Связь прервалась, и капитан строго проговорил:
— В тебе опять проснулся: художник, Май, но сейчас ты решаешь задачу Разведчика. Не забывай об этом.
Голос Фирна прозвучал холодно, и Май внутренне похолодел. По существу, это была угроза. Экзаменаторы-машины отвергли его кандидатуру именно потому, что учуяли, как властно заявляет о себе художник в сердце Мая.
Излучатель заработал вновь, и Разведчик неловко попытался объяснить им, что произошло недоразумение. Некоторое время экран был чист. Потом по нему пробежала легкая рябь, как на воде в нашем пруду, когда задует легкий ветерок. Рябь улеглась, и на экране родилось изображение лица. Маю было достаточно одного взгляда, чтобы сообразить: это лицо человека из другого мира, хотя оно ничем существенным не отличалось от лиц его соотечественников, причем принадлежало девушке, к тому же очень красивой. Секунду дочь чужой планеты смотрела ему прямо в. глаза, потом улыбнулась и исчезла. Затем все пошло как обычно, но Разведчик мог бы поклясться, что его поняли и не осуждают за ошибку.
Тогда-то он и нарушил в первый и в последний раз Инструкцию, не сообщив на командный пункт о промелькнувшем на экране мимолетном чудесном видении. Собственно, это, пожалуй, нельзя было назвать нарушением: вполне могло оказаться, что лицо просто померещилось ему в результате переутомления. Май добросовестно продолжал свои передачи, и у него совсем не оставалось времени даже мысленно вернуться к случившемуся. Только его нетерпеливое желание очутиться в таинственном мире стало еще сильнее. Между тем главное было очень плохо, хотя Май и остальные члены экспедиции долго об этом не догадывались. Не догадывался даже Фирн, так как именно он разрешил Разведчику после шестого цикла связи предпринять попытку вступить в непосредственный Контакт с чужой планетой.
Они рассуждали с безупречной логичностью. Обитатели другого "мира знали — об экспедиции главное: она пришла с миром. Этот тезис Май повторял в каждом цикле с особой добросовестностью, и недоразумений здесь быть не могло. Поэтому после короткого инструктажа Разведчик направил капсулу к планете, общий язык с обитателями которой был уже, как он считал, найден. Но планета его не приняла.
Капсула уже вошла в сферу ее притяжения, Май выключил двигатели — и в ту же секунду обнаружил существование Брони.
Серия настойчивых и в равной степени безрезультатных попыток приблизиться к поверхности планеты с предельной убедительностью подтвердила первую догадку: да, чужой мир окружил себя защитным полем, вскоре и получившим на экстренном совещании экспедиции наименование Брони. На том же совещании, проходившем в обстановке, чрезвычайно тягостной и полной разочарования, выяснилось пресловутое печальное обстоятельство, которого никто до сих пор не замечал. С несомненной готовностью принимая информацию Мая и аккуратнейшим образом подтверждая ее получение, обитатели другого мира ровно ничего не сообщали о себе. Правда, достаточно красноречивым был факт того, что они решили в самом начале Контакта простейшую алгебраическую задачу, предложенную им Разведчиком. Но это ни о чем не говорило, потому что еще раньше они подтвердили свою способность принимать и расшифровывать мыслеизлучения — куда более веское доказательство весьма высокого уровня развития. Что же касается лица на экране, то теперь Май, особенно остро переживавший неудачу, окончательно уверовал в его иллюзорность. Совещание было долгим и невеселым. Его результатом и явилось решение предпринять последнюю попытку — еще три витка по орбите спутника, куда, обнаружив Броню, вернул Разведчик свою капсулу; если обитатели этого таинственного мира, замкнувшегося в себе, сами не выкажут стремления установить с пришельцами Контакт, значит, он не удался. Экспедиция покинет пределы Системы — таково требование Устава.
Подходила к концу ночь. Приближалось время второго, предпоследнего цикла связи с планетой.
Май открыл глаза и вопреки обыкновению не сразу включился в действительность. Слишком сильны и глубоки были его сны, потому что Май был рожден художником.
Он сделал над собой усилие, вновь стал Разведчиком, взглянул на экран и замер.
Черная выжженная пустошь была перед ним, кривилось обугленной рукой уцелевшее деревце, стояла на пороге разрушенного дома мать, и ее сухие губы беззвучно кричали: "Нет!" Потом она медленно отняла от лица руки, обхватила голову подростка, в котором Разведчик узнал себя.
Он явственно ощутил тонкий аромат фиалок и, не помня себя, ударил по клавише связи с кораблем.
— Капитан, — закричал Май, — капитан!
— Спокойно, мальчик, — отчетливо сказал ровный голос Фирна, Он звучал слишком ровно, и от этого у Мая почему-то запершило в горле.
— Капитан, — хрипло произнес он и, откашлявшись, продолжал звонко и радостно: — Они говорят со мной, хотя я… я просто видел это во сне…
— Не волнуйся, Май. Они принимали все, что ты видел во сне. Должно быть, ты видел это очень ярко и переживал слишком сильно. Излучатель не понадобился. Ведь ты рожден художником, Май, а главное — ты сам прошел через все это… А теперь, — тон Фирна изменился, — готовься к полету. Они ждут нас.
— Но, капитан… значит, мы все-таки с самого начала ошибались. Значит…
— Да, Май. Это значит, что универсален не язык математических формул, что убеждает не безупречность логических построений. Мы доказывали им, что пришли с миром, ибо знаем, что несет с собою война, и забывали о главном. Ведь логика мертва в силу своей природы. Недаром ее построения так часто бывают ложны, а иногда я даже думаю: не родилась ли она первоначально как оружие обмана?.. Кроме того, я видел улыбку на том лице, о котором ты умолчал…
Май опять перестал быть Разведчиком.
— Я думал… — смешался он.
— Понимаю, Май, — серьезно сказал капитан. — Дело не в этом. Просто, увидев улыбку, я поверил, что Контакт все же возможен. Там, где есть юмор, всегда найдется путь к взаимопониманию… Но хватит. Ты готов?
— Я готов, капитан.
…До границы, где начиналось гравитационное поле планеты, оставалось еще далеко, но Разведчик, направлявший полет капсулы, был уверен, что Брони больше не существует.
— Ну вот, — сказала девушка, чье лицо видел Май на экране. — Он уже близко, и защита снята. Корабль тоже вышел из дрейфа и направляется в наш район Системы. Как я рада, что предосторожность оказалась излишней! Подумать только — первый Контакт!
— И все же, — рассудительно отозвался старший диспетчер Станции наблюдения за Космосом, — вы проявили, Светлячок, недопустимое легкомыслие, показав свое изображение Разведчику.
Был он сухопар, обстоятелен в мыслях и действиях и очень дисциплинирован. А она отличалась порывистостью движений и яркой голубизной глаз — деталь, которая и позволила Маю мгновенно определить ее принадлежность к другому миру.
— Господи! — сердито воскликнула Светлячок. — Вам никогда не бывает скучно?
— Сколько раз, — наставительно начал сухопарый, — я советовал вам следить за своей речью. Это архаическое "господи"…
Но Светлячок непочтительно отмахнулась от начальства и совершенно непоследовательно, на взгляд последнего, сказала мечтательно и тихо:
— Только чувства никогда не лгут. Но подумать только: и им пришлось пройти через это…
А под горой, на которой стояла Станция, поспешно одевался в свой лучший праздничный наряд прекрасный город.
Земля готовилась к встрече первых пришельцев.