(Тут уже никто не сказал, что во всем виновата тарелка, не разбившаяся в начале съемок. Но все первым делом вспомнили именно ее.) Вечером Володя, режиссер и оператор собрались в номере Антона, чтобы обсудить, что делать дальше. Также присутствовали Марина и от актеров — Андрей Глазов.
— Черт знает что, — потерянно молвил Голубец, ни к кому конкретно не обращаясь. — И еще этот дождь! — со злостью добавил он.
Высокому, плечистому Антону было под сорок, но он до сих пор чем-то напоминал школьника.
Так как по натуре Голубец питал склонность к самоиронии, он носил футболку, где на груди было написано: «Любимый режиссер», а на спине красовалось: «Бессердечный тиран. Руками не трогать. Для некоторых женщин возможны исключения».
— Сильно отстаем от графика? — деловито спросил Глазов.
— Наверстать еще можно, — отозвался Володя. — Меня очень Слава беспокоит.
— Какие у него перспективы? — подала голос Марина. — Он может вернуться на съемки?
— Какие могут быть перспективы с отверткой в печени? — мрачно ответил оператор. — Еще хорошо, что он вообще не склеил ласты.
«А хорошо ли?» — помыслил Глазов, улыбаясь с легкой иронией. Он не выносил Барщака за его самоуверенность и хамство и ни в коем случае не стал бы скорбеть, если бы тот до срока отправился на небеса.
— То, что Славы с нами нет, ничего не значит, — продолжал Володя.
Глазов вопросительно вздернул бровь, но ничего не сказал. Все и так отлично знали, что Барщак всегда был мотором съемок, и говорить, что его присутствие или отсутствие ничего не решает, значило как минимум передергивать.
— Фильм по-прежнему в производстве, деньги на него выделены, и он должен быть снят. Точка, — твердо сказал Володя. — Со Славой или без Славы — неважно. Так как он назначил меня на свое место, координировать съемки буду я.
— Он назначил тебя, имея в виду, что его не будет пару дней, — сладким голосом напомнил Спиридонов.
— Это не имеет никакого значения, — отмахнулся Володя. — Слава в больнице, в тяжелом состоянии, и если он и появится, то разве что на стадии постпродакшн. Я созвонился с Москвой, и генпродюсер подтвердил мои полномочия. Если у тебя какие-то претензии, можешь созвониться с ним сам.
— У меня нет претензий, — спокойно ответил оператор, скрестил руки на груди и с преувеличенным вниманием стал рассматривать потолок.
Однако, когда Марина посмотрела на Спиридонова, он повернул голову и с озорным видом подмигнул сценаристке.
— Этот чертов дождь спутал нам все планы, — пожаловался Голубец. — Надо перекроить план. С завтрашнего дня будем снимать в замке.
— Напоминаю вам, что съемок в замке не так уж много, — не удержался оператор. — Что вы будете делать, если дожди не прекратятся?
Володя пожал плечами.
— Перекроим сценарий и перенесем часть съемок в интерьер или на студию. — Он повернулся к Марине: — Жду ваших предложений по этому поводу. Пока ничего переписывать не надо, но следует быть готовым к худшему.
В тот миг никто еще не мог помыслить, что худшее, которое случится на съемках, окажется таким, что к нему попросту никто не сумеет подготовиться.
Глава 4 Неожиданный поворот
Все интерьерные съемки в замке были завершены за четыре дня, и группа стала ждать, когда прекратятся дожди и можно будет снимать на натуре. А дождь все шел и шел, и не было ему видно ни конца ни края.
Все чувствовали себя уставшими, раздраженными, измученными. Начались мелкие ссоры, которые вскоре перерастали в более крупные конфликты. Перво-наперво подрались две ассистентки, жившие в одном номере «Славы», — одна обвинила другую в краже айпада, и дело дошло до рукоприкладства и выдирания волос.
Затем Наташа Теплова сцепилась с Васей Королевым, который упорно не желал замечать ее чар. Николай немедленно принял сторону красавицы, но у этого парня с внешностью боксера была душа труса, и как только он увидел у своей физиономии кулак Васи, он позорно отступил.
Володя сорвался и наорал на актеров, причем — возможно, не без причины — приплел сюда и Андрея Глазова, который в разборке участия не принимал, а сидел и, холодно щурясь, наблюдал все происходящее со стороны. Решив отыграться, Наташа избрала в качестве мишени Зинаиду и, расхвалив привезенную кем-то «Зубровку», напоила главную гримершу так, что та на ногах не держалась. Узнав об этом, Володя схватился за голову:
— Господи! Зинке же нельзя пить, она сорвется! Как же меня все это достало…
Бледный и измученный, он напоминал теперь укротителя зверинца, который разбушевался и не желает подчиняться окрикам дрессировщика. Только Варлицкий, сценаристка и, пожалуй, Дина не участвовали ни в каких выходках съемочной группы, а занимались строго своим делом. Во время ливней Дина сделала несколько сотен фотографий замка, и однажды при вспышке молнии у нее получился исключительной красоты снимок, который она показала Марине.
