«Все Отделение в курсе моих проблем с начальством! – стиснул зубы Белогорцев. – И вдобавок издеваются, собаки! «Наиболее квалифицированным» величают. У-у-ух, ненавижу!!!»
– Мы по поводу сегодняшнего происшествия. У нас... э-э-э... в будке, – продолжал между тем старшина, – видите ли... э-э-э... В общем, оперативно-следственная группа кое-чего упустила при осмотре, да и мы лишь случайно обнаружили... Вот, взгляните! – Борисов протянул на заскорузлой ладони маленькую золотую сережку причудливой формы. – Закатилась в щель между половицами под столом, – виновато пояснил он. – Вероятно, из руки пострадавшего выпала!
Майор ощутил сладостный, стремительно нарастающий жар в груди. Неужто повезло?!
Неужто милостивая Судьба преподнесла ему в тяжелый час роскошный подарок в виде чудом объявившейся УЛИКИ? Господи! Только бы не ошибиться! Только бы это не оказалось пустышкой!!!
– Зайдите оба ко мне в кабинет! – осевшим голосом приказал он и, по причине лихорадочной дрожи в руках, долго не мог отпереть простенький замок...
* * *После беседы с известными читателю гаишниками и в особенности после изучения принесенного ими вещдока опер Белогорцев здорово повеселел, просветлел лицом и широко расправил плечи. Подсунутое зловредным Руководством дело перестало казаться «дохлым висяком». Появились «ниточки». Причем довольно перспективные! Итак: на застежке сохранилось бурое пятнышко засохшей крови. Очевидно, серьгу вырвали с мясом, в процессе ожесточенной борьбы. Если допустить, что она принадлежала женщине, то становится ясным – пострадавший назвал «чертовой ведьмой» преступницу, непосредственно участвовавшую в убийстве. «Гм. Да тут, пожалуй, можно и без «если допустить», – внимательно рассматривая странной формы кусочек желтого металла, подумал майор. – Вещичка явно дамская! Или педик? Нет!!! Эта финтифлюшка плюс «чертова ведьма» достаточно весомые аргументы в пользу женской версии! А по поводу бреда – ошибочка вышла. Спасибо тебе, мужик, что не галлюцинировал на пороге Смерти. Не вводил следствие в заблуждение!»
Добросовестно задокументировав находку, сняв показания и отпустив старшину с сержантом, Дмитрий продолжил размышления. Общая их суть сводилась к следующему: по словам свидетелей, потерпевший – мужчина высокого роста, атлетического телосложения. Вряд ли баба могла расправиться в одиночку с таким буйволом. Получается, нападавших было минимум двое, а «чертова ведьма», возможно, играла роль приманки.
Теперь «капюшоны». Если реальна «ведьма», то реальны и они! Похоже на какой-то дьявольский ритуал. На подобную мысль наводит и изуверский характер телесных повреждений. Значит, надо искать среди сектантов. В числе главных подозреваемых – особа женского пола с недавно поврежденным ухом. Неплохо для начала!
Совсем неплохо!!!
В районе полудня, окрыленный первым успехом, Белогорцев решил наведаться в городскую больницу, расположенную в нескольких минутах ходьбы от Отделения. Необходимо лично взглянуть на труп. Авось всплывет чего-нибудь новое?!
В больничном морге майора ожидал сногсшибательный сюрприз. Тела пострадавшего там не оказалось!!!
– Пациент жив, – с некоторой обидой в голосе сообщил Дмитрию главврач. – Находится в реанимации. Состояние, конечно, крайне тяжелое, но у нас работают высококлассные специалисты! А вам дали неверную информацию...
Опер затрепетал от радости. «Облапошилось начальство! В лужу село! Подставить хотели, уроды моральные?! Нате-ка, выкусите! Мы еще посмотрим, кто будет смеяться последним!!!»
Глава III ИГОРЬ ВЕРСТАКОВ
В понедельник я проснулся на рассвете с больной головой, пересохшей глоткой, весь мокрый от пота. Дыхание со свистом вырывалось из груди, по коже ползали мурашки озноба. Усевшись на постели, я затравленно огляделся, убедился, что нахожусь дома, в своей комнате, с облегчением перекрестился, схватил графин с водой и надолго припал губами к узкому горлышку. Ночной кошмар быстро терял очертания, проваливался в небытие. Спустя мгновение я напрочь забыл виденное во сне. Осталось лишь ощущение глубокого внутреннего дискомфорта. А также – щемящее предчувствие надвигающейся беды.
«С перепоя вечно разная пакость мерещится! Не стоит придавать значения!» – мысленно утешил я себя. Однако не помогло. Ледяная паутина страха продолжала опутывать сердце. Тяжело вздохнув, я встал с кровати, отыскал в ящике письменного стола упаковку феназепама, проглотил три таблетки, запил водой, опустился обратно на скомканную простыню и прикурил сигарету.
