Вячеслав Маликов Тест на совместимость
Ветер кажется особенно холодным, если нечего есть. Высокая сгорбленная фигура, кутаясь в чёрный потёртый плащ, и пошатываясь от усталости, медленно двигалась по заснеженной улице, оставляя неглубокие резные следы ботинок в первом снеге.
Утро набирает силу. Улица типичного небольшого промышленного города, если не считать того, что на ней нет никаких людей, никакого света не льётся из огромных витрин, мимо не проносятся машины…
Фигура поёжилась от холода и двинулась дальше.
Улица довольно узкая – старый район, почти центр города, некогда бывшего домом для сотен тысяч человек. Теперь же… впрочем, кому какое дело, сколько ещё горожан по подвалам и чердакам осталось в живых?
Пройдя до угла старого кирпичного дома, человек остановился и прислушался. Ветер в разбитых окнах… скрип фонаря… крик ворона… Человек поднял голову вверх, капюшон упал на плечи, открыв небу белую кожу и чёрные смоляные волосы, длинные и спутаные. С монотонного серого неба на лицо падали маленькие колючие снежинки. Серое небо – как в тему…
* * *
– Вилли! – молоденькая девушка, ещё подросток, застенчиво улыбаясь, кидает в него снежком и, довольно взвизгнув, убегает прочь, прячась за дерево…
* * *
Опустив голову, человек поправил капюшон и пошёл дальше.
Улица довольно длинная, две полосы движения в обе стороны… битого развороченного взрывами бетонопластика. В паре метров застыл припорошенный снегом Бьюик Элиси, уткнувшись капотом в погнутый фонарный столб. Рядом на боку примостился Гранд Чероки 2 Турбо. Из разбитого лобового стекла торчит распухшая рука мертвеца.
Изрешечённые осколками кирпичные стены слепо глядят на улицу пустыми глазницами выбитых окон…
Опять остановка. Что-то в последнее время слишком много остановок… Как медленно снежинки падают… Человек протянул руку и поймал в ладонь несколько крошечных посланников безучастных небес…
* * *
– Вилли! Что ты здесь делаешь? Простудишся!
– Но няня…
– Никаких «но»! Марш в дом!
* * *
Человек дёрнулся, словно везапно очнулся. Рядом кто-то плакал. Показалось? Вроде нет… Оглянувшись, он нашёл источник плача – дом справа от дороги. Стараясь шуметь как можно тише, он прошагал в его сторону и, прижавшись к стене, осторожно заглянул внутрь. Дверь в проёме отсутствовала, её обожжённые обломки валялись рядом, успав линолеум пола древесной шелухой. Внутри было сумрачно, всюду были разбросаны посуда и рассыпаны продукты. Холодильное устройство валялось на боку, открыв дверцу, слово свой рот рыба, выброшенная на берег, в бессильной попытке вздохнуть непривычный сухой воздух… Рядом с холодильным устройством в стене зияла ещё одна дыра дверного проёма.
Плачь стал громче. Фигура отделилась от дверного проёма и, стараясь не хрустнуть лапшой или битой чашкой под ботинком, медленно пересекла кухню и вошла в смежное помещение.
– Стой! – перед ним из темноты взметнулась рука с блестнувшим металлом в сжатом кулачке. На полу, прижавшись к дальней стене спиной сидела женщина, вцепивщись одной рукой в лежащую на полу рядом с ней сумочку, а другую руку с пистолетом выставив вперёд.
– Ты кто? – спросила она. Нет, скорее всего она моложе, чем показалось сперва…
– Человек, – ответил первое, что взбрело в голову.
– Это я и так вижу! – дёрнулась женская фигура. – Ты местный? Откуда язык знаешь? Отвечай!
– Не стреляй, – человек сделал шаг вперёд.
– Стой! Или убью! – взвизгнула женщина.
Человек криво улыбнулся и сделал ещё один шаг, потом ещё два. До противоположной стены, где сидела женщина, оставалось не более пяти широких шагов.
– Я сейчас выстрелю! – женщина попыталась встать, но человек метнулся к ней и схватил её руку с пистолетом, вывернув и сдавив запястье. Незнакомка взвыла и вцепилась свободной рукой в лицо, полускрытое капюшоном.
– Дура, твою мать! – человек дёрнул на себя пистолет и толкнул женщину к стене. Она откинулась назад и ударилась головой о пластиковую обшивку весёленькой расцветочки. Из её глаз непроизвольно потекли слёзы…
– Хы…, – человек оскаблился и, стянув свободной рукой капюшон, приблизил своё лицо к лицу замершей женщины. В правой руке у него теперь лежал согретый теплом незнакомки автоматический пистолет системы Волчкова.
