– Может быть, я сумею тебе помочь? – спросил Леня.
– Мне никто не сможет помочь.
– Так не бывает.
– Бывает.
– Из любого положения всегда есть выход. Вдруг я его найду?
Оксана медленно покачала головой, потом подняла на Пивоварова встревоженные глаза и решилась спросить:
– Скажи, Леня, как ты думаешь, кто колотит наших ребят?
– Не знаю, – покачал головой удивленный Пивоваров. – А почему ты вдруг об этом вспомнила?
– Так, – опять безнадежно махнула рукой Оксана. – Сама не знаю…
– Вообще-то, меня этот вопрос тоже занимает. Я пытался расспрашивать Феклиста, Сашку Семенова, даже помощь им предлагал. Молчат. Темнят. Ничего не понять. Может, сами виноваты?
– Может быть, – эхом отозвалась Оксана, тут же подумав о том, что в собственных бедах виновата только сама. – Но это точно не «плевки», я уверена.
– Почему?
– Слишком высокие… – сказала Оксана и осеклась, но было уже поздно.
Пивоваров развернул ее к себе за плечо и спросил:
– Ты видела что-то?
– Н-нет… – Оксана запнулась, но потом быстро сообразила, как выкрутиться из положения. – Сашка Юльке рассказывал…
– Что он ей еще рассказывал?
– Да, собственно, ничего такого… Черные куртки, маски… И все…
– А за что получил, не рассказывал?
– Нет. Юлька говорила, что тоже ничего путного от него добиться не смогла.
– Странно все это, – заключил Пивоваров. – Прямо-таки разгул терроризма. Ладно, – он улыбнулся, – не хочешь прогуляться, давай до дома доведу, чтобы никакие «черные куртки» не привязались.
Девушка мысленно усмехнулась.
Они медленно шли по вечернему городу, наступая на цветные листья, и молчали. Оксане не хотелось портить прекрасную прогулку разговорами о своих неприятностях, а ничего другого в голову не лезло. Леня, будто понимая это, деликатно молчал. И молчание не было тягостно для обоих. Время от времени они смотрели друг другу в глаза, улыбались, и Оксане казалось, что она могла бы так идти долго-долго и далеко-далеко, на тот самый знаменитый край света.
У Оксаниного подъезда Пивоваров сказал:
– Любые неприятности когда-нибудь кончаются. Я подожду, – он опять обезоруживающе улыбнулся, – а потом мы, может быть, все-таки погуляем?
– Ладно, – наконец смогла в ответ улыбнуться Оксана и вступила в подъезд, освещенный на удивление ярко. Она с тревогой заглянула в дырочки почтового ящика, не заметила там ничего подозрительного и облегченно вздохнула.
В квартире опять надрывался телефон. Оксана не хотела снимать трубку – вдруг она опять услышит тот мерзкий «шерстяной» голос? – но потом все-таки подошла к аппарату: надо решить все вопросы до прихода родителей.
– Ксанка! – услышала она взволнованный голос Юльки. – Мне тоже пришло письмо!!!
Оксана съехала по стене на пол:
– Тоже с фотографиями?
– Какие фотографии?! – не сразу сообразила подруга, но быстро вспомнила, что имела в виду Оксана. – Нет… просто письмо!
– И что там?
– Угрозы!
– Ты-то в чем провинилась, ангел с крылышками? – Оксана не могла даже представить, по какому поводу можно шантажировать безобидную, беззлобную и добродушную Юльку.
– Нашли в чем… В общем… это не телефонный разговор… Они такое требуют за молчание, такое требуют!!! – в голосе Юльки слышались уже клокочущие истеричные ноты.
– Я сейчас! – испуганно закричала Оксана. – Жди! Ничего без меня не предпринимай!
Она ничего не рассказывала Юльке о том, что откупилась от своих шантажистов папиным золотом: боялась, что та по простоте душевной кому-нибудь проболтается. Оксана просто сказала подруге, что постоянно живет в страхе разоблачения из-за присланных ей фотографий. Глядя на осунувшуюся Оксану, Юлька ей верила.
– И что они требуют? – спросила Оксана, примчавшись к Акимушкиной.
– Ключи, – прошептала Юлька сизыми губами.
– От квартиры?! – испугалась Оксана.
– Нет, от папиной «Волги».
– Не может быть…
– Это так! Ксанка, что же мне делать?!
– Я… я не знаю…
– Имей в виду, – Юлька помахала дрожащим пальцем прямо перед самым носом Оксаны, – с тебя тоже что-нибудь потребуют! Они просто почему-то забыли про тебя или… не успели… но… это временно… вот увидишь! Это одни и те же люди, наверняка. Имей в виду!