Из распахнутого настежь окна тянуло утренней свежестью. Во дворе, в зеленых кронах деревьев, хрустальными голосками переговаривались птицы. Над горизонтом медленно поднимался золотой диск солнца. На соседней улице прогромыхал по асфальту ранний грузовик... По мере того как транквилизатор впитывался в кровь, я успокаивался. Озноб постепенно исчез, дыхание выровнялось. Нервное напряжение сменилось умиротворяющей сонливостью. «Сегодня нужно провести две тренировки. Одну в двенадцать, другую в три часа. Особо разлеживаться нельзя», – с ленивой досадой вспомнил я, завел будильник на девять утра, затушил окурок в пепельнице, закрыл глаза и... неожиданно очутился посреди безжизненной равнины, покрытой обломками черных скал. В низком, сумрачном небе часто вспыхивали сиреневые молнии.
Над самой землей плавали ошметки призрачного, голубоватого тумана. Вдалеке, на краю равнины, виднелся ярко-красный горный хребет, а рядом, буквально в двух шагах, стоял омерзительный демон с собачьей мордой. На макушке адского создания торчали осклизлые рога, из мохнатой пасти текла густая, бурая слюна. Шелудивый хвост выписывал в воздухе причудливые вензеля. При виде меня урод злобно оскалился. «Думаешь, отделался от нас, ничтожный человечишко?! – оглушительно проревел он. – Думаешь, забыл недавний сон, и все?! Ну не-е-ет, смертный! Ни черта не получится! Ща-а-ас мы тебе напомним кой-чего!!!»
Демон взмахнул безобразной лапой. Грянул гром, горный хребет изогнулся, словно живой, обрывки тумана закружились в сумасшедшем танце. Почва под ногами затряслась, затем разверзлась, и я провалился в громадную пещеру, залитую мерцающим фиолетовым светом. Пол покрывал толстый слой свернувшейся крови, по стенам ползали гигантские пауки с человеческими головами. Под потолком, пронзительно пища, носилась стая летучих мышей. Удушливо пахло сероводородом. Неподалеку, с утробным рыком, вновь материализовался рогатый урод.
– Ты, мальчишка, стал плохо себя вести! – клацая желтыми клыками, продолжил он. – Добровольно покинул Бригаду, начал регулярно ходить в церковь да еще дружка – Петьку от самоубийства отговариваешь. Ух, тварь двуногая!!! – Рожа беса страшно исказилась, а рев трансформировался в змеиное шипение. – Не оболь-ща-а-а-йся! Мы тебя-я-я не вы-ы-ыпу-у-ус-с-стим! Ты на-а-аш!!! Поклони-и-ись-сь-сь мне! Не-ме-е-е-едленно!
– Ну уж нет! – преодолев мистический страх, решительно возразил я. – Перебьешься, нечисть!
– Ах, так?! Перечить посмел?! Сопротивляешься?! – взвилось на дыбы исчадие ада. – Ну ладненько! Значит, будешь принесен в жертву!!!
От ближайшей стены отделились несколько фигур в темных одеждах и, не касаясь пола, поплыли в мою сторону. Каждая сжимала в руке острый, окровавленный нож.
– Взять его! – повелительно рявкнул демон.
С душераздирающим визгом дьявольские отродья набросились на меня и усердно замахали ножами. Тело сразу во многих местах пронзила мучительная боль.
– Господи Иисусе! Помоги!!! – отчаянно закричал я. Фигуры дрогнули, заколебались и растаяли в смрадном воздухе. Вслед за ним исчез рогатый урод.
Визг, однако, не прекратился.
– Окаянный пьяница! Поспать нормально не даст! – добавился к нему сердитый женский голос.
С натугой разлепив веки, я понял, что визг исходит от будильника, а ругань – от моей жены Татьяны: заспанной, недовольной, облаченной в полупрозрачную комбинацию с рюшечками.
– Чего разорался как резаный? – протирая глаза ладошкой, недружелюбно осведомилась она.
– Сон... плохой... привиделся, – морщась, просипел я.
– Оно неудивительно. Скоро вообще до белой горячки допьешься. Чертей по квартире гонять начнешь! – нравоучительно выдала супруга и удалилась, покачивая бедрами.
Переведя дыхание, я отхлебнул глоток воды, спустил ноги на пол и на минуту задумался. Как ни странно, но попреки жены в определенной степени меня успокоили. Наверное, Таня права. И первый кошмар, не запомнившийся, и второй, до жути реалистичный, – заурядные последствия злоупотребления алкоголем, а отнюдь не вещие сны! Сколько мы с Петькой вчера вылакали? Гм! Если считать вместе с пивом, то не менее ведра на брата. В сорок лет подобные загулы даром не проходят! Здоровьице-то того, изрядно растранжиренное...
«Пора завязывать с пьянкой!» – в конце концов решил я, с кряхтением поднялся и направился в ванную. Приводить себя в порядок...