— Алло, Зуев, — недовольно сказал Звягинцев, — почему долго не отвечал?
— Кто это говорит? — услышал он чужой голос.
— Я звоню своему другу, — быстро сориентировался подполковник, — а кто со мной говорит? Может, я ошибся номером?
— Нет, вы не ошиблись. Просто вашего друга больше нет.
— Как это нет? Кто говорит?
— Это неважно. Перезвоните попозже.
— Подождите, — закричал подполковник, но на другом конце уже отключились.
— Быстро на улицу Усачева, — приказал Звягинцев, — поворачивай машину.
С ребятами что-то случилось. — Хонинову не нужно было говорить дважды. Он развернул автомобиль так, что заскрежетали тормоза и рванул машину в другую сторону. Огромный, мощный джип несся по утренним улицам Москвы с максимально возможной скоростью. Все четверо сидели молча, понимая, что произошло нечто невозможное. Зуев не мог так просто отдать телефон чужому человеку. Хонинов, сцепив зубы, выжимал из двигателя все, обгоняя попадавшиеся на пути машины и пугая пока еще редких прохожих.
Уже подъезжая к дому, они услышали вой пожарных сирен и увидели пламя, бьющее из окон третьего этажа. Звягинцев выскочил из машины, не дожидаясь, пока джип затормозит, и едва не упал. Он подскочил к одному из офицеров милиции, стоявших в оцеплении.
— Я подполковник ГУВД, что случилось? — закричал он.
— Не знаю, — ответил офицер, — там произошел взрыв. Говорят, погибли люди.
В этот момент Звягинцев увидел рванувшегося к нему Дятлова. Тот был перепачкан сажей и бормотал нечто невразумительное.
— Что случилось? — закричал подполковник.
— Они погибли! — Дятлова колотило. — Они оставили меня здесь, а сами поднялись вдвоем. Зуев и Байрамов. Оба погибли сразу. На двери было взрывное устройство. Когда я вбежал в подъезд и поднялся на этаж, все было кончено. Я вызвал пожарных и «скорую помощь»: Зуева разорвало на куски, он стоял за дверью, а у Маира снесло полголовы.
Звягинцев закрыл глаза, стиснув зубы. Он не впервые терял своих товарищей. Но впервые так глупо.
— А вы говорили, мог предупредить, — услышал он голос Хонинова. И, словно очнувшись, приказал:
— Сергей, с этой минуты ты заменяешь Зуева, собери ребят, вернетесь в управление. На какой машине вы приехали? — спросил он у Дятлова.
— На «волге», вашу «девятку» мы оставили Аракелову.
— Хорошо, — повернулся подполковник, — узнайте, куда увезут… куда увезут их тела. Встретимся в управлении. И дай мне фотографию.
— Товарищ подполковник, — услышал он рассудительный голос Бессонова, — если это организовал Горохов, то ваша беседа ничего не даст.
— Возможно, — горько кивнул Звягинцев, — но я буду знать, почему так все произошло. Встретимся через час. — Он повернулся и, не сказав ни слова, пошел к «волге». Офицеры смотрели ему вслед:
— Нужно было поехать с ним, — задумчиво сказал Петрашку.
— Он не хочет, — возразил Хонинов, — может, он и прав. Но если это организовал Горохов… — Он, не договорив, сжал кулаки.
— При чем тут Горохов? — спросил ничего не понимающий Дятлов.
— Пойдем посмотрим, что там случилось, — не ответил Хонинов, — и куда делась эта сучка, любовница Коробка, живущая в этой квартире. Она не подумала, что мы ее найдем и снесем голову за наших товарищей?
Думаете, мне очень хотелось провожать эту журналистку? Но Михалыч так выразительно на меня посмотрел, что я понял, как нужно поступить. На прощание он показал мне на сумочку, и у меня не осталось никаких сомнений. Нужно было только найти соответствующее место, чтобы сделать все так, как требовалось.
Рядом, к сожалению, не было никакого строительства. Даже немного обидно: вся Москва перекопана, а здесь нет ни одной стройки. Если бы была какая-нибудь стройка, я бы повел нашу молодую нахалку через эту стройку и по дороге у нее «случайно» могла открыться сумочка и упал бы ее магнитофончик. Разумеется, все это нужно было сделать осторожно, чтобы эта настырная особа ни о чем не догадалась. Но стройки рядом не было, и нам сразу пришлось идти на улицу и ловить такси. Придется действовать нетрадиционными методами, решил я для себя.
Остановив машину, я галантно пропустил даму вперед и забрался рядом с ней на заднее сиденье. К этому времени магнитофон был уже у меня в руках.
Теперь нужно было достать из него кассету так, чтобы она ничего не заметила.
Она назвала адрес своего дома, и мы поехали.
