– А вас тут товарищ дожидается! – протянув нам ключи от номера, тетенька-администратор мило улыбнулась.
– Какой еще товарищ? – спросил Станислав, беспокойно оглядываясь.
– Это я… – раздался неприятный, гнусавый голос за нашими спинами.
С диванчика около телевизора поднялся, оправляя длинное черное пальто, невысокий человек, правильнее даже было бы сказать – человечек. Он был лысенький, с маленькими бегающими глазками, приплюснутым носом на розовом круглом лице, очень похожий на Дени де Вито. Но только, в отличие от обаятельного голливудского актера, этот тип был крайне неприятен, даже мерзок. Во всем его облике читалось полное презрение к окружающим, этакая брезгливость, характерная для определенной категории чиновников и служащих некоторых государственных ведомств. Мне сразу стало как-то не по себе, потому что в свое время я вдоволь наобщалась с подобного рода тараканами. И сейчас этот тип напомнил мне о тех самых временах, о которых я очень не любила вспоминать.
Делать нечего, Станислав и я направились к нашему нежданному гостю. При этом я поправила свой пиджак, незаметно для окружающих убедившись, что моя «беретта» находится в удобном положении для того, чтобы ее можно было быстро достать.
– Я вас жду уже два часа… – недовольно сказал человек.
– Насколько я помню, мы вам свидания не назначали! – ответила я. – Поэтому это ваши проблемы, что вы нас столько ждете. И вообще, кто вы такой?
– Собственно, я пришел не к вам, Евгения Максимовна, – немного наклонив вперед голову, сказал незнакомец. – Меня просили встретиться и поговорить со Станиславом Евгеньевичем.
– Кто просил? – задал, в свою очередь, вопрос Станислав.
– Давайте продолжим разговор в номере, – ответил тип. – Здесь, право, как-то неудобно…
– Удобно… – твердо сказала я. – Если вы немедленно не представитесь, никакого разговора не состоится.
– Ну хорошо, если вы настаиваете, я – Панов, Павел Панов. Хотя вряд ли вам о чем-нибудь говорит мое имя.
– Абсолютно ничего! – сказала я. – А откуда вы знаете меня?
– Да я-то о вас ничего не слышал вплоть до сегодняшнего утра. И еще столько же, будь моя воля, не слышал бы и дальше! Но вот люди, которые меня послали, вас очень хорошо знают, Евгения Максимовна, очень хорошо. Вас и вашего папу. И чем вы занимались до девяносто четвертого года, и чем вы занимаетесь сейчас – обо всем этом им хорошо известно. А вы говорите – невеста. У Станислава Евгеньевича нет невесты, у него только мама, которая живет в Москве на Преображенской площади. – Панов сделал особое ударение на слове «живет».
Услышав это, Станислав побледнел.
– Какое вам дело до моей матери! – возмущенно сказал он.
– Нам? Да никакого! – театрально замахал ручками Панов. – Какое нам может быть дело до вашей мамы… Пусть себе живет старушка! Если, конечно, и вам не будет никакого дела до одного происшествия, случайным свидетелем которого вы стали.
– Вы это о чем? – спросил Станислав. Хотя было совершенно ясно, какое событие имел в виду Панов.
– Как о чем? Да все о том же! О чем вы рассказывали в милиции? О том, что видели, как двое сбросили с моста тело несчастной Елены Максимовской? Точнее, якобы ее тело…
– Откуда вы знаете, что я был в милиции?
– Как, вы до сих пор еще не поняли, с кем имеете дело? Мы очень… – Панов выделил это «очень», – много знаем! И уж будьте уверены – очень многое можем!
– Это надо воспринимать как угрозу? – холодно сказала я.
– Что вы! Какие могут быть угрозы! Мы же с вами цивилизованные люди! Просто те, кто меня послал с вами встретиться, считают, что нехорошо поднимать возню вокруг столь трагической истории. Бедная девочка… Она была еще так молода… – Панов сокрушенно покачал головой. – А можете себе представить, какой будет удар для родственников, для матери, отца, если начнется грязная шумиха вокруг имени их погибшей дочери! Ее ведь все равно не вернуть! А ведь это такой удар для матери – пережить своего отпрыска!
Он снова сделал ударение на слове «мать» и «пережить». Этот тип совершенно наглым образом нам угрожал.
– Так что вам надо? – спросил Станислав. – Чтобы я забрал заявление из милиции?
– Зачем забирать! Его уже и так давно оттуда забрали! И вы не подумайте ничего такого – мы это сделали, заботясь исключительно о чувствах несчастных родственников погибшей. А вот вам мои хозяева настоятельно рекомендуют покинуть наш город. И сделать это необходимо как можно быстрее. Не далее как до завтрашнего утра…
– И если я этого не сделаю, меня тоже найдут на льду под мостом… – закончил за него Станислав.
