– И правильно, – усмехнулся его соперник. – Все равно в этот раз выиграю я. У меня в этой игре явное преимущество. И, между прочим, я, в отличие от тебя, уже знаю, чего хочу. Есть одна неплохая идейка… Как насчет Апокалипсиса?
– Погоди со своими идеями! – строго осадил игрок белыми фигурами. – Ты еще не победил. Кстати, сейчас твоя очередь.
– Ну что же, раз так…
И тот, кто играл черными, вновь склонился над доской, обдумывая следующий ход.
Пролог на Земле
Лучи заходящего солнца золотили верхушки скал и мраморные колонны, украшавшие великолепное здание дворца, которое возвышалось над остальными домами в долине, как кипарис возвышается над кустарником. Там, на площади перед дворцом, кипела жизнь: погонщики гнали скот; торговцы на базаре подсчитывали дневную выручку; мальчишки шумно и весело играли в бабки; женщины, став парочками или кучками, болтали, пересказывая друг другу последние сплетни; знатные люди неторопливо шли по своим важным делам, сопровождаемые рабами, которые несли за ними опахала и стулья – на случай, если господину станет жарко или захочется присесть. Раздавались крики, громкие голоса, ржали лошади, мычали волы, блеяли козы, где‑то играла музыка… Но до юноши, стоявшего высоко над долиной, на уступе скалы, эти звуки доносились издалека, приглушенно; вокруг же слышалось лишь пение птиц да шум листвы, которой играл принесший легкую вечернюю прохладу зефир. Юноша в белоснежной тунике до колен и сандалиях с высокой шнуровкой был здесь совершенно один, но при этом он почему‑то разговаривал вслух и делал это так живо и горячо, что случайный наблюдатель, если бы таковой оказался здесь, счел бы его безумцем… И, возможно, был бы не так уж и не прав, поскольку безумие и страсть, как известно, находятся в близком родстве.
– Прошу тебя, умоляю!.. Ну покажись мне еще раз! Хоть на миг – и ты сделаешь меня счастливейшим из смертных!
Очевидно, невидимый собеседник возражал ему, но юноша был настойчив и не собирался отступать. Его просьбы становились все отчаяннее, голос звучал настолько умоляюще, а лицо выражало столь преданную любовь, что это не могло не вызвать сочувствия. При взгляде на бедного юношу дрогнуло бы даже самое суровое сердце – а тот, точнее та, к кому он взывал, жестокосердием совсем не отличалась. И через некоторое время на скале, в тени высоких деревьев, послышался легкий вздох, малоотличимый от шороха ветра в листве, и нежный голос произнес:
– Ну хорошо, Икар… Будь по‑твоему.
Лицо юноши просияло.
– Ты осветила мою жизнь счастьем, подобно божественному огню, который принес людям титан Прометей! – воскликнул он.
А на узкой горной дорожке, между двух больших камней, вдруг возникли очертания женской фигуры и стали медленно проявляться, становясь все яснее и яснее… И вот уже перед Икаром стояла юная прекрасная девушка. Ее длинные волнистые волосы лились золотым потоком и спускались ниже колен, бледно-голубое одеяние было скреплено на плечах крупными серебряными застежками, а за спиной виднелись два больших белоснежных крыла.
Юноша отступил на пару шагов и залюбовался своей возлюбленной.
– Как ты прелестна, как восхитительна! – восторженно восклицал он. – В одной тебе соединились мудрость Афины, изящество граций и красота Афродиты! Какое это блаженство – снова видеть тебя! Как я счастлив!
Однако девушка не разделяла его радости, лицо ее выражало глубокую печаль.
– Икар, милый… Но ты же знаешь, что нам запрещено видеться! Сколько раз я говорила тебе, что нам, ангелам-хранителям, нельзя показываться своим подопечным. А ты постоянно просишь меня нарушать этот запрет – и у меня недостает сил отказать тебе…
– Плевать мне на запреты! – Юноша тряхнул смоляными кудрями. – Ты со мной, мы вместе – и это главное! Прошу тебя, не печалься! Пусть эта тень грусти навсегда исчезнет с твоего прекрасного лица. Посмотри, какой дивный закат, послушай, как чудесно поют птицы… Сегодня такой чудесный вечер, давай же проведем его так, чтобы не думать ни о чем плохом!
– Если бы это было возможно… – качала головой девушка-ангел. – Если бы ты знал, как горько я жалею о той минуте, когда мне пришла в голову идея показаться тебе в твоем сне! Тогда это было для меня лишь шуткой. Просто было любопытно узнать, понравлюсь ли я тебе… Но я и представить себе не могла, что ты влюбишься в мой образ настолько, что лишишься покоя и сна! Ты потерял аппетит, ты забыл обо всем на свете и только и думал, что обо мне, без меня свет казался тебе не мил. Из-за моего озорства ты стал несчастен – а для нас, ангелов-хранителей, нет ничего страшнее, чем страдания наших подопечных. Мое сердце разрывалось от жалости к тебе – и я ответила на твои мольбы и явилась к тебе вновь. А потом еще раз и еще… Но ведь это не может продолжаться вечно!
