В этот момент на лестничную площадку вышла жена Короткова и, увидев мужа, тут же открыла рот:
– Виталий, а что же ты денег не оставил? Я как раз в магазин собиралась за продуктами…
– Да отстаньте вы… со своими магазинами! – отчаянно рубанул рукой воздух Коротков. – Меня вон в милицию забирают… Из-за вас! Потому что выбили меня из колеи с утра своими запросами! И я от растерянности к этому трупу сунулся.
Тут жена Короткова обратила внимание и на труп, и на соседей, и на криминалистов, которые возились на площадке, и тихо ахнула.
– Что же теперь будет? – испуганно спросила она, а Коротков уже затопал вниз в сопровождении оперативников.
Но неожиданно практицизм его возобладал над эмоциями, и он, словно вспомнив о чем-то, резко поднял голову и крикнул жене:
– Позвони Альберту! На сотовый или домой, куда угодно! Куда вы меня ведете, в какое отделение? – обратился он к Молчалину.
– Во Фрунзенское, – недовольно ответил Молчалин. – Давайте, шагайте скорее, у нас времени мало.
Коротков шумно вздохнул и покорно зашагал вниз.
* * *– Теперь вы понимаете, кто во всем виноват? – спросил Коротков.
– Нет, – озадаченно ответила я.
– Понимаю, – вздохнул Веселовский, который знал своего приятеля куда лучше, чем я. – Жена, конечно. Она у тебя всегда во всем виновата.
– Конечно! – тут же подхватил Коротков. – Всегда! Потому что всегда лезет под руку! И сынок еще… Растет стяжателем! Весь в маму! Если бы не они, я бы так рано не ушел на работу. И кто-нибудь другой наткнулся бы на эту Наташку! Кому она понадобилась! И главное, не могли убить в другом месте, обязательно надо в нашем подъезде!
– Так, а кто эта Наташка? – перебила я.
– Соседка, говорю!
– Это я поняла. Что вы можете сказать об их семье? И где они работают? Что вообще собой представляют?
– Да семья как семья, – пожал плечами Коротков. – Он бизнесом вроде бы занимается, а она где-то в санэпидстанции работает. Я как-то у нее отравы для тараканов попросил, так она не дала! Мы из-за этого даже поругались с ней. Она вообще какая-то угрюмая баба. И злобная.
– Ладно, хватит! – не выдержав, прикрикнула я. – Вряд ли ее убили по причине тараканов, так что не тратьте время, говорите по делу. Значит, вы с ней поссорились незадолго до смерти?
– Ну, не то чтобы поссорился, – опустил голову Коротков.
– Вы ее оскорбляли? – уточнила я.
Коротков, насупившись, молчал.
– По-нят-но, – резюмировала я.
– Да я просто сказал, что она скоро лопнет от жадности! – буркнул Виталий Владимирович.
– Какие у них с соседями отношения? – вздохнула я.
– Да не знаю я! Я с ними почти не общаюсь!
– А мужа ее где можно найти, знаете? – спросила я.
– Дома, наверное, – предположил Коротков. – Вообще не знаю, кто ее грохнул! В самом деле, не из-за того же ее убили, что она угрюмая и злобная.
– А муж тоже злобный?
– Нет, – признал Коротков. – Он скорее пофигист. Хотя ее тоже терпеть не мог, это я точно знаю. Они часто ругались.
– Дети есть у них?
– Есть, – мрачно сказал Коротков. – Мальчик. Только он чаще у матери ее или сестры.
– Значит, у убитой есть сестра и мать, – вслух уточнила я.
– Ну да. Да какое это имеет значение! – начал заводиться Коротков. – Вы лучше убийцу найдите!
Я окинула его выразительным взглядом и отчеканила:
– Вообще-то я еще не сказала, что стану искать убийцу! Познакомившись с вами, я пришла к выводу, что вы и впрямь человек несдержанный, к тому же недавно поссорились с убитой, так что, может быть, не зря вас подозревают, а?
Коротков застыл с раскрытым ртом, не зная, что ответить. Тут поспешил вмешаться Веселовский, вид которого в последние минуты свидетельствовал о том, что он уже и сам не рад, что взялся помочь своему непутевому другу.
– Таня, Таня, – заговорил он, – Виталий просто измотан, он боится, пойми, пожалуйста, его состояние! Он никого не убивал, за это я могу поручиться, лично!
– Никого не убивал! – вторил ему Коротков, который, кажется, перепугался, что я сейчас плюну и уйду. – Вы меня простите, пожалуйста, э-э-э… Забыл спросить, как вас зовут?
