- Мне все чаще кажется, - задумчиво заметил Каркун, - что у нас теперь два Шаграта.
- Куда нам их столько? - в тон подхватил Падре, - одного и то много.
- И за что я вас люблю? - спросил Зверь.
- Ишь ты, - умилился Мал, - Суслик ведь, зверушка ведь бессмысленная, а гляди-ка, любит.
- Не бьем потому что, - объяснил чуждый сантиментов Шаграт, - а могли бы. Даже ногами.
- Не думаю, - сказал рассудительный Каркун, - Скорее уж, Суслик нас. С ним же легат Бессмертных персонально занимается.
- Это Айс фон Вульф, - сообщил Зверь.
И сам удивился, так тихо вдруг стало.
- Ты, Суслик, шутишь так? - осторожно спросил Мал.
- Не-а, - Зверь встал, - не шучу. Тема закрыта и обсуждению не подлежит.
Не подлежит обсуждению! Ну да! Весь оставшийся день, весь вечер, и, наверное, всю ночь в "Антиграве", только эта тема и обсуждалась. На разные лады, разными голосами, с выстраиванием самых разных предположений и домыслов.
Зверь в "Антиграве" не был. Его, по окончании полетов, отозвал Эрик и осторожно поинтересовался, что за дикие слухи ходят среди пилотов.
- Слухи? - удивился Зверь.
Его Величество перешел на "ты", значит опала снята, и снова можно выделываться.
- Говорят о тебе и об Айс фон Вульф, - строго сообщил император, - не ври, что не знаешь.
- А, - Зверь кивнул, - так это не слухи. Это правда.
- Зверь, - стальной взгляд Эрика стал сочувствующим, - ты в порядке? Уруки с тобой ничего не сделали?
- Да нет, - с Мохнуркой и его десятком расстались чуть ли не друзьями, - приглашали заходить еще, - все нормально, сир. Обращались хорошо, не обижали, с Айс разрешали видеться.
- Не паясничай, - попросил император.
- Не буду. Нет, правда, все в порядке.
- Айс фон Вульф собиралась... - Эрик запнулся, явно подыскивая слово поделикатнее...
- Изучать меня, - подсказал Зверь, - я знаю.
- И?
- И вот, - Зверь изобразил на лице виноватую обреченность.
Император помолчал, покусывая губу. Фамильный фоксовский подбородок угрожающе двигался вверх-вниз. Наградил же бог челюстью - иной раз завидно становится.
- Хильда говорит, ты так и не заглянул к ней по возвращении.
- Ну, - Зверь развел руками, - все как-то времени нет.
- Из госпиталя сбежать и от врачей прятаться ты время нашел, - ядовито напомнил Эрик, - значит так, Суслик, сегодня вечером мы ждем тебя на ужин. Неофициальный. Это приказ.
- Понял, - вздохнул Зверь.
Император кивнул ему и отпустил с богом.
- Ждем на ужин в качестве главного блюда, - пробурчал Зверь, в удаляющуюся спину.
Такого поворота он не ожидал. Видеться с Хильдой не было ни малейшего желания. Ну, да ладно. Не в первый раз. И, к сожалению, наверное, не в последний.
* * *
Так оно и повелось. Раз в два-три дня он прилетал, стучал в окно, и забирал ее куда-нибудь, где было людно, весело, шумно и на удивление хорошо. Айс до встречи с Эльриком поверить не могла в то, что ей может быть хорошо среди толпы веселящихся людей. И уж тем более, она не могла поверить, что ей может быть хорошо в таком месте не с мужем, а с веселым, и совершенно сумасшедшим чародеем. Настоящим чародеем, тварью, которая даже просто быть не имеет права.
Чем-то они походили друг на друга. Ее Эльрик, Торанго, очень старый, очень спокойный, очень опасный. И ее Зверь - совсем мальчишка, улыбчивый, безбашенный, и совершенно безобидный. Во всяком случае, пока он на земле, а не в небе. Может быть, они походили друг на друга непоколебимой уверенностью в себе. В своей силе. Потрясающей уверенностью, от которой полшага до нахальства, но... полшага. И она никогда не нарушается, эта тонкая грань, граница. И хочется, закрыв глаза, поверить самой.
И веришь.
С ним было интересно. Ей, пятисотлетней, было интересно со Зверем, которому не стукнуло еще и семидесяти. А ведь Айс всегда считала свое образование не только глубоким, но и весьма обширным. Куда там? Она разбиралась во многих вещах. Зверь, кажется - во всех.
А главное, он умел жить без магии. Совсем. Родом из мира, где магии нет, где возможны лишь чары, а все сущее подчинено жестким и немногочисленным законам математики и механики, Зверь видел жизнь в ракурсах, порой совершенно неожиданных. И Айс смотрела вместе с ним, удивляясь, как же раньше она не замечала очевидного.
Столько нового!
Но он сумасшедший. И она тоже сходит с ума.
- Перестань, - не выдержала однажды Айс, не выдержала противоречия между разумом и эмоциями. Было утро. Зверь привез ее домой и как раз собирался откланяться, - перестань. Не прилетай сюда. Давай купим дом где-нибудь в городе, лучше вообще не в столице. Там будет безопасно.
