Уставившись на меня, он зачем-то спрыгнул с табурета с рюмкой в руке, выпил ее стоя и взгромоздился назад, не отрывая от меня глаз.
— Что будете пить? — спросил он наконец-то. — Можно заказать обед, хотя в это время у нас только дежурные блюда, а настоящий обед мы готовим только к вечеру.
Я представила, какие здесь бывают дежурные блюда, сглотнула слюну и отказалась:
— Спасибо, я уже перекусила. Не откажусь от апельсинового сока.
Бармен радостно вскочил, забежал за стойку и налил мне сок из какой-то импортной бадьи.
Я пригубила желтую жидкость.
— Маловато посетителей, — окинула я взглядом огромный зал, в котором можно было насчитать не больше десяти человек.
— А нам много и не требуется, — парировал бармен. — Лучше меньше, да лучше, как говорил Пушкин. Да и дороговато у нас тут… Вот, взять хотя бы сок, что вы пьете. Десять долларов стакан — не кисло!
Я едва не поперхнулась.
— Зато, — обвела я руками пространство бара, — какая обстановка!
— Это точно, — подтвердил бармен. — Работать здесь одно удовольствие.
— Некоторым не очень нравится.
— Это кому же?
— Они даже уходят со службы.
— Да быть не может! — не поверил мне бармен.
— Хотите пари на десять долларов?
— По рукам!
— Тогда как насчет вашего предшественника на этом самом рабочем месте?
Бармен расхохотался.
— Точно! — прищелкнул он пальцами. — Левка Ильин. В самую точку попала. Только у него случай особый. Ему и работать теперь не надо. А не подцепи он эту бабу — разве ушел бы?
— Лева был хорошим барменом?
— Н-ну, как вам сказать… — замялся мой собеседник. — К нему были определенные претензии со стороны руководства… Слушайте, а зачем вам это знать? Вы что, из органов?
— Я сама себе органы.
И я продемонстрировала ему закатанную в целлофан копию лицензии.
— А-а, это другое дело, — успокоился бармен.
Он пододвинул к себе бадью с соком и плеснул немного жидкости в мой стакан.
— Солнце Испании. За счет фирмы, — подмигнул бармен.
Себе же в бокал он капнул какой-то вязкой зеленоватой влаги и слегка разбавил ее тоником.
Очевидно, тоже за счет фирмы.
— Лева был хорошим барменом. Но он подчас выходил за четко очерченный круг своих полномочий.
— Например?
— Ну, например, часто отпускал напитки в кредит своим людям. Приторговывал из-под полы кое-чем, покрепче алкоголя. Мог использовать бар как почтовый ящик: кто-то приходит, что-то оставляет, а потом другой человек забирает. И еще… В общем, Левка не прочь был трахнуться с понравившейся ему девкой чуть ли не на рабочем месте. С кого натурой брал, а кто и просто так под него забирался, из женского любопытства.
— А эта его супруга, Лилия, она тоже здесь бывала? — спросила я, потягивая сок.
— Конечно, — подтвердил мой собеседник. — Тут они с Левкой и познакомились. Как она на него пялилась! Даже у меня все внутри переворачивалось — я тогда за столиками присматривал. И, разумеется, парень не упустил свой шанс. И правильно сделал.
— Понятно. А кто из посетителей наиболее часто общался с ним? Ведь наверняка были какие-то постоянные клиенты, которые проводят в вашем баре каждый вечер.
— А как же! Вот, хотя бы Ольгу взять.
Бармен кивнул на дальний столик справа от стойки, за которым сидела перед початой бутылкой «Финляндии» мрачная крашеная блондинка лет тридцати.
— Спасибо, — поблагодарила я своего собеседника. — Сок был очень вкусный. Вот вам моя визитка. Может быть, я когда-нибудь смогу вам чем-либо помочь.
— О’кей. А если вам захочется приятно провести вечерок, позвоните сюда и спросите Шуру, — улыбнулся мне бармен, обнажив золотую фиксу. — И мы что-нибудь вместе придумаем.
Помахивая наплечной сумочкой, я направилась к Ольге.
Блондинка смерила меня настороженным взглядом и налила себе водки.
— Разрешите? — дотронулась я до спинки свободного стула напротив Ольги.
Та отрицательно покачала головой и опрокинула себе в рот содержимое рюмки.
Со мной определенно никто не хочет говорить.
Кроме, разве что, бармена Шуры.
Но не могу же я беседовать с ним целый день!
— Чего надо? — неожиданно хриплым голосом спросила Ольга. — Говори и уматывай. Если на работу, то пока вакансий нет, обратись к Георгадзе или Центровому. Здесь тебе не светит.
