания тарасовской Академии права работала в прокуратуре, но вскоре поняла, что подобная система меня не устраивает. С тех пор получила лицензию и веду частную деятельность по расследованию различного рода темных и запутанных дел.
— Понятно, понятно, — остановил мои объяснения Александр Викторович. Он встал и заходил по комнате, что-то напряженно обдумывая. Через несколько секунд, приняв какое-то решение, снова опустился в мягкое кресло и обратился ко мне.
— Знаете, Танечка, ваш визит как нельзя более кстати. Я как раз подумывал о частном детективе… Милицию в это дело вмешивать никак нельзя: такая шумиха поднимется — потом сплетен не оберешься! Сами понимаете, с моим положением в обществе это исключено.
Александр Викторович внимательно посмотрел мне в глаза:
— Я могу вам доверять?
— Целиком и полностью, — твердостью и уверенностью интонации я постаралась разрушить его последние сомнения. — В свое время мы с Аней были хорошими друзьями, и поэтому я лично заинтересована в деле. Конфиденциальность информации гарантируется.
Александр Викторович облегченно вздохнул.
— Тогда послушайте, что я вам скажу. Ваш опыт, интуиция, или не знаю что там еще, абсолютно правы — это был не несчастный случай, как мне сказали врачи. Я больше чем уверен, что ее убили.
Последняя фраза вспыхнула в моем мозгу ярко-красным сигнальным светом. Откуда в нем такая уверенность? С этого момента профессионализм опытного детектива вступил в свои права, сознание заработало на полную мощность. Мне необходимо получить от Зорина как можно больше информации. Не теряя ни минуты, я засыпала Александра Викторовича вопросами:
— Кто и как обнаружил, что Аня мертва?
— Я сам. Утром, когда пришел ее будить.
— Она сама просила вас об этом?
— Да, я привык рано вставать, поэтому дочь не доверяла будильникам, а просила меня будить ее, когда возникала такая необходимость. И в этот раз еще накануне вечером она предупредила, что у нее в девять генеральный прогон спектакля, поэтому встать нужно в семь — в половине восьмого. Я хотел, чтобы она выспалась получше перед премьерой, поэтому поднялся в ее спальню в двадцать пять минут восьмого. Анечка никогда не запирала дверь своей комнаты на замок, поэтому я вошел к ней и, как обычно, попытался разбудить ее. На этом «обычность» закончилась…