- Ты высоты боишься? - удивился Зверь, по обыкновению балансирующий на борту "болида", - если хочешь, мы можем ходить через дверь. Я хоть вспомню, как это - ногами по лестнице.
"Еще не хватало!"
Айс отчетливо представила, как он ведет ее к лифту, чинно раскланиваясь по дороге с охреневаюшей лейб-гвардией.
А ведь может!
- Я за тебя боюсь, - досадливо бросила она, - если тебя заметят...
- А-а, - такой улыбки видеть еще не приходилось, - это да, это серьезно, - он и вправду посерьезнел, точнее, стал загадочным, как сфинкс, замысливший мелкую пакость, - послезавтра вечером, часов в пять, как темнеть начнет, поднимись на крышу, ладно?
- Зачем?
- Увидишь.
Зверь поцеловал ее пальцы, брякнулся в кресло и стартовал, рывком машины захлопнув колпак.
Пижон!
* * *
В "Антиграв" его однажды просто приволокли. Силой.
Заботливые старперы насели со всех сторон, лезли пальцами в душу, пили водку и объясняли Зверю, какой он дурак, и как с этим бороться. Когда захмелели слегка, шуточки кончились, и обсуждение пошло всерьез. Что, вообще-то, было не принято. Потому что обсуждать женщин, своих или чужих моветон. Этого даже пехотинцы себе не позволяют. Гвардия, во всяком случае.
- Но тут случай особый, - разъяснил де Буа, примчавшийся из-за особости случая из своего Лонгви, - во-первых, женщина у тебя - это противоестественно, а во-вторых, какая же она женщина, Суслик, она - рыба мороженая.
Буратино противоречия в собственных утверждениях не разглядел. Зверь разглядел, но указывать на них не стал. Он вообще помалкивал, сидел себе у стеночки, крутил в пальцах бокал с соком и в разговоры не вникал.
Думал.
О Хильде. Когда-то было что-то... Хильда была для него чем-то особенным. Она и сейчас особенная, но сейчас это, скорее, знание, чем понимание. Со стороны Зверя - знание. То есть, умом своим звериным осознает он прекрасно, что Хильда на весь мир одна, другой такой нет и быть не может. А чутье звериное молчит. Чутью Хильда больше не интересна.
Впрочем, с ней по-прежнему приятно поговорить. Она умна, обаятельна, в ней есть сила. И обманывать ее почти не приходится. Так, самую малость. Ту малость, которая давно уже вошла в привычку.
Жаль, конечно. И того, давнего, странного отношения к Хильде жаль. И того, что врать приходится. Удивительное дело, ситуация, которая на Земле показалось бы экстремальной, в этом мире стала нормой. Там несколько месяцев среди людей давались страшно тяжело. Маска начинала давить, ложь становилась едкой, как кислота, и единственным утешением было неизбежное убийство, ради которого все всегда и делалось. А когда случилось так, что и убивать стало некого, Зверь чуть не рехнулся. Да ладно, "чуть"! Уж самому-то себе мог бы и не врать.
А здесь он жил в окружении людей и нелюдей не первый десяток лет. Врал все время... скажем так, с некоторых пор начал врать все время. Маска... нет, не приросла, просто возможность снять ее выпадала очень редко. И цели, ради которой стоило бы терпеть все это, не было. Однако терпел. Почему? Кто знает? Может быть, потому что выбранная маска нравилась. Маски, они должны нравиться, иначе их не надеть. Но эта нравилась по-настоящему, то есть, убеждать себя в ее необходимости почти никогда не приходилось.
Может быть, он и вправду любил этих пятерых, что пили сейчас, как пилоты, ругались как пилоты, и были омерзительны, как только пилоты и умеют. Может быть, он любил их, потому что они были пилотами?
Иногда Зверю казалось, что он их ненавидит.
В последнее время, все чаще...
Сейчас он надел маску поверх маски. Так же, как делал это, встречаясь с Хильдой. Но если с Хильдой Зверь делал это больше для нее, чем для себя, то старогвардейцев он обманывал из исключительно корыстных соображений.
Свинство?
Ага. Самому противно. А что делать?
- Нечестно это, - басил Мал, для убедительности постукивая по столу кулачищем.
- Да ладно бы не честно, - змеей вползал в беседу де Буа, - тут все куда серьезнее. Речь идет о попрании традиций. Эта дрянь на святое покусилась.
- На Суслика, что ли? - Шаграт оглядел Зверя с сомнением.
- На нас, - Буратино экспрессивно взмахнул рукой, сбил рюмку, подхватил ее, не глядя, - на наши законы.
- А-а, - Шаграт глубокомысленно кивнул, - а я уж подумал. На нас. Ха! Не дадимся.
- А ведь прав Буратино, - с неожиданной экспрессией произнес Падре, - я вот сидел, дети мои, слушал вас, и сформулировать пытался. Верно все. Это отродье в небо сунулось, никаких на то прав не имея, ибо ползать рождено. Я понял еще, если бы она умела летать, или, ладно, если б она была просто приличным пилотом. Я бы понял. Законы наши никем не писаны, а значит, и следовать им никто не обязан. Но она пришла в монастырь с чужим уставом. Внутрь не попала, так во дворе нагадила...