Кажется, меня приняли за начинающую проститутку.
Пора развеять это ложное впечатление.
Я повесила сумочку на ручку стула и присела рядом с Ольгой.
— Работа у меня уже есть, — я ткнула ей в лицо лицензией. — И еще есть кое-какие вопросы.
Ольга хмыкнула и снова налила себе водки.
— Сколько вокруг всякой погани развелось, — мрачно процедила она в пространство.
— И не говорите, — поддакнула я. — Вы знакомы с Львом Ильиным?
Девушка с ненавистью посмотрела на меня.
Секунда — и, не успей я уклониться, мне в лицо полетели бы пятьдесят граммов финской водки.
А поскольку у меня с детства хорошая реакция, импортный напиток расплылся темным пятном на дорогих обоях за моей спиной.
— Мимо, — констатировала я. — Так что вы говорили насчет Ильина?
Вслед за водкой в мою голову полетел бокал.
Он врезался в стену возле моего уха и рассыпался вокруг десятками мельчайших осколков.
Я оглянулась в сторону стойки.
Фиксатый Шурик безучастно наблюдал за безобразиями Ольги и не предпринимал ни малейшей попытки урезонить хулиганку.
— У вас тут кредит или как? — с удивлением поинтересовалась я. — Если вы так мило общаетесь с каждым собеседником, то администрации, наверное, приходится ежедневно менять интерьер.
— Пошла в жопу, — угрожающе произнесла Ольга, вынимая из аккуратной дамской сумочки финский нож.
Крашеная блондинка нажала кнопку на рукоятке и направила в мою сторону послушно выскочившее лезвие, зловеще поблескивающее в лучах настольной лампы.
— Ты что, овца драная, оглохла? — вытянув шею, прошипела Ольга. — Ушки тебе песком почистить или на фэйсе расписаться?
И, не дожидаясь моего ответа, Ольга выбрала второй вариант.
Резко выбросив вперед руку, она едва не достала лезвием ножа до моей щеки.
Сталь была весьма острой, и, дернув назад головой, я спасла свою кожу от столь опасного прикосновения, но лишилась пряди — как раз над левой бровью.
А эту прядь я тщательно завивала целое утро.
Сгорая от бешеной ярости за погубленную прическу, я пнула стол ногой.
Тонкая деревяшка не выдержала удара, и круглая полированная крышка опрокинулась на Ольгу, ударив ее краем аккурат в середину лба.
Не скрывая раздражения, я вскочила со стула и, торжествующе глядя на поверженную мерзавку, наставительно произнесла:
— Обратитесь в местное отделение дворянского собрания, там вас научат хорошим манерам.
Ольга не вняла моему мудрому совету и попыталась укусить меня за щиколотку.
Но ее зубы только клацнули по моему каблуку, оставив на нем глубокие следы.
Вот дрянь!
Я не стала бить ее ногами — пачкаться об это существо мне не хотелось.
Я просто плюнула на нее и гордо удалилась, предаваясь скорбным размышлениям об упадке нравов среди прекрасной половины человечества.
Заскочив на обратном пути в туалет, чтобы хоть отчасти привести в порядок свою прическу, я вдруг поймала себя на том, что просто пылаю от гнева.
Этой крашеной выдре удалось невозможное — вывести меня из равновесия.
И я рассердилась еще больше.
Настолько, что не придала никакого значения двум женщинам, вошедшим вслед за мной в дамскую комнату.
Глава 3 ВЕЧЕРНИЕ ВИЗИТЫ
Застонав, я приоткрыла глаза.
Много белого и мокрого.
Сладкое журчание баюкало мой слух, но этот звук почему-то был сопряжен с отвратительным запахом.
Я принялась машинально размышлять о том, что, наверное, нет запахов плохих или хороших — ведь оценку дают им наши органы чувств, а вот если бы запахи существовали сами по себе…
Но от моих размышлений тошнотворный запах не исчез, а только усилился.
Я прикрыла глаза и повела носом.
Так и есть — моча.
Пора узнать, в чем же дело.
С трудом разлепив веки, я обнаружила, что лежу поверх унитаза, опустив голову внутрь.
Волосы, свисающие со лба, намокли и превратились в нечто неблаговидное и дурно пахнущее.
Затылок свербил, как после тяжелой попойки.
Выходит, меня ударили сзади.
Вот к чему приводит утрата душевного равновесия.
Хороший урок.
За моей спиной раздался звук открываемой двери.
Кто-то сначала завизжал, а потом тихо охнул.
Я обернулась.
Передо мной стояла женщина средних лет, раскрыв накрашенный темной помадой рот и выпучив глаза от изумления.
Нужно было достойно ретироваться.