Услышал как будто продолжение:
— О… О… СЕ-СЕ… МО-Я… МА-МА… МА-МО-ЧКА… НО… СЕ… СЕ… ТИ-ХО… ТИ-ХО…
В пользу гипотезы Хойла, если рискнуть и принять ее всерьез, свидетельствует исключительно неправдоподобный скачок мощности сигнала, излучаемого наблюдаемым водородным облаком. Принятый сигнал мог быть случайным набором знаков — ведь компьютер располагал сотнями тысяч программ, а значит, и почти любое множество импульсов, подобранных более или менее случайно мог перевести на человеческий язык.
Макинто, как и другие дежурные, больше всего боялся оказаться смешным. Поэтому он смотал с катушки ленту и вместе с лентой Гулла бросил в люк, проследив, чтобы она не застряла в узком канале.
Правда, сигнал навсегда записан в памяти компьютера, но, во-первых, контроль этой памяти производился нерегулярно и бессистемно, во-вторых, никто не мог бы — на основании воспроизводимого текста перевода — обвинить Макинто в небрежности.
В неожиданно наступившей тишине до него дошло, что гудение, которое последние четыре часа гнетуще давило на его уши, вдруг прекратилось. Салатовые крылышки в оптическом индикаторе сузились до линии толщиной в волос, затем амплитуда волны спала до минимума. Но что хуже всего — и Макинто констатировал это с ужасом — исчезла кривая, определяющая полосу частот сигнала, значит, исчез и сам сигнал! Водородное облако вдруг смолкло, будто его кто-то выключил.
Макинто снова взялся за работу. Переписал все на магнитную ленту, закодировал по программе «6-ЭТА-М» и пропустил через считывающее устройство. Установил регулятор скорости ленты на максимум и включил перевод.
По мере того как из репродуктора вытекали слоги, черты лица Макинто искажала гримаса растущего изумления.
— ЦЕ-ТЫ-ТЬ… ВЕДЬ… СТОЛЬКО… РАЗ… Я…
ТЕ-ВЕ… ГО-ВО-РИ-ЛА… ЧТО-БЫ… ТЫ… НЕ…
И-ГРА-ЛА… ПА-ПИ-НЫМ… РА-ДИ-О-ТЕ-ЛЕ-ФО-НОМ.
Макинто ошеломленно вглядывался в вертящиеся перед ним катушки.