Он взял со стойки оранжевую пластиковую карту, а на ее место положил маленький серую картонку.
«Тельман Исмаилович», – прочитал Никита и торопливо сунул картонку в задний карман джинсов.
19
Железная клешня Тельмана Исмаиловича, точно кобра, преследовала Скрягина всю ночь. Она норовила ужалить его то в сердце, то в причинное место.
– О Господи, за что? – стонал Василий Петрович, пугая молодую жену.
Та за последние три года сильно изменилась: вместо застенчивой девушки с глазами-сливами по правую руку от некогда бравого майора лежала гордая и бесчувственная уроженка Кавказа. Щедрость русского офицера, которая пришлась ей по душе во время его жениховства, за последние три года совершенно иссякла. Так же, как и супруг, она все чаще задумывалась об их неравном браке. Милена перекатилась на самый край широкого ложа подальше от разметавшегося Скрягина, который все реже приглашал ее исполнить супружеский долг и все чаще стонал по ночам.
На рассвете, когда сквозь плотно завешенное окно в спальню пробились первые звуки проснувшегося города, Василию Петровичу стало совсем худо. Кобра-клешня, все-таки, укусила его в сердце, и оно заколотилось так сильно, что кровь зашумела в ушах. Но это было еще полбеды: в самом низу живота, в том месте, к которому каждый мужчина относится особо трепетно, у него вдруг стало давить и распирать, точно ядовитая змея добралась и туда. Измученный Скрягин свесил жилистые ноги с кровати и, со стоном натянув махровый халат, пошаркал ванную. В этот момент, точно петух, пропел будильник.
За привычными утренними процедурами ему постепенно стало легче. Сердце отлегло, да и боль в паху тоже прошла.
«Что это ты, Петрович, совсем расклеился! – пожурил он себя, брызгаясь одеколоном. – Ты же еще молодой мужик, а разнылся, как старый пердун! А ну-ка, сделай зарядочку, потягай свою гирю, отожмись раз сорок – и все как рукой снимет!»
Но заниматься физическими упражнениям в это утро было свыше его сил. Он дал себе слово офицера заняться спортом уже с ближайшего понедельника и придирчиво оглядел свои выбритые щеки и аккуратно подстриженные усы..
«А что, Петрович, ты еще совсем ничего! – похвалил он себя. – Да тебе и сорока никто не даст, а тебе скоро полтинник стукнет. Да на тебя только взглянешь – сразу видно: настоящий босс, наставник молодежи.»
Сделав значительное лицо, он вдруг заметил у себя под носом пару седых волосков.
– Выдрать немедленно! – пробормотал он и потянулся за пинцетом.
И тут его вновь словно кто-то ужалил.
Маленький стальной инструмент, зажатый его сильными пальцами, напомнил ему жуткий протез из ночного кошмара. Пинцет выскользнул в раковину и упал с неприятным звоном. Подобный лязг он слышал в операционной госпиталя, когда лечил свою собственную руку. Он вдруг нахмурился и приказал сам себе:
– Майор Скрягин! Вы немедленно должны заняться своим здоровьем!
Но до врача он в тот день так и не добрался. Сев за руль своей старушки-«Тойоты», директор колледжа отправился знакомым маршрутом воспитывать недорослей.
Через полтора часа он уже подъезжал к зданию колледжа.
– Доброе утро, Василий Петрович! – почтительно поздоровался с начальством пожилой вахтер.
– Доброе, – мрачно отозвался тот, расписываясь за ключ.
Обычно Скрягин находил пару минут переброситься словами со старым ключником, но сегодня у него не было настроения шутить.
– Когда придет Макушин, отправьте его сразу ко мне, – коротко распорядился он.
– Будет исполнено, товарищ директор! – по-армейски козырнул дежурный и сочувственно покачал головой вслед Петровичу.
В последние дни с начальством, и в самом деле, творилось что-то не то. Об этом было уже известно всем.
Чувствуя на своей спине подозрительный взгляд старого ключника, Скрягин стал с трудом подниматься по широкой лестнице. Занятия уже начались, и в здании было непривычно тихо. Проходя мимо знамен на лестничном пролете, он вспомнил, как вчера столкнулся здесь со странным второкурсником Королевым. Когда они на мгновение встретились взглядами, то его не на шутку встревожила безумная чернота в глазах парня. Вспоминая этот взгляд, Скрягин снова почувствовал боль в области сердца. Кавалеру трех боевых орденов и двух медалей вдруг совсем расхотелось воспитывать подрастающее поколение.
