Записки промышленного шпиона - Прашкевич Геннадий Мартович

Геннадий Прашкевич Записки промышленного шпиона

СПИСОК ЗАКОННЫХ (пункты с первого по восьмой) И НЕЗАКОННЫХ (пункты с девятого по двадцатый) СПОСОБОВ ПОЛУЧЕНИЯ ИНФОРМАЦИИ О КОНКУРЕНТАХ:

1. Публикации конкурентов и отчеты о процессах, полученные обычными путями.

2. Сведения, данные публично бывшими служащими конкурента.

3. Обзоры рынков и доклады инженеров-консультантов.

4. Финансовые отчеты.

5. Устраиваемые конкурентами ярмарки и выставки, а также издаваемые ими брошюры.

6. Анализ изделий конкурентов.

7. Отчеты коммивояжеров и закупочных отделов.

8. Попытки пригласить на работу специалистов, работающих у конкурента, и последующий анализ заполненных ими вопросников.

9. Вопросы, осторожно задаваемые специалистам конкурента на специальных конгрессах.

10. Непосредственное тайное наблюдение.

11. Притворное предложение работы служащим конкурента без намерения брать их на работу, с целью выведать у них информацию.

12. Притворные переговоры с конкурентом якобы для приобретения лицензии на один из патентов.

13. Использование профессиональных шпионов для получения информации.

14. Сманивание с работы служащих конкурента для получения информации.

15. Посягательство на собственность конкурента.

16. Подкуп сотрудников закупочного отдела конку рента.

17. Засылка агентов к служащим или специалистам конкурента.

18. Подслушивание телефонных и прочих разговоров.

19. Похищение документов, чертежей, технических образцов.

20. Шантаж и различные способы давления.

Разумеется, конкурент прибегает к тем же средствам.

«Кемикл инджинириш», 23 мая 1965 г.

СЧАСТЬЕ ПО КОЛОНДУ

«…Не хочу никаких исторических экскурсов. Не хочу напоминать о Больцмане, цитировать Клода Шеннона, говорить о Хартли и Силарде, взывать к духам Винера или Шредингера. Загляните, если хочется, в энциклопедию – там все есть. Я же предпочитаю чашку обандо. Очень неплохой напиток, это многие признают».

– Джек, – я выключил магнитофон. – Это голос Кея Санчеса?

– Конечно.

– Он всегда такой зануда?

– Ну что ты, Эл, в жизни он гораздо занудливей. Я сходил с ума, так мне иногда хотелось его ударить.

– Ты не ударил?

Джек неопределенно пожал плечами:

– Зачем? Он достаточно разговорчив.

«…Альтамиру закрыли в первые часы военного переворота. Престарелый президент Бельцер бежал на единственном военном вертолете, его министры и семья были схвачены нашей местной островной полицией и, естественно, оказались в тесных камерах башен Келлета. Закрыть Альтамиру, кстати, оказалось делом вовсе не сложным: спортивный самолет, принадлежащий старшему инспектору альтамирской полиции (он пытался последовать за вертолетом Бельцера), врезался при взлете в лакированный пароконный экипаж, в котором некто Арройо Моралес, имя я хорошо запомнил, вывозил на прогулку свою невесту. Ехали они прямо по взлетной полосе, и данное происшествие надолго вывело ее из строя».

– Поистине, ни к месту и ни ко времени, – фыркнул я. Меня этот Моралес рассмешил.

– Помолчи, Эл. Если ты каждую минуту будешь нажимать на стоп, мы не управимся с этим делом и за сутки.

"…Это был третий военный переворот за год.

Радиостанция, конечно, не работала. По традиции, перед переворотом патриоты взрывали центральный пульт. Телецентр давал на экраны одну и ту же картинку: «Пожалуйста, соблюдайте спокойствие». Выключать телевизор запрещалось. Думаю, как и взрывать его центральный пульт. Не будь телевидения, даже в нашей маленькой островной стране невозможно вовремя объяснить, что университет закрыт как источник нравственной заразы (я, кстати, потерял работу как злостный ее разносчик), а национальный напиток обандо крайне вреден не только для самого пьющего, но и для его семьи.

О перевороте я узнал случайно. Политикой я давно не интересовался. Президент Бельцер, генерал Хосе Фоблес или снежный человек, привезенный с Гималаев, это мне было все равно. Но тишина, вдруг охватившая Альтамиру, удивила меня. Как обычно, я сидел на берегу ручья, готовясь принять первую чашку обандо. И как обычно, заранее возмущался появлением над головой единственного нашего вертолета. Но вертолет не появился. Со стороны города слышалась еще стрельба, потом и она стихла, я услышал необыкновенный шорох, шелест – летали стрекозы.