– Что вы! – поморщился Панов. – Ничего мы с вами не сделаем! Мы люди абсолютно мирные. Кроме того, такие любопытные люди как вы, Станислав Евгеньевич, как правило, сами находят неприятности на свою голову! Вот ведь вас недавно чуть не сбило машиной… А могло бы и сбить! И даже опека такого специалиста, каковым является уважаемая Евгения Максимовна, здесь не поможет! Это, знаете ли, его величество случай!
– Ублюдок, – спокойно сказала я, глядя ему в глаза.
– Ну зачем вы так, Евгения Максимовна, разве вас этому учили в Ворошиловском институте! Ай-ай-ай! И не стыдно вам?
– Пошел вон!
– Я-то пойду, а вот что будет с вашим подопечным… Конечно, вы дама крутая, но у нас есть спецы и покруче вашего! Так что не берите на себя слишком много!
– Женя, может, он прав? – нерешительно спросил меня Станислав. – И мне действительно стоит уехать?
– Заткнись! – отрезала я. Меня очень разозлил этот товарищ Панов. Одно слово – «товарищ».
– А вот Станислав Евгеньевич разбирается в ситуации… – сказал Панов. – Вам бы поучиться у своего клиента. А то ведь то, что не смогли сделать боевики в Чечне, могут сделать простые русские ребята…
Я оглянулась по сторонам. Охранника видно не было. Администратор не обращала на нас никакого внимания, сосредоточенно набивая что-то на компьютере. Кроме нас, в холле никого не было. Я схватила Панова за воротник пальто и резко притянула его к себе. Другой рукой я выхватила из-за пояса свою «беретту» и сунула ее ствол ему в нос, почти в самую ноздрю.
– Если, козел, ты еще раз попадешься мне на пути, я тебя убью! – спокойно сказала я.
И резким движением оттолкнула его от себя. Он отлетел назад, споткнулся о диван, не удержал равновесия и упал. Поднимаясь и отряхивая свое пальто, он тяжело вздохнул и сказал:
– Зря вы так, Евгения Максимовна. Если бы вы знали, с кем связываетесь…
– Кто бы ни были ваши хозяева, передайте им, чтобы держались от нас подальше.
– Я-то передам… – сказал Панов. – Передам…
Последнее «передам» прозвучало уже угрожающе. Он повернулся и пошел к выходу. Перед самой дверью он почему-то снова повернулся к нам, театрально отдал честь двумя пальцами и многозначительно кивнул.
– Может, не стоило с ним так? – спросил меня Станислав.
– Если хочешь, я могу тебя сегодня же отправить в Москву, – ответила я. – Но не советую. Судя по всему, те, кто его послал, настроены очень серьезно. Они тебя в покое не оставят и там. А что касается этого урода – не надо показывать таким людям, что ты боишься! И имей в виду – я знаю, что делаю.
– Надеюсь, – сказал Станислав и пошел к лифту.
* * *Весь оставшийся вечер он был мрачен, как туча. С унылым видом он читал какие-то свои методички и не проронил ни слова. Я же включила телевизор и, к своей радости, обнаружила на одном из каналов трансляцию спутникового «Мира кино» «НТВ-плюс». Показывали «Криминальное чтиво», и я в очередной раз имела возможность насладиться бессмертным шедевром Квентина Тарантино.
Когда правильный, но почему-то совершенно не нравящийся мне герой Брюса Уиллиса убил плохого, но безумно приятного и обаятельного героя Джона Траволты, я снова расстроилась. Ну зачем же ты, Винсент, оставил на кухне свой автомат и пошел в туалет! Ну кто же так делает! Меня мой шеф за такой прокол просто бы застрелил на месте, если, конечно, еще было бы в кого стрелять.
– Не люблю этот фильм! – сказал неожиданно материализовавшийся из своей спальни Станислав.
– А я так просто обожаю! – сказала я, не отрываясь от экрана.
– Такого в жизни не бывает! – сказал вредный Станислав.
– Именно такое в жизни и бывает! – ответила я. – Кто бы что еще понимал!
– А, ладно! – Стас махнул рукой и снова скрылся в своей опочивальне.
Мне стало его жаль. Обычно мои клиенты – люди уже знакомые с изнанкой нашей жизни. Трудно найти коммерсанта или банкира, которому бы никто в жизни не угрожал или же он сам кому-нибудь не угрожал. Все они хищники, акулы, которые прекрасно могут слопать кого угодно, если их самих еще никто не слопал. Но этот парень волею случая оказался в весьма неприятной ситуации. И его вины здесь не было. Сфера его деятельности была, мягко говоря, далека от криминального жанра. И его расстройство можно было понять. А тут еще этот поганец Панов вздумал угрожать ему, намекать на здоровье матери!