Продажа заведения, принадлежавшего нам с отцом, принесла мне облегчение. Я управлял рестораном с того момента, как умер отец. Дела шли успешно, мне вполне хватало на жизнь, но я почему-то никогда не представлял себя в роли ресторатора.
Однако передо мной тут же встал новый вопрос: чем я намерен зарабатывать на жизнь – сейчас и в будущем. Дед предложил мне партнерство в своем колдовском деле, но я прекрасно знал, что ему самому едва удается сводить концы с концами. Кроме того, Кайра была готова научить меня азам своей профессии, но ворам с Востока редко удается получить хорошие деньги у скупщиков краденого. К тому же дед воровство не одобрял.
Я расстался с рестораном и некоторое время жил на вырученные деньги. Не стану рассказывать, сколько мне удалось за него получить; я был еще слишком молод. Мне пришлось переехать в другой дом, потому что мои комнаты находились над рестораном и их тоже купили.
Я достал себе оружие – довольно легкую рапиру, сделанную по моему заказу оружейником из Дома Джарега. Тот самым бесстыдным образом завысил цену. Рапира была достаточно прочной, чтобы отражать удары тяжелого драгейрианского меча, и легкой для ответных выпадов, направленных на то, чтобы застать врасплох драгейрианского мечника, которые, как правило, действуют всегда по одной и той же схеме: атака – защита – атака.
Так и не решив ни одной из проблем, я сосредоточил все свое внимание на яйце джарега.
Месяца через два после продажи семейного бизнеса я сидел за карточным столом, ставил понемногу – в это заведение пускали выходцев с Востока. Впрочем, той ночью я был здесь единственным человеком. Играли за четырьмя столами.
За соседним вдруг начали говорить на повышенных тонах, и я уже собрался повернуться, но в этот момент что-то ударило в мой стул. Мной овладела паника, потому что я чуть не раздавил яйцо о край стола, и я вскочил на ноги. Паника мгновенно перешла в ярость, и, не раздумывая, я схватил свой стул и разбил его о голову типа, упавшего на меня. Он рухнул как подкошенный и остался неподвижно лежать на полу. Парень, толкнувший его, посмотрел на меня так, словно не знал, что со мной делать – благодарить или прикончить. Я по-прежнему держал в руке ножку от стула. Подняв ее, ждал, на что он решится. Затем чья-то рука легла мне на плечо, и я почувствовал уже знакомое холодное прикосновение стали к затылку.
– Нам совсем не нужны драки, подонок, – произнес голос у моего правого уха.
Адреналин кипел у меня в крови, и я чуть было не обернулся, чтобы влепить ублюдку по роже, не обращая внимания на нож, который он держал возле моей шеи. Но работа над собой, которую я проводил последнее время, принесла плоды, и я услышал свой спокойный голос:
– Приношу свои извинения. Уверяю вас, это больше не повторится. – Я опустил правую руку и бросил на пол ножку от стула.
Не было никакого резона объяснять ему, что произошло, если он сам не видел. И еще меньше, если наблюдал за нами. Когда возникают неприятности, в которых замешан человек с Востока, всем известно, кто виноват.
Я стоял неподвижно.
Прошло несколько мгновений, и я почувствовал, что нож убрали.
– Ты прав, – произнес тот же голос, – это не повторится. Уходи отсюда и больше никогда не возвращайся.
Я молча кивнул. Оставил деньги на столе, за которым сидел, и вышел, не оборачиваясь.
По дороге домой я постарался осмыслить происшедшее и ощутил тревогу. Мне не следовало бить того парня. Я позволил страху овладеть собой и действовал не раздумывая. Так поступать нельзя.
Когда я поднимался по ступенькам в свой дом, мои мысли обратились все к тому же вопросу: что делать дальше? Я оставил на игровом столе мелочи почти на золотой империал, половину недельной платы за мое жилье. Создавалось впечатление, что я умею лишь колдовать да колотить драгейриан по голове. Вряд ли на эти таланты найдется спрос.
Я вошел в комнату и устроился на диване. Достал яйцо, подержал его на ладони, стараясь успокоиться, – и насторожился. На яйце виднелась небольшая трещинка. Вероятно, она появилась, когда я ударился о стол, хотя мне показалось, что неприятностей удалось избежать.
Именно в это мгновение, в шестнадцать лет, я узнал, что такое настоящий гнев. Меня опалила вспышка белого пламени, я вспомнил лицо драгейрианина, толкнувшего на меня своего напарника и погубившего мое яйцо. Я понял, что способен на убийство. Оставалось только найти ублюдка и прикончить его. Он мертвец – я твердо решил, что ему не уйти от ответа. Я вскочил и направился к двери, не выпуская из рук яйца…
И снова остановился.