Впрочем, грохот выстрелов и мертвая тишина кажутся мне одинаково опасными. Одна святая Мария знает, прав ли я. Конечно, тишина, нарушаемая лишь стрекозами, приятнее выстрелов, к тому же предыдущую ночь я провел у Маргет, а у моих ног стояла пузатая бутыль с прозрачным обандо. Этот крепкий напиток всегда был любимым напитком альтамирцев, и почему-то всегда его употребление жестоко преследовалось. Президент Бельцер пытался уничтожить частные заводики по производству обандо, генерал Ферш ввел смертную казнь. Я сам в свое время видел списки повешенных – «за злоупотребление обандо». По закону они должны были быть расстреляны, но с патронами всегда было туго. Повешение в любом случае дело более экономичное".

– Народ всегда на чем-нибудь экономит, – усмехнулся я.

– Чаще всего на веревке, – Джек понял меня. – Может, это и правильно.

"…В то утро, когда стихли выстрелы и я услышал шелест стрекоз, я, как уже говорил, сидел на берегу холодного ручья в очень удобном, укромном месте рядом со старой мельницей, принадлежавшей Фернандо Кассаде. Не торопясь, предчувствуя, предвкушая истинное удовольствие, я сбросил с ног сандалии. Столь же неторопливо почти по колено опустил в воду обнаженные ноги. Только после этого, все так же не торопясь, понимая всю важность процедуры, я наполнил прозрачным обандо весьма объемистую оловянную кружку, какую следует осушать сразу, залпом, одним махом, иначе велик риск схлопотать нечто вроде теплового удара – таково действие нашего национального напитка.

Впрочем, я все делал по инструкции. Я не новичок в этом деле. Уже через пять минут мощное тепло текло по моим жилам, зажигало меня, наполняло жизнью. Я даже напел негромко древний гимн Альтамиры: «Восхищение! Восхищение! Альтамира – звезда планеты!..» Впрочем, пение никогда не было самым сильным моим увлечением. Еще через несколько минут я просто лежал в траве и смотрел в облака.

Мне нравится обандо. Говорю об этом с полной ответственностью. Нравится его вкус, действие. Семь президентов, стремительно сменявших друг друга в течение трех последних лет, как ни странно, не разделяли моего мнения. «Обандо – это яд, вред, путь к беспорядочным связям». Не знаю, не знаю. Приведенное изречение выбито каким-то тюремным мастером прямо на стене одной из башен Келлета, но меня это не убеждает. Кто осмелится строить политическую платформу на пропаганде обандо? А вот на его отрицании каждый из президентов получал практически все женские голоса. Замечу при этом, и тоже с полной ответственностью, несмотря на закрытие то того, то иного заводика, количество обандо в Альтамире никогда не уменьшалось. Были годы, когда оно, пожалуй, увеличивалось, но чтобы уменьшалось, этого я не помню.

Я лежал в нежной траве. Смотрел в небо. Видел причудливые неясные облака. И был спокоен.

Я когда-то учился в Лондоне. Тяжкий город, он далеко. Я встречался там с интересными людьми, немало вечеров проводил со своим приятелем Кристофером Колондом, мои студенческие работы ценил сэр Чарльз Сноу, но все равно Лондон – город далекий, тяжкий. Дышится в нем тяжело, его напитки не напоминают обандо, они приводят к тому, что человек хватается за оружие. Обандо же примиряет".

– Не слишком ли много он говорит об этом? – спросил я.

– О, нет. Обандо – не такой уж простой напиток. Это перспективный напиток, Эл.

«…Было время, я преподавал в университете, в лицеях, но университет был закрыт, а из лицея меня уволили, и вряд ли у меня были шансы вновь получить работу. Преподаватель – это всегда опасно. Всегда найдется человек, который самые наивные твои слова истолкует по-своему. Небольшие свои сбережения я давно перевел на имя Маргет, что же касается обандо, к которому я привык, за небольшие деньги я всегда получал свою порцию на старой мельнице Фернандо Кассаде, или в потайном отделении скобяной лавки Уайта, или у старшей воспитательницы государственного детского пансионата Эльи Сасаро».

– На что вам сдался этот придурок, Джек? – не выдержал я.