– Почему? Что мешает тебе появляться передо мной вот так, когда мы одни? Я буду приходить сюда каждый вечер. Тут нас никто не увидит, и мы можем встречаться здесь хоть всю жизнь!
Он машинально шагнул к ней и протянул руку, чтобы дотронуться до нее, но его рука прошла сквозь ангела и лишь коснулась теплого камня, около которого стояла его возлюбленная.
– Ты сам видишь, Икар, что быть вместе нам невозможно, – с грустной улыбкой отвечала она. – Ведь ты человек, а я ангел…
– Ты не просто ангел, ты ангел-женщина! – пылко заговорил юноша. – И ты любишь меня! Любишь не так, как ангелы любят тех, кого охраняют! Ты любишь меня, как Андромеда, дочь царя Амона, любила героя Персея; как юная Эвридика – сладкоголосого Орфея или как прекрасная Ио – Зевса-громовержца… Это любовь женщины к мужчине, а не любовь ангела!..
Его собеседница даже вскрикнула и остановила Икара предостерегающим жестом.
– Умоляю, замолчи! Боюсь, что, разрешив нам, ангелам-хранителям, быть, подобно людям, мужчинами или женщинами, Создатель сам не знал, к чему это приведет… Да, я полюбила тебя, нарушив все наши правила и законы! Больше того, я имела дерзость показаться тебе и открыть свою страсть… Но, чует мое сердце, это все плохо закончится!..
– Скажи, ну почему? Почему мы не можем быть вместе? О боги, как вы жестоки! – восклицал Икар, воздевая руки к небу. – Сколько молитв я вознес Афродите и другим олимпийцам, чтобы ты была со мной, – и все напрасно!..
Девушка тихо рассмеялась, и звук ее смеха напомнил юноше журчание горного ручья.
– Глупенький! Ты опять за свое? Столько раз говорила тебе, что никакой Афродиты нет! И всех других богов, которых вы, люди, придумали и которым поклоняетесь, тоже нет. Бог только один, Создатель… А ты мне все не веришь…
– Я готов поверить во что угодно, только бы воссоединиться с тобой! – с жаром отвечал юноша.
– Но, Икар… – снова начала было хранительница, однако влюбленный не дал ей договорить.
– Послушай меня, пожалуйста! У меня есть идея. Я увидел кое‑что во сне и обдумывал это весь день… И, кажется, кое‑что придумал! Кое-что, что поможет мне стать таким же, как ты!
– И что же это? – с ласковой улыбкой поинтересовалась девушка-ангел.
– Сегодня ночью я никак не мог уснуть. Все ворочался на своей постели, думал о тебе, о нас… Сон пришел лишь на рассвете, и мне привиделось, будто я стою на высокой скале, а за спиной у меня крылья – такие же прекрасные и белоснежные, как у тебя. Проснувшись, я подумал, что могу попросить отца сделать такие крылья. Ты ведь знаешь, мой отец – чудесный мастер, и нет на свете вещи, которую не сумел бы сделать Дедал! Он гений, великий творец, создавший столько удивительного. Посмотри туда. – Он жестом указал вниз, в долину. – Видишь этот прекрасный дворец, эти статуи, которые его окружают?
– Да, вижу.
– Это все построил Дедал.
– Да, я знаю. И что же? Что ты задумал?
– Отец сделает мне крылья, я надену их и стану таким же, как ты! Я смогу летать! И мы с тобой будем вместе!
Она снова засмеялась, но в этот раз ее смех был горек, как степная полынь.
– Милый мой, ты рассуждаешь как дитя!.. Никакие крылья не уподобят человека ангелу. И летать люди никогда не смогут, во всяком случае, на крыльях за плечами…
Однако Икара было не остановить.
– Это неправда! Ведь птицы летают! Летают, потому что у них есть крылья. И люди, если бы они у них были, тоже смогли бы летать. Мой отец сумеет сделать крылья, как у птиц!
– Но…
– Подожди, не перебивай меня! Я уже все обдумал. Если я просто так попрошу отца сделать крылья, он, может, и откажется. Но меня недаром с самого детства называли смышленым мальчишкой. Я знаю, как заставить Дедала сделать их.
– И как же? – голос девушки-ангела был полон тревоги.
– Ты знаешь, что здесь, на Крите, на чужом острове среди моря, мой отец живет у царя Миноса как пленник. Царь обращается с ним, как с дорогим гостем, кормит за своим столом, поит лучшим вином, осыпает золотом, но… Мой отец не знает отказа ни в чем, кроме единственной своей просьбы – Минос не разрешает ему вернуться в родные Афины. Оттого отец так часто и подолгу сидит на берегу и с печалью смотрит на море. Он тоскует по родине, но Минос никогда не отпустит его, и ни один корабль, отплывающий от Крита, не посмеет нарушить приказ царя и взять Дедала на свой борт.