Я работаю в одиночку, без прикрытия. Ставлю сеть. Еще год назад, ее не было. Но теперь, в связи с изменившимся характером угроз, секретным указом Президента вся территория СКФО приравнена к иностранным государствам, и теперь СВР и ГРУ могут работать здесь, налаживать агентурные сети, вести активную агентурную и радиоразведку. Решение, можно сказать, давно назрело. Местные правоохранители неэффективны и коррумпированы, а приезжие (точнее наезжие) эмвэдэшники и фээсбэшники озверели, спелись с местными и теперь творят такое… Я вам еще расскажу о том, что они творят. Все это приводит к обострению ситуации здесь и на Кавказе в целом, нарастанию негативных настроений, продолжающемуся оттоку людей в горы и на Ближний Восток, на джихад. Отъезд на Ближний Восток массовый – начался после того, как в Сирии началась гражданская, точнее гражданско-религиозная война и продолжается до сих пор. По данным местного ФСБ, только из Дагестана выехали на джихад несколько тысяч человек, эти цифры вам никто не подтвердит, но это так. Выезжают все, начиная от пацанов, которые нажили себе кровников или попали в розыск, и заканчивая такими одиозными персонажами, как Абу Банат (в переводе – отец дочерей). Бывший сотрудник ГИБДД, он принял радикальный ислам и выехал на джихад, в Сирии сколотил группу из конченых отморозков. Их действия вызвали ненависть местного населения, и даже кураторы из «Аль-Каиды» вынесли им такфир, то есть обвинение в неверии и в том, что они действуют не по воле Аллаха. Абу Банат горевал недолго – присоединился к Исламскому государству, там с этим проблем нет, там таких отморозков полна коробочка…
Сегодня на рынке у меня встреча с информатором. Ваха, связан с ваххабитами, его брат Хамзат, или Гамза, давно поднялся[2], но ему подниматься запретил, сказал, кто-то должен заботиться о семье. Но он поддерживает контакт с братом и является одним из связных бандподполья. Работает в Махачкале таксистом. Ну и… помогает, чем может. Покупает сотовые телефоны… их бандитам требуется много, это расходный материал, сдает обратно на рынок паленые, закупает жратву, передает кому надо флешки и забирает деньги. Понятно, что и сам не бедствует, даже наоборот – скромный таксист по данным, которые можно выловить в базе данных юридических лиц ЕГРЮЛ, является собственником семи фирм, приносящих доход. Это уже следующая стадия эволюции местного бандподполья, которое прошло все те же стадии, через какие прошли и наши бандиты в девяностые. Сначала воевали за идею, потом начали собирать закят. Потом закят стал важнее идеи, сейчас бандподполье – это на девяносто процентов рэкет и на десять процентов – джихад, причем теракты имеют целью в основном устрашение коммерсов, чтобы платили. Все просто – приходит тебе флешка, там человек в черной маске и с автоматом на фоне черного флага джихада разъясняет тебе, что если ты торгуешь, то должен платить закят. А если ты не мусульманин, то ты должен платить джизью. Денег в республике не то что много, но больше, чем в прошлые годы, и поэтому платят. Какое-то время бандиты просто не знали, что делать с деньгами, с общаком – байтулмалом. Закапывали в землю, в тайники, носили с собой, однажды при разгроме банды у одного из боевиков обнаружили целый рюкзак наличных денег. Потом бандиты стали умнее, теперь деньги передаются родственникам, те на них открывают торговлю, заведения общепита, покупают недвижимость под сдачу в аренду. В Кызылюрте например, открылась сеть магазинов, которая так и называется «Байтулмал». Это чтобы всякие лохи соображали и лишнего не думали. Кто поглупее, покупает здесь, а кто поумнее, отправляет родственникам, и те покупают в российской провинции, а то и в Питере, в Москве. Деньги вкладываются, работают, приносят доход. Думаю, лет через десять трансформация окончательно завершится – слезут с гор, выйдут из леса, наденут костюмы, купят «Мерседесы» и будут торговать, строить дома, разводить овец и кур и крайне нервно реагировать на упоминания о прошлом…
Но до этого надо еще дожить…
Всем. В том числе и мне.