– Юль, мы что-нибудь придумаем, но не сейчас, – Оксана бросила тревожный взгляд на часы. – Мне срочно надо бежать домой: хочу до прихода родителей лечь в постель, чтобы они ко мне не вязались, хотя бы сегодня… Надо обо всем подумать… А ты все-таки сама ничего не предпринимай, а то сгоряча еще больше себе напортишь. Обещаешь?
Акимушкина затравленно кивнула.
Взгляд с другой стороны…
На письменном столе веером были разложены маленькие листочки бумаги из тетради в клетку с написанными на них именами и фамилиями.
Та-а-ак! Эти уже получили свое. Надо их положить отдельно. Оксана Величко – отличница, гордая кареглазая красавица. Когда лицо ее выражает презрение, оно делается еще красивее. Он сначала хотел приударить за Оксаной, попытаться влюбить ее в себя, а потом жестоко бросить, но передумал. Похоже, она нравится Пивоварову, а с ним шутки плохи… И вообще, Леню не стоит сердить: он нужен для дела.
Он покрутил листочек с фамилией Пивоварова и отложил в сторону. А к листку с фамилией Оксаны положил другой листок, с именем Сохадзе. Волоокий красавчик-грузин тоже уже получил по заслугам. Мобильник отдал без звука. Видимо, здорово испугался. А ведь раньше он был нагл и бесстрашен. Надо же, как люди меняются со временем! Впрочем, это нормально. Он сам тоже здорово изменился. Они его даже не могут узнать.
Он положил перед собой оставшиеся три листочка. Так: Максим Литвинов. К Сохадзе его? Макс тогда вообще начал плакать. Прямо смешно, честное слово! Но пейджер тут же отцепил. Оказывается, отнюдь не все меняются: этот всегда был трусом. Противнее всех. Пожалуй, стоит ему добавить, да так, что рикошетом отлетит и в Пивоварова. Листок с фамилией Макса лег в другую сторону – к тем, с кем работа еще не закончена.
А на этом листке стоит имя Борис Доренко. Как же – школьная гордость! Фотография висит на стенде под названием «Наши лучшие ученики»… Будущий банкир… Мечта всех девчонок параллели девятых классов… Его фамилию он написал крупнее других и ядовитым красным маркером. С Доренко сложнее всего: никак не подкопаться. Осторожный… Каждый шаг продуман. Ну, ничего… еще не все потеряно. Не может такого быть, чтобы Борька нигде не прокололся!
На последнем листочке было написано: «Юля Акимушкина». Неужели, Юленька, ты все же принесешь ключи от папочкиной «Волги»? Неужели стоят того эти дурацкие словари? Неужели не признаешься? Неужели даже ты… такая же, как все? Он ведь только хотел проверить… И… потом… иначе было нельзя…
Он раздраженно сгреб все листочки в кучу, сложил в пластиковую коробочку из-под арахиса в сахаре и запер в письменном столе.
Глава VI Барсик против словаря Ожегова
В воскресенье Оксана с Юлькой встретились в десять часов утра в беседке соседнего детского сада. Было так холодно, что подруги сидели на широких перилах, нахохлившись, как воробьи на соседних ветках. Изо рта с каждым словом вылетали клубы пара, но девушки были так взволнованы, что им даже не пришло в голову поискать какое-нибудь, хоть самое простенькое, убежище от холода.
– Юлька, что ты умудрилась такого натворить? – по-прежнему не могла взять в толк Оксана. – И когда?
– Я… – начала Юлька и, закрыв лицо руками, разрыдалась.
Оксана гладила подругу по плечу и светлым кудрявым волосам, но успокаивать и не пыталась. Что тут скажешь? Отплакавшись, Юлька в последний раз шмыгнула носом и начала рассказывать:
– Ты ведь помнишь, что в начале года мы тремя девятыми классами сбросились на словари для кабинета русского языка?
– Конечно. Доренко купил Ожегова и еще… словарь иностранных слов, кажется… А потом они пропали.
– Ну вот… это я…
– Что ты?
– Я… взяла словари… получается, что украла…
– Ты?! Зачем тебе эти словари?! Что за бред?!
– Понимаешь, все вышло очень глупо. Я взяла словари домой, потому что хотела ответить на вопросы викторины в одной газете. Многие вопросы там требовали знания лексического значения слова. И иностранные слова там тоже были. Надо было знать их правописание…
– Юль, но словари тяжелые, как кирпичи! Зачем ты их домой тащила? В школе не могла посмотреть?
– Не хотела, чтобы спрашивали, что делаю… Вдруг кому-нибудь тоже захотелось бы приз… Газета обещала за первое место – поездку в Эмираты, вот я и взяла словари без спросу…
– Эмираты? Юлька! Что за блажь? Ты веришь обещаниям газет?
– Понимаешь, – хлюпала носом Акимушкина, – на меня что-то нашло… Так хотелось поехать… Сменить эту скучную жизнь, где одни будни, хоть на несколько дней… праздника…
К сожалению!!! По просьбе правообладателя доступна только ознакомительная версия...