Что-то было не так. У меня возникло совершено незнакомое ощущение – оно упорно пробивалось сквозь барьер моей ярости. В чем дело? Я бросил взгляд на яйцо и с облегчением все понял.
Не осознавая, что произошло, я вошел в псионическую связь с существом, находящимся в яйце. Я ощущал его присутствие – значит, мой джарег жив.
Гнев исчез так же быстро, как и появился, меня била дрожь. Я встал посередине комнаты и осторожно опустил яйцо на пол.
От существа, сидевшего внутри, исходило одно ощущение: упорство. Оно стремилось к одной цели. Никогда еще мне не приходилось сталкиваться с такой настойчивостью. Как столь крошечное существо может обладать такой удивительной волей?
Я отступил на шаг – вероятно, мне хотелось дать ему «побольше воздуха» – и принялся молча наблюдать.
Послышался слабый звук: «тук-тук», трещина увеличилась. А потом, совершенно неожиданно, яйцо раскололось; в осколках скорлупы лежала уродливая маленькая рептилия. Крылья плотно прижаты к телу, глаза закрыты. Каждое крылышко размером с мой большой палец.
Оно… Оно? Он, вдруг осознал я. Он попробовал пошевелиться – ничего не получилось. Предпринял новую попытку, и его опять постигла неудача. Я понял, что должен что-то сделать, только вот не знал – что?
Глаза джарега открылись, но он не мог их сфокусировать. Голова лежала на полу, потом слегка дернулась.
Я почувствовал, что от него исходит неуверенность и слабый страх. И постарался передать ему тепло, ощущение защищенности и все такое прочее. Медленно приблизился к нему и протянул руки.
К моему удивлению, он заметил мое движение. Очевидно, джарег не связал мысли, которые получал от меня, с моим приближением, потому что испугался и одновременно постарался отодвинуться. Ничего не вышло. Тогда я осторожно взял его на руки. И получил в награду первую четкую мысль и первый укус джарега. Укус был слишком слабым – как и яд, – чтобы хоть как-то воздействовать на меня, но детеныш определенно владел своими клыками. А мысль оказалась удивительно ясной.
– Мама? – спросил он.
Верно. Мама. Я немного подумал, а потом решил ответить.
– Нет, папа, – сказал я ему.
– Мама, – согласился он.
Джарег прекратил сопротивление и принялся устраиваться у меня на ладони. Тут только я понял, что он ужасно устал – да и я тоже. Кроме того, мы оба проголодались.
С испугом я сообразил, что не знаю, чем его следует кормить. Я носил его с собой, прекрасно понимая: рано или поздно он вылупится из яйца, но мне как-то в голову не приходило, что он окажется настоящим, живым джарегом.
Я отнес его на кухню и начал рыскать по полкам. Ну-ка, посмотрим… Молоко.
Я умудрился достать одной рукой блюдечко и вылить в него немного молока. Потом аккуратно опустил рядом с ним джарега так, что его голова оказалась внутри блюдца.
Птенец немного полакал, похоже, у него не возникло никаких проблем, поэтому я поискал еще и в конце концов нашел кусочек крыла ястреба. Положил крылышко на блюдце. Джарег практически сразу его обнаружил, оторвал крошечку – у него уже имелись отличные зубы – и принялся жевать. Он жевал почти три минуты, но когда проглотил, все прошло как надо. Только после этого я слегка расслабился.
Теперь, когда мой джарег насытился, я увидел, что он совершенно обессилел, и отнес его к дивану. Улегся и положил детеныша себе на живот. Я задремал. Нам снились приятные сны.
На следующий день, около полудня, кто-то постучался в мою дверь. Распахнув ее, я сразу узнал своего незваного гостя. Это был тот самый тип, что приказал мне больше никогда не приходить в его заведение – именно он держал нож возле моего затылка, чтобы я его правильно понял.
Я всегда был человеком любопытным, потому сразу предложил ему войти.
– Благодарю, – сказал он. – Меня зовут Найлар.
– Пожалуйста, садитесь, господин Найлар. Я Влад Талтош. Вина?
– Спасибо, нет. Я совсем ненадолго.
– Как хотите.
Я показал ему на стул, а сам присел на диван. Взял на руки джарега. Найлар приподнял брови, но ничего не сказал.
– Что я могу для вас сделать? – поинтересовался я.
– Выяснилось, что вчера я ошибся, когда обвинил тебя в возникших неприятностях, – ответил он.