В такой толчее получить заточку в спину и отправиться, как говорят местные, в ахачаул[3] проще простого, но я туда не собираюсь. Куртка, которую я ношу, она немецкая, подбита изнутри кевларом, жарко, но делать нечего. На поясе в сумке-пидорке – пистолет с запасным магазином, который со мной еще с Пакистана. Это «СИГ226», но под патрон «ТТ», с четырнадцатиместным магазином[4]. Самое то, если учесть, что обычно киллеры здесь работают с машин. Если задержат… то будет плохо, но вряд ли задержат. Надо просто знать некоторые правила, чтобы не выделяться из толпы…
Чистая психология…
Точка один – это магазин религиозных товаров и принадлежностей. Он расположен в глубине торгового ряда, у него скромная вывеска, и здесь торгуют часами и телефонами, которые подают сигнал о намазе и даже умеют петь азан, ковриками для молитвы, религиозной литературой, например, «Крепостью мусульманина». Здесь мы должны увидеться с агентом и, не вступая в контакт, проверить друг друга – есть ли хвост…
– Уважаемая, вот эти штаны покажите, да…
Торговка – толстая, золотозубая – лыжной палкой снимает с витрины требуемое и протягивает мне, не переставая громогласно жаловаться кому-то на жизнь по сотовому телефону…
– …Я ему сколько раз говорила… Сколько раз говорила, не бери эту проститутку, у них в народе все такие проститутки, да. Возьми нашу, сколько хороших девочек есть наших, да. И вот теперь что делать… вах… позор на весь род…
Похоже, сын не послушался маму и женился по любви. И теперь ему это вышло боком.
Сэ ля ви. Такова жизнь…
– И вот теперь что делать… да что делать… Запись эта уже по всему городу есть… вай… стыд какой, на улицу не выйти…
А вон и мой агент. Нервничает. Но это нормально, я бы на его месте тоже нервничал. У ваххабитов в Уголовном кодексе только одна мера наказания…
Высшая.
Идет к магазину. Сумка в левой руке – значит, есть послание, готов к контакту. Контакт у нас происходит, как в старые добрые времена – моменталкой. То есть мы встречаемся где-то и обмениваемся флешками при мимолетном контакте. Ни о каких разговорах, встречах в кафе и так далее не может быть и речи. Здесь даже у стен есть уши…
Заходит.
Хоп! А это что? Точнее – кто?
Да… вон тот фрукт стоит. Он кто такой?! Явно не местный. И работает он… кто же так работает… что за хрень…
– Хороший товар, дорогой, недорого отдаю, последнее. Брать будешь, скидку сделаю…
Я бы, конечно, поспорил с тем, что этот китайский костюм так уж хорош. Но на безрыбье, как говорится…
– Померить бы…
– А вон, у Резиды! Резида!
Примерочная кабинка здесь – это просто покрывала, вывешенные кругом. И вешалка. Но больше мне и не надо. Я захожу туда, начинаю раздеваться, краем глаза заметив, что тот козел говорит по телефону.
И мне надо. Набираю номер.
– Ле[5], салам Ваха, дорогой, это я.
– Салам. – Голос испуганный.
– К тебе родственники приехали, – не спрашиваю, а утверждаю я.
…
– Сделаем так. Моя машина стоит во дворах, через дорогу. Белый джип «Паджеро», понял меня? Подтверди…
С агентом надо сохранять контакт, постоянно держать его. Я представляю, как ему сейчас страшно…
– Понял.
– Подтверди машину.
– Белый «Паджерик».
– Точно. На мне – синий спортивный костюм, нулевый, меня заметишь. Сейчас я выхожу и встану на углу, там, где посудой торгуют. Ты отсчитываешь двести и идешь следом. Как только заметишь меня – сделай дозвон. Понял?
– Понял. На созвоне.
– Точно. Я иду к машине, завожу ее. Ты – за мной. Не дергайся, просто смотри машину. Сзади дверь будет открыта. Идешь рядом с машиной, открываешь дверь, падаешь в тачку, и мы уходим. Они не ожидают, что у тебя появятся колеса. Понял?
– Да. – Голос напряженный, но в то же время заметно и облегчение. Куратор здесь, он не бросил и знает, что делать.
– Ты знаешь, почему за тобой следят?
– Знаю. Флешка в часах.
– Понял тебя.
– Вытащишь меня, станешь родным всему нашему роду.
– Ле, Ваха, не надо мне это говорить. Просто делай, как я сказал. Удачи…
Обрываю связь. Костюм оставляю на себе, он заметнее – сейчас это важно. Тольку куртку, пожалуй, наверх накину. Выхожу.
– Сколько?
– За полторы отдам. Вай, жених какой…
Да уж…
Чуреков уже двое, и что самое плохое, они не скрываются… стоят почти открыто, пялятся. Совсем оборзели. Может, это менты? Кувыркнуть, что ли, их? Зарубиться – это здесь легко, толкнул и все. Поднять скандал – тут же толпа сбежится со всех сторон.