Я подумала: несмотря на дождь, суббота с воскресеньем на даче самые активные дни, полно дачников, готовят сады-огороды к зимнему сезону. Неплохая возможность расспросить соседей. Отдохнуть, конечно, не придется… Впрочем, я еще не дала согласия. И еще со спорщиками не разобралась. Тем временем Макарка продолжал уговаривать. Болтливый мужик! По-моему, он отчего-то нервничает. С чего бы это? Заразиться боится? Я откашлялась и опять прервала его байку, на сей раз о том, какую рыбу он поймал в Волге недалеко от дачи.
— Вчера в вашем кафе не произошло убийства? — мой вопрос подействовал как гром среди ясного неба.
Макарка не бухнулся на колени и не сознался во всех тяжких грехах, он остановился на полуслове и посмотрел на меня, как на чокнутую.
— Не понял?
— Никого не убили в кафе? — продолжала допытываться я.
— Мне об этом не докладывали, — недовольно отозвался Макарка.
— А жаль. — Интересно, спорщикам хватит свидетельских показаний нескольких человек?
— Почему вы об этом спрашиваете? — Макарка снял очки и стал покусывать дужки.
— Жильцы слышали хлопки, похожие на выстрелы.
— Ах, это! — Макар Петрович с явным облегчением засмеялся. — А я-то уж было решил, что-то серьезное. Шампанское ваши осведомители случайно не пили?
Я оставила вопрос без ответа, выдвинув следующий тезис:
— И еще бомжик с веником пропал…
Макар Петрович с минуту внимательно меня рассматривал, словно хотел удостовериться, что вручает судьбу своего драгоценного компьютера не потенциальной пациентке психушки. Я загадала: если сейчас скажет, что первый раз слышит про бомжика, остаюсь и начинаю копать под него.
— Он ваш родственник? В милицию звонили? Может, он заболел и наконец-то избавил мое заведение от своего присутствия, — Макарка скрестил руки на груди и улыбнулся. — Очевидно, это мои конкуренты наняли вас искать пропавшего бомжика?
Неужели они вас так мало ценят?
Действительно. И почему бы не съездить на пару денечков на дачу.
Поразвлечься, поработать в свое удовольствие. В понедельник вернусь и буду разбираться со спорщиками, предъявлю им честное благородное слово обязанного мне Макарки о том, что в кафе никого, кроме комаров, не убивали.
Получается, что, помогая Макару, я одновременно выполняю задание азартных мужичков. Конечно, не в моих правилах делать несколько дел сразу, но, учитывая собственное плачевное состояние и не менее плачевное состояние моего кошелька, позволительно сделать исключение. Главное, найти подходящее оправдание, а то неудобно как-то получается: поверили люди в мою честность, а я их надежд не оправдаю. И я принялась себя убеждать, что для разрешения спора временем меня не ограничивали. Если совершено убийство, труп никуда не сбежит, не было его — тем более. А Макаркино дело отлагательств не терпит. Вот спасу его компьютер, а потом, если надо, посвящу всю оставшуюся жизнь разрешению загадки спорщиков.
Макарка тем временем заливался соловьем:
— Я согласен на любую цену, на любые условия, только помогите!
Этот аргумент понравился мне больше предыдущих. Пожалуй, мы с ним поладим, однако для этого пришлось заключить небольшую сделку с совестью:
— Съезжу, посмотрю. Тогда и решу. — Вроде как не взялась, но и не отказалась. Обнадежила, одним словом.
Макаркино лицо осветилось искренней радостью.
— Татьяна Александровна, Танечка! Я вам так благодарен! Вы меня спасли.
Вы сняли тяжкий груз с моего сердца. — Руки он при этом прижимал к пиджаку в области желудка. Впрочем, кто их, кафешников, разберет, может, сердце у них именно там и находится. Я ощутила легкое раздражение. Наверное, отсутствие признательности к работодателям — явление весьма распространенное. Есть у меня один знакомый, зарабатывающий на хлеб починкой иномарок, так он каждого владельца забугорной игрушки считает своим потенциальным врагом.
— Не радуйтесь. Я только туда и обратно.
— О! Очутившись там, вы не захотите возвращаться так скоро.
И он опять заладил про свежий воздух, сауну и грибные места. Словно я еду не похитителей искать, а дачу покупать. Слово «покупать» перевело мои мысли в иное русло. У моей порядочности был один минус: пока я официально не взялась за расследование, гонорара мне не полагалось. Сам Макарка осуществлять свои грандиозные планы по моему обогащению не торопился. Люди такие непонятливые, а к расставанию с деньгами их надо готовить заранее. Я прокашлялась, шмыгнула носом и спросила:
— Ехать далеко?