— Потрясающе! — только и смогла вымолвить та.
— Здорово, да? — спросила Дина, гордясь собой. — И заметь, никаких эффектов, никакого фотошопа! Только жаль, что этот снимок никто не оценит. Вот если бы я сняла пьяную Наташку, ко мне выстроилась бы очередь из желтушных газет, чтобы заполучить фотку, а просто замок — кому он нужен?
— Тебе нужен, — твердо ответила Марина. — Это суперфотография. Хотя знаешь, если честно, от всех этих готических химер при свете молнии впечатление немного зловещее. Они не на переднем плане, но все равно их видно. И когда их рассмотришь…
— М-м, — неопределенно отозвалась Дина. — По правде говоря, как раз эти уродцы меня совсем не цепляют. — И не совсем логично добавила: — Как только я их увидела, я сразу же поняла, отчего владелец дома помер в психушке.
Тут Марину позвали для консультации к Володе, и она ушла.
— В среду обещают солнечную погоду, — первым делом сообщил Володя. — Но до среды еще два съемочных дня, и они не должны пропадать. Давайте посмотрим, что еще из вашего сценария мы можем перенести под крышу…
Марина мрачно посмотрела на него.
— Мы уже прочесали весь сценарий вдоль и поперек, — не сдержавшись, проговорила она. — И вчера, и позавчера, и тогда, когда только узнали, что Слава выбыл. И вы же сами сказали, что больше в интерьер ничего переносить нельзя…
— Мариночка, дорогая, вам платят деньги не за то, чтобы вы тут выпендривались, — сказал и.о. продюсера, и сухости его тона позавидовала бы самая сухая вобла на свете. — У нас есть проблема, и надо ее решить. Съемки на природе сокращаем, и точка. Я предлагаю сделать вот что…
Его предложения Марине показались совершенно бредовыми. Но она зависела от своих нанимателей и только сказала:
— Может быть, для начала посоветуемся с Антоном? Все-таки он режиссер…
Володя раньше совершенно нормально общался с Голубцом, но после того как занял место Славы, стал третировать Антона в совершенно барщаковской манере: все обязаны делать то, что я хочу, а советоваться я ни с кем не обязан. И.о. начал ворчать, сотрясать воздух, но в конце концов под напором доводов Марины сдался и пробурчал: — Ладно, зовите этого вашего фаршированного перца…
Антон явился на зов с бутылкой пива и выразил готовность выслушать любые предложения, если они будут в пределах разумного. Но он был слишком хорошим режиссером, чтобы не понять, что улучшения, которые предлагает Володя, только все ухудшат.
— У нас по ходу получаются подряд чуть ли не десять интерьеров, — напомнил режиссер. — Мы что, снимаем дешевый сериальчик? Так, что ли?
— Можно будет вставить перебивки, — вмешался Володя.
— Нельзя, — отрезал Антон. — Любая перебивка — как и любой кадр — должна нести смысловую нагрузку. Виды Бекетовского замка под красивую музычку — это, прости меня, полная туфта. Я уж не говорю о хронометраже, мы еле-еле влезаем в формат. Какие еще перебивки?
— А два дня простоя — это нормально? — взвился Володя. — С меня в компании голову снимут за такие фокусы! Ты в курсе, во сколько нам обходится каждый съемочный день?
— Че орешь? Так бы сразу и сказал, — усмехнулся режиссер. — Конечно, лучше, если наши бандерлоги будут заняты делом. Тогда Наташка не будет грызться с Васей, а Зинка не будет искать опохмелку.
— Ну наконец-то ты меня понял, — вздохнул Володя. — Давай думать, что из неснятого по сценарию можно перенести в интерьер.
Но наскрести удалось только на полдня съемок в замке — и те сорвались в последнюю минуту, потому что стало известно, что на два дня старинное имение, гордость края, отдано под свадьбу какого-то олигарха.
— Н-да, — мрачно сказал Володя, узнав об этом. — Будем надеяться, что гости не загадят весь сад и не вытопчут клумбы. Ну и работка у нас!
Вечером в понедельник, измотанный долгим и тяжелым разговором с главами компании, которые были недовольны перспективой увеличения бюджета, а также со Славой, который немного оклемался и изъявил желание дать по телефону сто тысяч ценных и совершенно бесполезных указаний, — словом, почувствовав, что еще немного, и он сломается, Володя напился так, как не напивался никогда прежде. Он проспал до двух часов следующего дня, а проснувшись, первым делом узнал, что Наташа Теплова убита.