– Зовут меня Татьяна Александровна, фамилия Иванова, – сухо представилась я. – И хочу сразу расставить все точки над «i». Если я берусь за дело, то довожу его до конца. Своего клиента не бросаю и не подставляю. Информацию личного характера, которую он мне предоставляет, не разглашаю. Но к себе требую уважительного отношения. Не допускаю высокомерного и грубого тона, а также указаний, как мне вести расследование. Расценки мои вам уже известны от Альберта, присовокупите к ним еще и текущие расходы. Расчет за каждый день. Я также не выполняю функций адвоката – я устанавливаю истину. Так что если выяснится, что убийца все-таки вы, не обессудьте: я передам вас в руки властям. Таковы мои условия. Если вы с ними не согласны, я немедленно уезжаю по своим делам и тут же забываю о вас навсегда!
Я говорила очень спокойно, но холодно, твердо и четко, чеканя каждое слово. После моей тирады повисла тишина. Коротков и Веселовский притихли, наконец Виталий Владимирович уныло произнес:
– Простите, Татьяна Александровна, я все понял. Я… Это… Прошу, чтобы вы все-таки все расследовали. Расчет на сегодня получите у Альберта, мы потом с ним сочтемся.
– А завтра? – уточнила я.
– А вы что, за один день все не узнаете? – шепотом спросил Коротков и опустил глаза.
– Нет! – не удержалась я от злорадного тона.
Коротков вздохнул.
– Альберт… – обратился он к своему приятелю. – Ты уж разрули там, ладно? Я тебе сразу все отдам, как только выберусь отсюда.
– Ладно уж, – вздохнул Веселовский. – Не переживай.
– Итак, где можно найти мужа убитой, кроме как дома? Или где мать этой Наташи?
– Да не знаю я! – прижал руки к груди Коротков и чуть не заплакал, всем своим видом выражая горячее желание, но невозможность помочь. Вы лучше у соседей спросите, они точно знают. Им все надо, они везде свой нос суют!
– Пока что я вижу, что это вы свой нос сунули куда не следует, – заметила я, поднимаясь. – Ладно, мне пора.
– Тебе принести что-нибудь? – обратился к Короткову Веселовский.
– Не надо мне ничего! Татьяна Александровна, вы… – смутился Коротков. – Найдите убийцу, Татьяна Александровна, поскорее!
В его голосе зазвучали плаксивые интонации, и я не поняла, чего Виталию Владимировичу не хочется больше: париться в СИЗО или платить за лишние дни расследования.
– Я, конечно же, сделаю все, что смогу, – пообещала я. – Так что не переживайте.
– Жена придет тебя навестить… – оптимистично добавил Веселовский.
– Не надо! – отрезал Коротков. – Нашел, чем порадовать! Я из-за нее сюда и попал! Ладно, это до дома оставим.
Он снова разворчался, и я поспешила оставить его наедине со своими претензиями к миру. Мы с Альбертом вышли на улицу и сели в мою машину.
– Да, твой друг не страдает чрезмерным обаянием, – усмехнувшись, заметила я.
– Ну что поделаешь, зато он хороший человек, порядочный… – виновато сказал Альберт. – Большая редкость, кстати, в наше время.
– Кстати, а ты уверен, что он потом тебе все вернет, – спросила я, – учитывая его… экономность?
– Уверен! – без тени сомнения кивнул Альберт. – В этом я не сомневаюсь. Коротков вообще не любит брать в долг, а если уж приходится – отдает при первой же возможности. За это и уважаю. Вот, кстати, – он достал из кармана плаща бумажник и отсчитал сумму на сегодня и на завтра.
– Ладно, поехали, отвезу тебя домой, – сказала я.
Я доставила Веселовского до дома, пообещав постараться закончить дело поскорее, после чего направилась к дому, где жил Виталий Владимирович Коротков. Дома была его жена – очень милая женщина, кстати сказать. По моей просьбе она сбегала к соседям, выяснила место жительства матери Натальи Белокопытовой и сообщила его мне. Я поблагодарила ее и, попрощавшись, направилась знакомиться с семьей убитой.
Глава вторая
Я была встречена крайне настороженно. В квартире собралась большая компания людей. Собственно говоря, это были все те, с кем я и хотела познакомиться. От соседей Коротковых я уже была примерно осведомлена о составе семьи Натальи.
В большой комнате, по традиции именуемой залом, на диване сидели двое: симпатичный молодой мужчина, стройный, с гладко зачесанными назад черными волосами, и девушка с неяркой, но в то же время миловидной внешностью. Ее светло-русые волосы были собраны на макушке крупной пушистой голубой резинкой, похожей на детскую. И сама девушка скорее напоминала ребенка своей миниатюрностью и выражением лица, особенно больших серых глаз. За столом, опустив голову, сидела пожилая женщина интеллигентного вида и время от времени всхлипывала. Я сразу же поняла, что это мать Наташи. Отдельно от всех, в углу, в кресле сидел солидного вида усатый мужчина, с брюшком, в пиджаке и галстуке, и мрачно курил. Выглядел он довольно высокомерно, хотя и было видно, что он неподдельно переживает случившееся. Скорбь, пускай и с оттенком некоей официальности, читалась на его лице.