— Вы давно знакомы с подполковником Звягинцевым? — спросила она, и я, признаться, даже обрадовался, так как во время разговора легче всего незаметно достать кассету.
— Несколько лет, — ответил я, стараясь не особенно много разговаривать.
— Он производит впечатление толкового человека, — осторожно сказала она. Неужели она считает, что я могу рассказать что-нибудь о нашей группе? Она и так слишком много сегодня узнала. Я киваю, проворчав нечто невразумительное.
Кассету я уже достал, теперь нужно вернуть на место магнитофон.
— У вас часто случаются подобные выезды? — снова спрашивает дамочка.
Почему она не может сидеть спокойно? Я даже забыл, как ее зовут. Кажется, Лариса.
— Знаете, Лариса, — осторожно говорю я, — мы обычно выезжаем не так часто, как вы думаете. Такие операции случаются не каждый день.
— Между прочим, меня зовут Людмила, — немного обиженно говорит она.
Это, по-моему, единственное, что ее задело.
— Извините.
— А как вас зовут? — Это не очень большой секрет, но лучше, если бы я не называл своего имени. Дамочка должна знать только имя нашего командира и больше никого.
— Меня зовут Кирилл Константинов, — назвался я именем известного вора в законе, убитого нами полтора года назад. Пусть теперь называет мое имя, если захочет, в своих репортажах.
— Очень приятно. Я думала, что ваш командир так и не назовет никого.
Хотя я слышала фамилию Мурашку или Петрашку. Он, кажется, молдаванин.
— Нет, вам показалось. Командир говорил «мурашка», — улыбаясь, объяснил я ей. Если Ион узнает, как я его называю, он обязательно набьет мне морду.
— Как интересно. А почему такое странное имя?
— Просто он умеет хорошо проводить обыски, и мы ласково называем его «мурашкой», — продолжаю отчаянно врать я. Она кивает, а я понимаю, что теперь в ее репортаже, если она захочет его написать без нашего ведома, будут фигурировать и Кирилл Константинов, и наш «мурашка». Представляю, как будут смеяться ребята.
Глава 7
На улицах довольно много машин, но к ее дому мы подъезжаем благополучно. Я выхожу и протягиваю деньги водителю. Она удивленно смотрит.
— Вы хотите подняться? — спрашивает она. Еще чего. Почему я должен к ней подниматься. Вместо грудей у нее два маленьких холмика, а ноги, как палки.
Непонятно вообще, кто она — девушка или парень. Такие мне никогда не нравились.
— Я просто хочу вас проводить до дома, — пробормотал я, — у нас такое правило. Все делать до конца.
— Хорошо, — улыбается она и идет первой. Теперь мне нужно ее догнать. Я успеваю сделать это прямо у подъезда, чуть споткнувшись о ступеньку и налетев на нее. Она оборачивается, и я успеваю всунуть магнитофон в сумочку. Как хорошо, что современные магнитофоны журналистов настолько малы, что так легко помещаются в сумочке. Уже когда мы входим в ее подъезд, я киваю ей:
— До свидания, Людмила. Теперь я запомню ваше имя.
— До свидания, — улыбнулась она мне, — я думала, вы проводите меня до самой квартиры.
— Я вижу, что у вас безопасно, — пошутил я и, кивнув на прощание, вышел во двор. Кассета у меня в кармане, теперь нужно срочно возвращаться. Почему-то на этот раз я искал машину дольше обычного. Наконец я остановил какой-то старенький «запорожец». Пока я добрался до работы, прошло еще сорок минут. Вы когда-нибудь пробовали рано утром доехать в центр города? Если нет, то считайте себя счастливчиком. Утром в понедельник проехать в центр города почти подвиг.
Примерно такой же, как выехать в пятницу вечером из города.
Как бы там ни было, я добрался до нашего здания в девятом часу утра.
Когда я шел через проходную, дежурный офицер недоверчиво взглянул на меня, потом на мое удостоверение, но ничего не сказал. Вообще-то у нас есть своя специальная база, но на работу мы ходим на Петровку, как и многие другие офицеры. Нам выделили там три комнаты, в которых мы и размещаемся.
Я шел по коридору и видел удивленные лица сотрудников. Их было не так много в эти утренние часы, в основном еще оставшиеся с ночи дежурные и занятые в ночные часы воскресенья на работе офицеры. А тут вдруг несколько ошарашенных людей, пока наконец мой товарищ Леня Свиридов из уголовного розыска не остановился, увидев меня.
— Ты откуда? — спросил он.
— Все оттуда, — махнул я рукой. Я — в нашей камуфляжной форме, но без знаков отличия и без обычного снаряжения. Вот он и удивляется, решил я, еще не зная, что он мне сейчас скажет.