– Я сам решаю, что мне делать! – разозлился Майкл.
– Решай. Тебе что-то мешает?
Видимо, он думал, что я начну говорить о России, о роде Воронцовых, обо всем таком. А вот не буду! Вспомнил себя в его годы, мне тоже много чего говорили – толку?
– Я хочу знать свою историю. Что произошло тогда. Тебе не кажется, что я имею право это знать?
– Кажется. Может, тебе лучше спросить у мамы? Она может видеть эту ситуацию совсем с другой стороны.
– Мама ничего не скажет. Она и правда работала на вас?
– Вероятно, да. Об этом тебе лучше спросить у Его Императорского Величества. Или господина Путилова, если что-то и шло – то, вероятно, через него, через Собственную, Его Императорского Величества Канцелярию. А может – и действительный тайный советник ничего не знает.
– И ты ее завербовал тогда, да?
Господи… Вот теперь-то я понял, к чему он клонит. Это он сам выдумал или в уши напел кто? Он, наверное, думает, что я был куратором его матери в Бейруте, заодно, и спал с ней, по возможности, – такое часто бывает. Мерзость какая…
– Я ее не вербовал. Я не знал о том, что она работает на нас до того, как мне приказали вытащить вас из Североамериканских Соединенных Штатов. Ты думаешь, я позволил бы ей выполнять подобную работу, а?
Теперь уже кричал я. На нас даже кто-то обернулся.
– Ты же выполнял.
– Это другое. Мужчины обязаны рисковать собой ради своей страны. Как сказал один из директоров британской Секретной службы – наша работа столь грязна, что лишь настоящие джентльмены могут выполнять ее.
– Это словоблудие.
– Это правда. Соотнеси эти слова с собой, прежде чем шагнуть на этот путь.
– Давно соотнес. Так как насчет правды, а?
– Правды…
Я рассказал ему. Не все – но многое. Все нельзя – лучше не знать.
– Так она…
– Да. В Бейруте она работала против нас. Я ее не перевербовывал… просто так получилось. После всех этих событий Цакая пошел к Государю и добился акта о помиловании. Иначе ее могли бы повесить.
– Кто такой Цакая?
– Каха Несторович. Если останемся живы – я тебя свожу на его могилу. Или можем – поехать прямо сейчас.
– У меня нет времени.
Я постарался улыбнуться.
– Теперь твоя очередь говорить правду. Куда ты собрался?
Майкл помялся… было видно, что площадь угнетала его своими размерами, своим величием, сконцентрированной здесь историей. Интересно – кто ему подсказал пойти сюда?
– Ты помнишь мистера Уайта? Джона Уайта?
– Помню. Я встречался с ним пару раз.
– Он послал мне письмо. Я ответил. Моей стране сейчас нужна любая помощь, какая только возможна.
– Твоя родина здесь. Ты – русский и по отцу, и по матери. И ты – дворянин и наследный князь рода Воронцовых.
– Моя родина там. Я родился и вырос в Североамериканских Соединенных Штатах. Я не намереваюсь отсиживаться здесь.
М-да… Я гнал от себя сомнения, но теперь – утратил их разом. Моя кровь. Я бы не предал свою страну – тем более в такой ситуации.
– Где ты хочешь работать?
– Пока – Американский Красный Крест. Гуманитарная помощь. Потом – думаю, найдется место в каком-нибудь посольстве.
Ну да, точно. Американский Красный Крест Его Величество Император Николай Второй Романов выпроводил из страны в восемнадцатом. После того, как вскрылись факты прямого участия сей почтенной организации в масштабной поддержке мятежников в шестнадцатом. Эта организация – примерно то же самое, что и Федеральная Резервная Система – частная лавочка, которая каким-то таинственным образом заполучила право печатать деньги!
– Забудь.
– Отец…
– Забудь, тебе говорю. Иди в ФБР, в СРС, в АНБ – куда хочешь. Но в это дерьмо – не суйся.
– Странно. Я ожидал от тебя другого ответа.
– Но получил именно такой. Просто я знаю ситуацию немного лучше, чем ты. Пробуй устроиться на направлении Западная Европа – ты же знаешь русский и немецкий.
– Ладно, попробую… – Было видно, что Майклу это совсем не нравится, но он по каким-то причинам наступил на горло собственной песне.
– И еще, Майкл… – Я думал, сказать ему это или нет, но все-таки решил сказать, лишним не будет: – Помнишь, как у Артура Конан Дойля написано: «Избегайте торфяных болот». Помнишь, где это написано?
– «Собака Баскервилей»?
– Она самая. Так вот – послушай и запомни. Не знаю, где ты будешь работать и куда тебя занесет судьба – но помни: избегай Ватикана. Ни шагу в Ватикан. Если ты увидишь кого-то из Ватикана – опасайся этого человека, как самого дьявола.
