Тут на беду в коридор из столовой вынесло припозднившегося Порфирия Дмитриевича. Он торопился в соседнее отделение к цветному телевизору, где уже играла музыка и бодрый голос комментатора возвещал про «…российскую и канадскую ледовые дружины». Порфирий Дмитриевич сильно спешил, поэтому он не только не среагировал на Карину, но и довольно решительно отстранил меня с дороги. Увидев, как я пошатнулся, Карина сделала молниеносный бросок, и история с головой повторилась вторым дублем. Профессор ринулся обратно в палату, где чем-то щелкнул на своей установке. Ноги Карины сразу же подломились и подоспевшие санитары потащили ее обратно.
Я помог донести Порфирия Дмитриевича до его койки. С помощью нашатырки врачи постепенно привели его в чувство, но о телевизоре теперь не могло быть и речи. Злые языки впоследствии утверждали, что Карина спасла ему жизнь, потому что воспитанный в духе истинного патриотизма, Порфирий Дмитриевич не пережил бы сокрушительного поражения нашей хоккейной команды.
Убедившись, что моя помощь не нужна, я направился было к выходу из палаты, но путь мне преградила внушительная фигура старшего по отделению, бывшего партизана Кирилла Федоровича.
— Ты… это… того… — грозно сказал мне он. — Деваху свою в коридор не выпускай. Люди нервничають. Курс лечения затягивается. Народные деньги расходуются не по назначению. Так и до коммунизьма, до светлого будущего не дотянем.
Я не хотел лишать Кирилла Федоровича светлого будущего и поэтому клятвенно заявил, что подобного больше не повторится. Быстренько вернувшись в палату, я обнаружил профессора, прыгающего от ликования чуть ли не до потолка.
— Она ожила! — восторженно кричал он.
Мутнота глаз Карины исчезла. Красивые зеленые зрачки словно излучали мягкий свет и пристально смотрели. Но не на меня.
— Карина! — радостно завопил я, вживаясь в свершившееся чудо.
— Да, — рассеянно отозвалась она. — А мы разве с вами знакомы?
Вот те раз.
— Но мы ведь столько времени пробыли вместе!
— Не может быть. Слушай, мальчик, ты совершенно не в моем вкусе.
Да, в мертвом состоянии проблем с ней было гораздо меньше.
— Но, Карина…
— Мальчик, сделай так, чтобы я тебя больше не наблюдала.
С этими словами она плавно скользнула к двери и покинула наше общество.
— Как это могло получиться?! — накинулся я на профессора.
— Черт его знает, почему она ожила. Только я перевел рычаг на мертвое состояние, как она отключилась, а потом словно очнулась от долгого сна. Хотя может…
— Да нет!!! — оборвал я профессора. — Почему она больше не обращает на меня никакого внимания?
— А разве ты был с ней знаком раньше? — логично спросил профессор.
— Не был, — вздохнул я.
— Вот тебе и ответ.
— Неужели нельзя вернуть ее в прежнее состояние! — завопил я, обращаясь в большей степени к небесам. Небеса промолчали. А я только сейчас осознал, что влюбился в Карину до невозможности. Ну, и зачем мне теперь жить?
— Вообще-то, — хмыкнул профессор, — она теперь вполне самостоятельная личность и мы не вправе распоряжаться ее судьбой. Но с точки зрения науки…
— А ведь такой шанс может больше и не представиться. С вашей помощью, профессор, наука может обогатиться бесценными сведениями. Все прогрессивное человечество…
— Для науки, — задумчиво оборвал меня профессор.
— Для науки! — просиял я.
— Ну если для науки, — решился профессор и его рука потянулась к рычагу.
* * *Карина тщательно отглаживала больничные простыни, впиваясь в меня мутным, но влюбленным взором, а я привалился к мягкой спинке дивана и блаженствовал. Спокойствие и уют окружали меня уже третий день подряд. Как вдруг голова Карины резко повернулась в сторону двери. Затем она сама зашагала к выходу странной механической походкой.
— Карина! — я успел схватить ее за руку. Она мягко высвободилась, натянуто улыбнулась и продолжала отдаляться.
— Профессор!!! — завопил я, разбудив почтенного старца, задремавшего в кресле.
— А? Что? — его глаза непонятливо озирались по сторонам.
— Она уходит!
— Ну, началось! — заявило светило оккультных наук.
— Что? — не понял я.
— Кто-то ее обнаружил, — спокойно объяснил профессор. — Сейчас у каждого порядочного экстрасенса есть свой излучатель, регистрирующий зомби. Вот кто-то ее и выцепил своим излучателем.
— И куда она теперь направляется?
— А, убивать какого-нибудь банкира или мафиозника, — профессор зевнул и стал поглядывать на кресло. — Я почем знаю. Ты ведь не забыл, что я по вампирам спец, а не по мертвецам. Тем более, что она оказалась не ожившим мертвецом, а всего-навсего зомби. Почувствуй разницу.
Но я не в силах был воспринимать всяческие рекламные штучки.
— Не чую! — казалось, что стены сейчас рухнут от моего отчаяния.
— Ну живые мертвецы, — начал с умным видом объяснять профессор. — Они сами по себе. А зомби управляются извне. Ты куда?
— Я этого экстрасенса найду! — зверски проревел я у самой двери. — Найду и порву!
— Не надо забывать и о госслужбах, — рассудительно остановил меня профессор. — Кто знает, может девочкой заинтересовались именно они.
По моим расчетам Карина уже должна была добраться до первого этажа.
— Но почему она уходит? Ведь она любит меня. Я знаю, любит.
— Ты для нее никто, когда идет зов.
Карина все еще не выбралась из здания. Неужели я потеряю ее навсегда?!
— Профессор, где рычаг? — решил я использовать последний шанс.
* * *Вернувшись, Карина первым делом уставилась на меня. Я тут же расплылся в довольной улыбке, но осекся. Взгляд Карины не предвещал ничего хорошего.
— О-о-о! Опять, — раздраженно протянула Карина.
— Не уходи! — испугался я. — Из нас получится отличная пара.
— Уберите от меня ЭТО, — возмущенно заявила Карина. По всей видимости она тоже обращалась к небесам. Но я среагировал быстрее, рванув рукоятку рычага.
* * *Вечером профессор тщательно укладывал дневники наблюдений в портфель.
— Багамы ждать не будут. Курортный сезон на исходе. Да и по вампирам я уже соскучился. Это тебе не какие-нибудь мертвецы. И учти, нельзя бесконечно дергать ручку туда-сюда. Предел не безграничен. Еще пара-тройка переключений и у тебя на руках останется просто мертвое тело.
— Но если она уйдет? — я рассчитывал, что профессор в последний момент изречет крайне необходимую мне истину.
— Такова жизнь, — промолвил он. — Будь готов потерять ее в любой момент.
— Но я люблю ее!
— Что такое любовь по сравнению с наукой.
— Конечно, в вашем-то возрасте, — не удержался я.
Профессор обиделся и ушел, не попрощавшись.
* * *Сегодня я в последний раз поверну рукоятку. В какую сторону? Этого пока не знаю даже я сам. Ведь что лучше: быть никому не нужным в этом мире или знать, что твоя любовь может ускользнуть в следующую секунду, потому что она — зомби.