Если верить гражданке Каррэ, в период своего пребывания на Ньюпорте Демоны генерала Харитонова не ограничились разгромом гауптвахты, дракой с офицерами тысяча сто семнадцатого полка планетарной пехоты и тому подобными «мелочами». Оказывается, они неплохо «порезвились» и с женским полом. Особенно хорошо это удалось лейтенантам Гашеку, Шварцу, Краузе и Форду: познакомившись с Беллой Каррэ в торговом центре, они затащили ее в армейский флаер и жестоко насиловали в течение четырех с лишним часов. Причем не контролировали свои силы настолько, что следующие два месяца жертва их похоти провалялась в окружной клинической больнице города-спутника Ньюпорта, пытаясь оправиться от моральных и физических травм, полученных от «героев Конфедерации».
Представив себе четырех двухметровых громил, терзающих хрупкую восемнадцатилетнюю брюнетку ростом метр пятьдесят два, внешне больше похожую на ребенка, чем на женщину, Климов почувствовал, как его душу захлестнуло безумие. А вслед за ним появилось бешеное желание принять личное участие в аресте виновных в этом чудовищном преступлении.
«Я поняла, что беременна, только тогда, когда у меня начали крошиться зубы, – глядя в объектив камеры, рассказывала Белла Каррэ. – Оказалось, что плод, который я носила под сердцем, со страшной скоростью разрушал мой организм…» – В голосе девушки было столько обреченности, что генерал с трудом заставил себя вникнуть в суть следующего предложения.
Оказывается, экстренно сделанный аборт ситуацию улучшил, но не сильно – судя по истории болезни, приаттаченной к файлу с допросом, изменения, произошедшие с ней за такой короткий срок, оказались необратимы. И даже сейчас, через две недели после аборта, врачи сильно сомневались в том, что этот процесс удастся остановить.
«До изнасилования я была совершенно здорова… – Слезы, срывающиеся с подбородка Беллы, безостановочно капали на стол. – А за какие-то два месяца превратилась в развалину… И, что самое страшное, я не в состоянии оплатить требующееся мне лечение… Узнав о случившемся и о моей беременности, от меня ушел муж… Родителей у меня нет… Близких родственников – тоже».
Скрип зубов офицера, принимавшего заявление и в момент допроса находившегося за камерой, заставил генерала вздрогнуть: прекрасно знающий особенности настройки системы фиксации и контроля, используемые в отделениях полиции, Климов тут же сделал стойку.
«Так… Звук намеренно усилен! Зачем?!» – подумал он, остановил воспроизведение и, ткнув в сенсоры вызова своего комма, с трудом дождался появления голограммы.
– Какими судьбами, старина? Неужели вспомнил о том, что у тебя есть друзья? – судя по выражению лица ответившего на вызов Карена Оганезова, последние несколько часов старый друг генерала упорно искал истину. Причем не где-нибудь, а в вине.
– Привет, Карен! Прости старика – грешен. Со временем – засада. Да и сейчас мне просто нужна твоя консультация, – честно признался Климов. – Я скину тебе кое-какой материал, ладно? Мне интересно, насколько вероятно то, что речь жертвы срежиссирована…
– Не вопрос, – усмехнулся Оганезов. – А когда я дам тебе профессиональный ответ, ты уделишь мне полчаса своего драгоценного времени? У-у-у… Судя по выражению твоего лица, врать ты не хочешь. Ладно, вопрос снимается сам собой. Кидай свои материалы. А встречу, так и быть, опять перенесем.
– Прости, Карен. Действительно, кризис, – пересылая другу нужный файл, угрюмо пробормотал генерал. – Впрочем, сейчас все увидишь сам.
Следующие минут сорок с экрана комма снова раздавались рыдания рассказывающей о своем изнасиловании девушки. А также ахи и охи режиссера, восхищенного «работой профессионала».
– Даже к гадалке не ходи. – Вывод режиссера, сделанный задолго до окончания ролика, был однозначен. – Ее речь готовили на «PRA-74». Причем с использованием пары очень специфических БАРЗов.
– Барсов?! – переспросил генерал.
– Блок анализа реакции зрителя. Аббревиатура, – усмехнулся режиссер. – Профессиональный жаргон.
– Что значит «специфический»?
– Сыскарь! Самый настоящий сыскарь! Вопросы, как из древнего пулемета, – воскликнул Оганезов. – Не хотел бы я оказаться по другую сторону баррикад от тебя.
– Что значит «специфический»? – не обращая внимания на привычное словоблудие друга, переспросил генерал.
– Ну, людей, использующих в работе некоторые технические примочки, не так много. Может, человек двадцать на всю Конфедерацию. Для того чтобы ими пользоваться, нужно специальное образование, очень развитое творческое мышление и довольно высокий IQ.