«А может, взять отпуск за свой счет? – снова малодушно подумал он. – Съезжу под Липецк, навещу родню, кто остался…»
– Нет, я тебя не пущу, разгильдяя! – услышал он снизу окрик старого ключника. – Директор не велел пускать опоздавших!
Скрягин слегка перегнулся через перила и увидел, как второкурсник Коршунов пытается перескочить через «вертушку» у двери, а старый вахтер, полковник связи в отставке, преграждает ему путь, точно нарушителю границы.
– Пусти его, Сидорыч! – как-то сдавленно крикнул директор. – Пусть идет на урок.
Эти двое – Королев и Коршунов – его уже порядком достали. «Эз, прихлопнуть бы вас!» – с тоской подумал руководитель колледжа о своих студентах, отпирая свой кабинет.
Настойчивый звонок вывел его из утреннего ступора. Так требовательно телефон дребезжал лишь тогда, когда его хотела Начальственная Дама. Взглянув на определитель номера, Скрягин понял, что не ошибся.
Фаина Генриховна давно и успешно служила в окружном Управлении образования. Три года назад именно она устроила его, безработного отставника, руководителем престижного средне-специального учебного заведения. Выслушав ее капризное приветствие, Василий Петрович подумал, что зима уже прошла, а бабы так и не поумнели.
За окном на ветках тополя сидели две вороны, ругаясь между собой из-за пустого гнезда. Майор вдруг вспомнил, что не был дома уже двадцать лет.
С чиновной дамой он случайно познакомился на дне рождения у бывшего сослуживца – полковника артиллерии в отставке, ныне проректора. Разведенная чиновница сразу положила глаз на импозантного, но неустроенного майора: подкладывала ему салаты за столом, позволяла говорить себе не слишком трезвые комплименты и даже пригласила его на «белый» танец. Под конец вечеринки в кармане у импозантного гостя оказалась ее визитная карточка, которую он, впрочем, нашел лишь неделю спустя. По стечению обстоятельств, неустроенный майор в то время уже был знаком с черноглазой официанткой, и обе женщины по-своему были для него интересны: с одной была перспектива наследника, а с другой – перспектива непыльной работы. Он решил попытать счастья сразу в двух местах.
В течение последующего месяца импозантный, но неустроенный майор нанес пару приватных визитов в роскошную квартиру на Фрунзенской, и не разочаровал хозяйку. Скрягина, однако, совсем не привлекала роль прикроватной тумбочки, а на иную роль его не приглашали. По обоюдному согласию они решили остаться друзьями, и с ее дружеской подачи его взяли на вакантную должность без всякого конкурса.
– Для воспитания подрастающего поколения нам нужны настоящие боевые офицеры! – представила его дама на заседании методической комиссии. – Товарищ Скрягин, расскажите нам о себе.
Члены комиссии, седовласые старцы и крашеные матроны, приветливо заулыбались.
– Служу России! – ни к селу, ни к городу гаркнул кандидат, и его утвердили без всяких вопросов.
Он же, стоя по стойке «смирно» почему-то тогда подумал, что его благодетельница похожа на молодящуюся, но уже слюнявую жабу.
С тех пор прошло два с половиной года. В память об удачной протекции, а может, по старой дружбе, наставник подрастающего поколения регулярно наведывался в Управление с цветами и конфетами. Но жаба вскоре потеряла к своему протеже всякий интерес, и с каждым его визитом становилась все капризнее.
Вот и в этот раз она потребовала от него отчет по воспитательной работе из тридцати пунктов. Документ нужно было срочно выслать ей на электронную почту.
Скрягин уныло посмотрел на тополя за окном. Ворон возле гнезда больше не было.
– Есть прислать справку! – устало пробормотал он. – Сегодня же будет исполнено.
Чиновница слегка подобрела.
– Между нами, к вам собирается комиссия, – доверительно сообщила она. – Я это тебе, Василий Петрович, по старой дружбе говорю. Никанор Иванович лично собирались быть. Вы уж меня, голубчик, не подведите.
– Ну что вы, Фаина Генриховна! – уверил ее Скрягин. – В нашем гнезде все в порядке.
Дама деланно засмеялась:
– Уж я-то вас знаю, Василий Петрович! Документики-то у вас всегда в порядке, а вот сайт колледжа кто за вас делать будет? Пушкин? Или может, Билл Гейтс? – она сдержанно засмеялась над собственной шуткой.
– Так точно! – снова невпопад ляпнул Скрягин.
– А у нас в округе, между прочим, скоро конкурс на лучший веб-сайт, и вам просто необходимо принять в нем участие, – сказала она так, будто веб-сайт было сделать проще, чем стенгазету. – Вы уж меня, пожалуйста, не подведите. Я вам сейчас положеньице о конкурсе скину на электронку.