— Ах, да, я же не сказал, — засуетился Макарка. — Полтора часа по шоссе до поворота на Мокеевку. Вообще-то дача рядом с Сухой Балкой, но там дорога идет полем. Хотя, конечно, так быстрее. В общем, на любителя. Запутаться невозможно. Я вам план нарисую. Сейчас позвоню Вовану' — это охранник, предупрежу.
— Значит, далеко. Бензина много уйдет… — я задумчиво покачала головой и посмотрела в окно.
Макарка намека не понял и на сей раз и несколько опешил. Пришлось продолжить:
— А он все дорожает.
— Конечно, конечно! Все расходы я беру на себя, — уяснив, в чем дело, заверил меня наконец Макар. Он извлек из кармана кожаное портмоне, и, о чудо, на свет появились две сотни баксов. — Это на бензин. Берите самый лучший, лишь бы поскорее добраться до места. Если мы придем к окончательному соглашению, то, думаю, оба останемся довольны. О еде заботиться не придется. Анночка, жена охранника — потрясающая стряпуха. — Он собрал пальцы щепотью и причмокнул. — Давно хочу перетащить, ее сюда, в кафе. Вы будете чувствовать себя, как в санатории. Там недалеко соснячок, воздух в нем — закачаешься. А какие маслята!
Ну, опять начинается рекламная кампания!.. — Ладно, не буду терять времени. — Я поспешно вскочила, уронив себе на ногу стул.
Не лучшее начало дела. Ну и пусть, когда «неожиданные милости» похрустывают в кармане, от «решительных перемен» перестаешь ждать «серьезных осложнений».
Глава 3
Осенние дожди размыли дорогу, затопили колеи, превратили растертую шинами до состояния пыли землю в липкую жижу. С моей стороны полнейшим безумием было ехать напрямик, по проселочной дороге. Машина цеплялась брюхом о кочки, ревела и рычала, то ли от обиды, то ли от попадающей в глушитель воды. Колеса постоянно пробуксовывали. Поднимающиеся грязевые брызги плотной кисеей закрывали стекла. От ветра и лучей неяркого солнца они быстро подсыхали, и усилиями одних «дворников» очистить лобовое стекло было невозможно. Приходилось время от времени останавливаться, высовывать до предела руку и возить тряпкой по стеклу: вылезти из машины мне просто не хватало мужества.
О внешнем виде моего средства передвижения даже думать не хотелось.
Когда довезу машину до мойки, она превратится в сплошной комок земли, и возвращать ее к прежним формам и цвету придется отбойным молотком. Во сколько же мне это обойдется? И почему я не поехала в объезд? Вот заглохнет сейчас мотор, что тогда?
Мотор не заглох. Вскоре я подрулила к Макариной даче — трехэтажным хоромам из красно-белого кирпича. С вершины холма открывался потрясающий вид на Волгу. Ниже по склону дачный поселок постепенно переходил в деревню. По сравнению с каменными дачами, одноэтажные, в большинстве своем деревянные домики смотрелись бедными родственниками. Чуть поодаль начинались обещанные грибные лески.
У решетчатых ворот меня поджидал Вован — охранник. Я въехала во двор и остановилась. Вован, хмыкнув, критически осмотрел машину.
— А ты рисковая. Большинство предпочитает по асфальту. Вылезай.
Я подчинилась и встала рядом с ним, глядя на свою «девятку». И в самом деле рисковая.
— Уже приехали! Как вы быстро! — от дома к нам спешила пухленькая женщина, месяцев этак на седьмом беременности.
Она увидела мою машину, ойкнула, а потом рассмеялась, прижимая ладони к щекам.
— Макар вас разве не предупредил? После дождя напрямик не проедешь.
Застрять могли, неделю бы потом машину выволакивали.
Я чихнула, отрицательно помотав головой, размышляя о людской подлости.
Анночка шарахнулась от меня, даже не успев убрать улыбку с лица. Все воспринимали меня в этот день не иначе как тайное бактериологическое оружие массового поражения. Скорей бы выздороветь.
— Заходите в дом. Стол накрыт, — скомандовал Вован, не обращая внимания на смущение жены. — Машину я из шланга ополосну и в гараж загоню. И тебе, Аня, нечего на ветру стоять. Марш на кухню.
Стол ломился от простой, но сытной еды.
— Все продукты свежие, деревенские, — сообщила мне Анночка, стараясь держаться на максимально допустимом приличиями отдалении. — Пироги с капустой и с яблоками. Хорошо опару загодя поставила. Как Макар позвонил, я сразу напекла.
Есть мне не хотелось. Проклятое горло! Я платонически обозрела жирную густую сметану, рассыпчатый творог, головку домашнего сыра, розовое прозрачное сало и жареные свиные ребрышки с картошкой. На плите дымился украинский борщ.