– Отлично. Значит, завтра мне нужен список всех этих личностей поименно, – попросил Климов.
– Да? Что ж, список я тебе нарисую. Но передам его ТОЛЬКО после совместного обеда или ужина в каком-нибудь хорошем ресторане, – ехидно усмехнулся режиссер. – И не проси: мне плевать, насколько ты занят! Ты же меня не спрашиваешь, есть ли у меня время для того, чтобы его тебе подготовить?
– Хорошо. Убедил, – сдался генерал, почувствовав, что переупрямить друга не удастся. – Когда и где?
– Три часа дня. Ресторан «Артур». Столик я закажу сам.
Глава 8 Ирина Орлова
Циклопы появились в системе в семь сорок девять вечера. Через несколько минут после начала последнего запланированного на этот день тренировочного боя между «шестерками» Гены Бехтерева и Фредерика Орли. И, не провисев в точке всплытия и сорока секунд, рванули не к ближайшему Ключу, а по касательной к сфере досягаемости орбитальных крепостей Лагоса. Куда-то в сторону пояса астероидов. Причем на ходу разворачиваясь в атакующий ордер и на форсаже!
Траектория их полета, появившаяся на тактическом экране, проходила через белую метку, двигающуюся по направлению к Лагосу-пять, и уходила в бесконечность. Для того чтобы определить тип заинтересовавшего их корабля, запрашивать его идентификатор необходимости не было: система «свой-чужой» выделяла белым единственный корабль в системе. Шар Гномов. Уже четыре дня тестирующий отремонтированные двигатели.
Видимо, Вик пришел к тем же выводам, что и я: уже через двадцать секунд после начала движения вражеской эскадры обе прекратившие бой «шестерки» оказались у него под контролем, и «Елочка» из пятнадцати «Кречетов», ускоряясь, двинулась наперерез к Циклопам.
Слышать то, что происходит в канале связи с Шаром, предоставленным Башней по требованию Волкова, я не могла. Но удивляться тому, что эта махина поменяла курс и на предельной скорости принялась убегать от преследующего ее врага, не стала. Исходя из взаимного положения Гномов, Циклопов и Лагоса, а также зная предельную скорость движения каждого из участников погони, без всяких расчетов можно было сказать, что добраться до зоны досягаемости орбитальных крепостей Шар гарантированно не успеет. И единственный шанс, который у него есть, – это бегство.
– В гипер Гномы не уйдут – маршевый движок еще сбоит, – возникнув в персональном канале мыслесвязи, мрачно пробурчал Вик. – И на предельной скорости продержатся от силы часа полтора. Так что времени, чтобы остановить его преследователей, у нас немного. Кстати, тебе не кажется странным, что, прилетев к нам, они вдруг переключились на Гномов?
– Угу, – буркнула я. И, переключившись на общий канал, напомнила ребятам о необходимости скинуть учебные боеприпасы.
Удивительно, но наше приближение к их эскадре Циклопы проигнорировали напрочь! Все две с половиной сотни их кораблей продолжали нестись за Гномами так, как будто в упор не видели нас на своих тактических экранах. Или на том, что им их заменяет. Поэтому где-то за минуту до огневого контакта Вик отпустил звенья Бехтерева и Орли и, скинув каждому лидеру векторы атак на фланговые истребители, бросил три наших «Кречета» в самую гущу вражеских кораблей.
Работать против атакующего ордера при полном отсутствии импульсов ГПИ оказалось чертовски комфортно: практически каждый «Москит», выпущенный Линдой, находил свою цель. И за какие-то полторы минуты в строю Циклопов воцарился сущий ад. Уворачиваясь от обломков кораблей, истребители, эсминцы и крейсера теряли строй, скорость движения… и вскоре вынуждены были начать огрызаться.
А когда к ордеру подошли остальные Демоны, поднятые с Базы по тревоге, Циклопы поменяли тактику: пятьдесят два корабля продолжили преследование Шара, а остальные быстренько перестроились в «Туман» и скинули мощность с двигателей на щиты.
– Звенья Бехтерева, Орли, Константиноса – со мной. Остальные разбираются с этими. Гринев – за старшего. Не рисковать! Работайте, как при выполнении упражнения номер семь, – приказал Вик и, пройдя впритирку к вражеским кораблям, рванулся вдогонку за уходящими от нас преследователями.
Честно говоря, оставлять девять «шестерок» молодежи против ста семидесяти трех вражеских бортов было страшновато. Однако другого выхода не видела и я: корабли, преследующие Гномов, могли разделиться еще раз, и на месте Волкова я бы тоже постаралась иметь хоть какой-то резерв. Даже из шести кораблей.