– А почему? – недоуменно спросил Майкл.
– Потому что там – кладезь бездны. Один раз я чуть не попал в него, выбрался заступничеством Христовым. И теперь, пока могу, предостерегаю тебя. И близко не подходи к Ватикану!
Майкл посмотрел на меня как на сумасшедшего. Но ничего не сказал – все-таки он был вежливым и воспитанным парнем.
– Поехали. Я отвезу тебя обратно.
– Не сейчас. Пошли, спустимся вниз.
Мы спустились ниже. Гранитные ступени шли до самой воды и скрывались в ней – будто ожидая выхода тридцати трех богатырей.
– Послушай, Майкл, – сказал я, – хоть ты и не считаешь себя русским, но ты русский. И более того – ты мой сын, представитель молодого поколения семьи Воронцовых, флотоводцев, дипломатов, разведчиков. Поэтому – всегда поступай так, как подсказывает тебе долг и честь. Заплати любую цену, неси любой груз, перебори любые лишения, помоги любому другу, борись с любым врагом[2]. Ты знаешь, чьи это слова, – и эти слова как нельзя лучше выражают то, как должен поступать мужчина. Это первое.
– Я постараюсь, – сказал Майкл.
– Ты меня не дослушал. Второе, о чем я хочу тебя попросить. Возможно, ты считаешь врагом своей страны меня. И что еще более страшно – ты можешь считать врагом своей страны свою мать. Ни то ни другое не является правдой. С самого начала существования Североамериканских Соединенных Штатов – Российская Империя помогала вашей стране. Только твердое предупреждение Его Величества, Императора Александра Второго Романова удержало Великобританию от попытки вернуть свои заокеанские колонии военной силой[3]. Твой дед – бывал в месте, которое называется ЗАПТОЗ, и бывал там не раз, он помогал североамериканцам сражаться против Японии, Англии и вскормленной ими своры. Российская Империя и Североамериканские Соединенные Штаты ни при каких обстоятельствах не должны воевать. Союз Российской Империи и Священной Римской Империи помог прекратить войны в Европе – уже почти столетие здесь никто не воевал друг с другом. Союз Российской Империи, Священной Римской Империи и Североамериканских Соединенных Штатов – поможет прекратить войны на всем земном шаре. Раз и навсегда. Помни об этом и делай все, чтобы это свершилось. Как делали это твой дед, твоя мать и я, твой отец. У нас не получилось – возможно, что получится у тебя.
Майкл криво усмехнулся.
– Тогда я потеряю работу.
– Нет, парень. Работу ты не потеряешь. Такие, как мы, не теряют работу. Никогда. Вот теперь – пошли отсюда…
Уже поднимаясь наверх по узкой и крутой дороге, ведущей к санаторию, я заметил неладное – лейб-гвардия. Лейб-гвардия, которая должна быть в Санкт-Петербурге или в Константинополе, не важно где – но не здесь. И если лейб-гвардия здесь…
– Ваше высокопревосходительство?
Вышколенный лейб-гвардеец не стал называть ни имени, ни звания. Просто – здесь мало людей с таким титулом, и он наверняка знает меня в лицо.
– Собственной персоной.
– Вас изволят ожидать. В беседке.
– Кто?
– Дама, пожелавшая сохранить инкогнито.
И этого – достаточно. Русский дворянин никогда не откажется от тет-а-тета с дамой. Такие уж мы, русские дворяне…
Была весна… середина весны. К маю – здесь все зарастает роскошной зеленью, идешь – и не видишь, что впереди, даже на пять шагов. Но сейчас – была середина весны, весны 2013 года, и листья на деревьях только распускались. В беседке, которую когда-то построил для себя бывший владелец этого особняка, охочий до волнующих любовных приключений, сидела Ксения. На ней был костюм для верховой езды, почти мужской, и совершенно очаровательная старомодная шляпка. На ней еще есть вуаль, точнее даже, вуалетка, она прикрывает глаза…
Я, не спрашиваясь, не целуя руки, присел. Во-первых, потому, что свою дневную норму ходьбы я перевыполнил с лихвой, это чувствовалось, во-вторых, потому, что Ксения опять собиралась мне лгать. Точнее – пришла проверить, как подействовала предыдущая ложь, знаю ли я что-нибудь и может ли она меня снова облапошить, когда ей потребуется. Иногда мне кажется, что было бы лучше, если бы она вышла замуж… хотя бы за этого молодого прощелыгу Толстого, которого держит при себе как комнатную собачку. Его бы она тоже использовала… во многих смыслах, но, в отличие от меня, он бы этого не понимал. Если не понимаешь – не так досадно.