– Стреляй, – прошептала она сквозь слёзы. Глаза у неё опухли от слёз и, похоже, недосыпания. Короткие чёрные спутаные волосы обрамляли бледное овальное лицо.
* * *
– Пожалуйста, не надо! – чёрное перекошенное от страха лицо. Человек на коленях заламывает руки, просит…
Пистолет воронёной чёрной стали жадным дулом смотрит на лобную кость этого бедняги.
– Не надо, пожалуйста…
Если посмотреть на пистолет, то его лицо расплывается, уходя из фокуса зрения. А если перевести взгляд на его лицо, то расплывается пистолет… Забавно.
– Пожалуйста, у меня дети… мальчик…
Пистолет радостно дёргается, как гончая на старте, и, заливаясь лаем, плюётся свинцом, обдавая коротким пламенем лицо несчастного человека.
Он падает, заваливаясь набок, разметав при падении руки. За ним по улочке с обеих сторон горят деревянные дома посёлка. Трупы жителей видны повсюду… Прямо на дороге…
Мимо деловито снуют пехотинцы отряда. Вот пробежал коренастый Варг, вот ещё кто-то, в дыму не разобрать… А вот один из новичков тащит за волосы какую-то местную девчёнку… новичок – ему это ещё не приелось…
И постоянно слышны крики «Пожалуйста, не надо!» и, словно ответом на эти слова – жизнерадостный лай пистолетов и штурмовых винтовок.
* * *
– Зачем? – по лицу у него медленно стекает кровь – расцарапала-таки… Ранки саднят, щиплет небритую щёку. Неприятно.
– А…, – она, видимо, уже придумала, зачем её не надо убивать, испугалась своих же мыслей, и опять рванулась вперёд, к нему, протягивая руки:
– Стреляй же, гад!
– Да успокойся ты, – он оттолкнул её обратно к стене.
Женщина… нет, скорее всего, девушка лет 25, остановилась, толкнув спиной и головой стену, словно это её мгновенно успокоило. Посмотрев в сторону в пол, она поправила волосы, заправив непослушные локоны справа за ухо и оставив без внимания левую сторону причёски. А потом, видимо, собравшись с духом, подняла на незнакомого человека взгляд:
– Ты кто?
– Человек, – ответил он. Незнакомка успокоилась, можно встать и убрать новоприобретённый пистолет. Как плохо без оружия… И понимаешь это только тогда, когда вновь заполучаешь его в руки.
– А звать как?
– Майкл.
– А меня зовут Ленда… Если тебе, конечно, интересно, – девушка следила взглядом за уже обыскивающим комнату человеком. Казалось, он совсем забыл про неё.
– Что ты ищешь?
– Еду, – коротко ответил он.
– Здесь есть еда, – подтвердила она. – это кладовая при кухне… была. Правда тут всё перевёрнуто вверх дном…
Человек, что назвал себя Майклом, присел перед грудой мешков посередине комнатки и быстро развязал один из мешков.
– Там крупа и мука…, – подала голос Ленда.
Майкл оставил мешки и оглянулся вокруг. Из комнаты вела только та дверь, через которую он вошёл сюда. Для обороны хорошо, если есть надежда на скорое подкрепление. Но если тебя здесь зажмут в любой иной ситуации – то дело плохо – одна граната и обороне конец. Дурочка.
– Вода здесь есть?
– Да, – быстро подтвердила Ленда и показала рукой в светлый проём:
– Там на кухне пластиковые бутыли с питьевой водой.
Костёр Майкл сложил из обломков деревянной мебели. Жечь его в кладовой не стал, перенёс кострище на кухню – она была и по просторнее, и там ещё была вытяжка – сидеть отплёвываясь и задыхаясь в дыму он не захотел. Вряд ли какой патруль засечёт маленький дымок… Вот спутник может засечь тепловое излучение… да только они на первом этаже, а дом этажей в пять. Значит, сквозь бетон спутник не просветит, а тепловой фон выходящего из трубы дымка – ну что ж, чему быть, того не миновать, авось за помехи примут.
Помешав в висящей над огнём кастрюле содержимое поварёшкой, Майкл откинулся на мешок, изъятый из кладовки, поверх жёсткой оболочки которого был теперь накинут мягкий плед. Ленда сидела рядом, протянув руки к огню и кутаясь в ватное одеяло.
Одежда у неё была плохонькая – лёгкое льняное платье да блузка. Картину довершали изящные сабо на босу ногу, измазаные в грязи и потерявшие былой блеск. Человек с презрительной миной отвернулся к окну.
На улице снег прекратил свой танец, и теперь там стояла полная тишина. Только где-то поскрипывали ставни на ветру, махая разбитыми стёклами вслед ушедшим людям, да мяукала потерянная кошка.