Прыгая, я не сводил взгляда с кабины. Глаза толстяка превратились в бильярдные шары, грозившие выпрыгнуть ему под ноги, он что-то заорал и отчаянно закрутил руками. Тихонько гудевший грузовик вдруг зашипел, как тысяча змей, которым разом наступили на хвосты, и его блестящая решетка совершила рывок. Только что она мчалась, чтобы покончить с моим телом, опрокинув его на мостовую и раздавив, а тут вдруг метнулась в сторону, пролетев в метре от меня. Корму грузовика стало заносить. Мгновения растянулись в часы, когда задний конец этого монстра боком неотвратимо скользил ко мне. Я чувствовал, как мелко дрожат руки и ноги, а разум в эти секунды молил меня отпрыгнуть. Желание отшатнуться было так велико, что я не удержался и сделал шажок назад, всего один маленький шаг. Через мгновение грузовик вильнул задницей в паре сантиметров от моего носа. Сразу после этого машину стало заносить в другую сторону — это водитель пытался вывернуть назад на полосу, только безуспешно. Монстр промчался по площадке кафе, раскидывая стулья и столы. Раздался дикий вопль. Красное прямоугольное тело грузовика отъехало в сторону, словно какой-то занавес, открывая мне картину разрушения — куски белой пластиковой мебели, удирающая в ужасе парочка людей. Раздался скрежещущий удар, с которым капот врезался в стену рядом с кухней кафе, и весь грузовик содрогнулся, как раненый зверь. Потом все стихло. Я с трудом сглотнул ставшую необычайно густой слюну и сделал несколько шагов вперед. На левом боку грузовика, сзади и внизу, находились три небольших колеса. Из-под среднего торчала женская рука с ярко-белой кожей, так резко контрастирующей с лужей темной крови, текшей прямо ко мне. Мои внутренности сковал холодок, такой предательски слабый, как в детстве, когда ты совершил шалость и точно знаешь, что мама вскоре о ней узнает, и тогда тебе не поздоровится. Только эта шалость была намного серьезнее. Я забыл все свои сомнения, неотрывно разглядывая тонкую изящную ручку. Одно дело убивать врагов, людей (пусть даже и женщин), которые сами желают твоей смерти, и другое — загнать в гроб ни в чем не провинившееся перед тобой существо. Матерь божья, что я наделал!! Рука сама поднялась и принялась рисовать на груди кресты.
С неба донеслось легкое шуршание. Я медленно поднял лицо и увидел полицейского на «соло», воздушном мотоцикле, больше похожем на летающий велотренажер, только без педалей. Служитель закона неспешно опустился рядом и ловко выпрыгнул из седла. На нем был белый шлем, темно-сиреневая или фиолетовая форма — портных явно вдохновил цвет луны — с белыми воротником, крагами, ремнем и ботинками. Осмотревшись, полицейский поднял забрало шлема, взглянув на меня выцветшими голубыми глазами, спрятанными среди множества морщинок. Заслуженный ветеран.
— Вы целы, сударь? — спросил он, ласково беря меня за рукав.
— Я… прыгнул под грузовик, но он… повернул и… — Слова мне давались с трудом, так как во рту совсем пересохло.
— У вас шок. Все нормально, сейчас я поставлю укол, и вы будете в порядке.
Что за черт!!! У него под ногами труп, впереди разбитый грузовик и разрушенное кафе, из которого не выходят служащие, а он пытается за мной ухаживать? Где смысл в его действиях? Лебезит перед инопланетником? Да нет, что он, так сразу узнал во мне чужестранца? Может, это признак… Я похолодел от той мысли, что пришла мне в голову, но удержать ее в рамках уже не мог. Пока полицейский, неторопливо оглядываясь, доставал из поясной сумочки шприц, я протянул руку к кобуре, которую он так любезно повернул ко мне. Поперек рукоятки находился ремешок с замочком, но он был небрежно расстегнут… А может, он ожидал сопротивления и на всякий случай расстегнул? Не важно. Я ловко вытащил пистолет наружу и быстро рассмотрел: незнакомая мне модель, наверное, местная, с двумя стволами, один явно электропарализатор, второй — огнестрельный, крупного калибра. Окошко с индикатором зарядки, предохранитель. Примитивно и доступно для понимания. Полицейский удивленно повернулся обратно ко мне и поднял брови.
— Что вы делаете?
— Нет, что делаете вы?! — воскликнул я в ответ. — Сдуваете с меня пыль, потом принесете извинения за доставленные неудобства и поведете на прогулку?
Полицейский, донельзя ошарашенный, раскрыл рот и протянул правую руку ко мне, за пистолетом. Наверное, хотел убедить и успокоить. Я быстро прицелился ему в лоб. В глазах пожилого служаки мелькнул страх. Он дернулся всем телом в попытке отстраниться и закрыть лицо руками, словно они могли остановить пулю, но я уже выстрелил. В его скуле появилась глубокая черная дыра, и только потом он прикрыл ее белоснежным обшлагом. Мне показалось, я слышал тихий толчок пули о внутреннюю поверхность шлема, когда полицейский резко дернул головой: так иногда кивают в ответ энергичные люди, только тут движение было обратным. Потом полицейский раскинул руки и свалился на мостовую. Я шумно выдохнул и почувствовал слабость во всем теле. Зачем я это сделал? Мне показалось, что он ведет себя неестественно, что еще мгновение — и они обратят мой эксперимент в фарс, выставив меня невинным пешеходом, на которого чуть не наехал тупой водитель. Теперь моя вина неоспорима, и они должны взять меня. Немного не то, что я собирался сделать. Даже вовсе не то, но я завяз в этом по уши! Я выронил пистолет наземь и стоял в ожидании развязки. Рядом лежал труп с черной дырой в скуле, из которой сочилась тонкая струйка крови, рядом стоял грузовик с красным боком, украшенным белой надписью «Развоз продуктов». Такой реальный, я даже потрогал и почувствовал его тепло и твердость… Впереди раздался скрип. Я посмотрел вдоль грузовика и увидел, что из кабины вывалился толстяк-водитель. Еле держась на ногах, он побрел ко мне. Толстые щеки его были мертвенно бледны, почти как та рука, что торчала из-под колеса, по лбу и переносице текла кровь, глаза безумно вращались. С носа красные капли падали прямо на толстое брюхо, торчавшее далеко вперед. Водитель подошел так близко, что волны его тяжелого дыхания долетали до моего лица.
— Ты… Ты чего наделал? — просипел он. — Ты чего натворил?!
Он вглядывался в меня налитыми кровью глазами, словно хотел укорить и заставить плакать. Потом перевел взгляд на труп у моих ног и словно впервые его увидел.
— Ах, так ты еще и «баклажана» убил? Сука!!! — Я нелепо улыбнулся, и в тот самый момент толстяк с неожиданным для его комплекции и состояния проворством врезал правой рукой мне по носу. Ощущения были такие, словно кто-то одним ударом вколотил в переносицу толстый гвоздь, который внутри загнулся и вышел в глотке. Верхняя губа онемела, а в носу непереносимо защипало… Лицезрея поворачивающиеся вокруг меня стены, небо, я завалился на спину, безвольный, как мешок с требухой. Хорошо еще, рефлексы не подвели, заставили выставить локти, чтобы не расшибить затылок. Тем не менее падение прошло весьма болезненно. В голове шумело, перед глазами летали разноцветные амебы, а мысли рассыпались вокруг…
Через некоторое время я снова смог усваивать окружающую обстановку посредством зрения и слуха. Толстяк неподвижно стоял на прежнем месте, истекая кровью и пыхтя так, словно он только что пересек всю площадь бегом. Затем он нагнулся и нерешительно поднял пистолет, который принялся вертеть в руках. Очевидно, не имел представления, как с ним обращаться… Тут со стороны донеслось завывание сирен, привлекшее наше внимание — мое и толстяка. Недалеко, но и не близко от места происшествия приземлялись бело-фиолетовые полицейские флаеры, три штуки. Едва они коснулись поверхности, наружу высунулись пистолеты. Мне показалось, что я услышал кашлянье громкоговорителя, но толстяк опередил их выступление своим.
— Эта скотина завалила «баклажана»!!! — завопил он, указывая на меня пистолетом. В следующую секунду раздался многоголосый треск. Все полицейские дружно рвут свои хлопчатые рубашки? Нет, они просто разом дали по очереди из автоматических пистолетов. Я видел, как промчавшаяся мимо стая пуль вгрызлась в бок грузовика, отбивая от него краску и делая маленькие круглые кратеры с дырочками в середине. По дороге некоторые из них пролетели сквозь жирное тело злосчастного водителя, заставив его совершить замысловатый танец, который состоял из переступания с ноги на ногу, с пятки на носок, и трясения веемой жировыми прослойками. Потом толстяк, словно он устал плясать, внезапно отшатнулся назад, ударившись затылком о борт своего грузовика. При этом возник странный гулкий стук — и непонятно, где это гудело, то ли в голове, то ли внутри кузова. Мостовая подо мной заметно содрогнулась, когда туша толстяка рухнула под колеса… Прямо на ту несчастную белую ручку… Впрочем, ей все равно. Им ведь всем все равно, не так ли? Ведь они — не настоящие? — вопрошал я сам у себя. Однако глаза исправно поставляли мне страшные картины разыгравшейся вокруг трагедии. Водитель обливался кровью, хлынувшей у него изо рта, пропитавшей всю рубаху, уже собиравшейся под агонизирующим телом в большую лужу. Он пытался что-то сказать, глядя на меня меркнущими глазами, но не мог, только разевал рот наподобие умирающей рыбы. Полицейские, прикончившие ни в чем не виноватого гражданина, быстро приближались к нам. Двое держали на мушке испускающего дух толстяка, один целился в глубь кафе, а еще один, подняв пистолет к плечу дулом в небо, устремился ко мне. Ну конечно, помочь и оградить от опасности несчастного, случайно угодившего в неприятности гостя планеты, подумал я и усмехнулся. Тут же меня перестала грызть совесть за торчащую из-под колеса руку, пожилого полицейского с дырой в голове и умиравшего в луже крови толстяка. Все это пугающие картинки, потому что в реальной жизни такого не бывает, черт вас дери. Теперь-то я точно знаю, как отличить настоящую реальность от искусственной.