— Прекрасно, — сказала я, торопясь вернуться к интересующей меня теме. — А где сейчас работает бизнес-леди Петропавловская, не знаете?
— Не знаю, я о ней давненько ничего не слышала.
— Чудесно! — с досадой сказала я Филимону, положив трубку. — Замечательная девушка эта Маша! Никто ее не видит, никто не слышит и, главное, ни видеть ни слышать не хочет! А я должна ее, такую глубоко законспирированную, найти!
Тут телефон требовательно звякнул, я сняла трубку и услышала голос условно любимого директора Гадюкина.
— Елена, ты нам мрамор не найдешь? — деловито спросил он.
Подумав, что окружающие сильно преувеличивают мою находчивость, я покачала головой. Мрамор у меня ассоциировался, главным образом, с надгробиями. Лично Гадюкину я организовала бы прекрасную могильную плиту в два счета, но местоимение «мы» явно указывало, что мрамора он жаждет не только для себя. Может, для братской могилки сотрудников?
— Готовите массовое захоронение, Иван Афанасьевич? — съехидничала я.
— Нет, мрамор нужен для ступенек, — терпеливо объяснил директор. — Мы решили рискнуть и пойти на евроремонт.
Это монаршее «мы» меня разозлило. Их Величество Гадюкин отважно пойдут на евроремонт, а бедные телевизионные смерды останутся в отпусках без денежного содержания до Нового года!
— Тогда на могилки тоже рассчитывайте, — посоветовала я. — Если ваш рисковый евроремонт затянется, можно прогнозировать падеж коллектива от бескормицы!
— О какой бескормице ты говоришь? — обиделся директор. — Тебе-то голодная смерть точно не грозит, ты без работы не останешься. Я вас с Рябушкиным в командировку отправляю.
— Куда?! — ужаснулась я.
Командировки означают для меня разлуку с горячо любимой семьей и потому категорически не приветствуются.
— На форум, — ответил Гадюкин. — Будете нашими консультантами при оргкомитете. И смотрите там, чтобы на этот раз фланцы стояли как надо!
— Флайки, а не фланцы! — облегченно засмеялась я.
Форум, на который меня командировали, проводится в нашем городе.
— Фланцы, флайки — не вижу разницы! — буркнул Гадюкин и отключился, напоследок еще раз наказав мне крепко подумать, где взять мрамор.
На радостях, что не надо никуда ехать, я проявила не свойственную мне доброту и не сказала этому идиоту, нашему директору, что фланцы — это такие штуки по водопроводно-канализационной части, а флайками на профессиональном жаргоне называются специальные машины, которые передают телевизионный сигнал на спутник по принципу «fly away». Гадюкину никакой ликбез не поможет, он в телевидении не просто дуб, а дубовый пень, вполне довольный своим древесно-стружечным существованием.
Тем не менее, движимая чувством благодарности к начальству, не сославшему меня в тьмутаракань, я не поленилась открыть бесплатную газетку, которую только вчера вечером извлекла из почтового ящика и еще не успела отправить по более правильному адресу — в мусорку. Черно-белая, точнее, черно-серая газетенка в четыре полосы претенциозно называлась «Мир камня» и являла собой нечто среднее между стенгазетой Саянского мраморного карьера и ассортиментным перечнем изделий артели кустарей-камнерезов. Иллюстративная часть издания была представлена скверными фотографиями мраморных умывальников, подоконников, ступеней и балясин, а содержательная — рядом тематических рекламных объявлений и одной передовой статьей под аксиоматичным заголовком «Искусство вечно». По-своему аргументируя этот, в общем-то, не нуждающийся в доказательствах тезис, автор материала оригинально увязывал творчество Праксителя, опыт эксплуатации древнеримских терм, исторически сложившиеся требования к сооружению склепов и мавзолеев и традиции современного садово-паркового дизайна. У потенциального покупателя должно было сложиться впечатление, что мраморные конструкции, приобретенные им по сходной цене, он может использовать как при жизни, так и по окончании таковой, а при похвальном отсутствии эгоизма — оставить их в наследство своим потомкам до седьмого колена включительно. Я не без удовольствия прочитала этот опус, заинтересовалась личностью автора и пришла в полный восторг, узрев подпись: Мария Петропавловская! Мне чудесным образом повезло.
«Это не везение, а прямое вознаграждение за хорошее поведение, — менторским тоном сказал мой внутренний голос. — Ты проявила душевное благородство, решив помочь гадкому Гадюкину, и высшие силы немедленно засчитали тебе это в плюс!»
— Интересная версия, — сказала я вслух. — А вот еще одна: путем повседневных страданий и мук я поднялась до духовных вершин, подобающих высшим силам, и сама обрела толику сверхчеловеческих способностей!
Теперь уже смешливо фыркнул мой внутренний голос. Похохатывая и хмыкая, я приступила к поиску редакционных контактов.
В самом низу последней страницы газеты были указаны адрес и телефон редакции. Набрав указанный номер, я нетерпеливо прослушала двухминутную музыкальную композицию из серии долгих гудков, фрагмента «Лунной сонаты» и задорного мышиного писка факса, включенного в автоматический режим. Уяснив, что дозвониться в «Мир камня» можно только при наличии такого количества времени и терпения, которым в этом мире я располагать не могу, я решила, что проще будет съездить по указанному адресу.
Собралась я быстро, но с выходом из дома немного задержалась. На лестничной площадке переминался незнакомый мне юноша. Поскольку на нашем третьем этаже всего две квартиры, а выше — только крыша, с моей стороны было вполне естественно поинтересоваться:
— Вы к кому?
В моем голосе прозвучало невысказанное подозрение. Домоуправление никак не поставит металлическую подъездную дверь, которая препятствовала бы проникновению в дом посторонних. Правда, обычно некультурные граждане, испытывающие внезапную и непреодолимую потребность в уборной, не поднимаются выше первого этажа, но незнакомец мог оказаться исключением из правила.
— К вам, — сказал юноша, глядя на меня с опаской и интересом.
Такое выражение было мне хорошо знакомо — его приобретает морда кота Филимона, когда Масяня приближается к нему с открытым забралом и без оружия.
— Вы не ошиблись? — на всякий случай я попятилась.
У меня неплохая память на лица (в отличие от памяти на имена), и такую веснушчатую физиономию с носом-картошкой и глазками-смородинками я бы точно не забыла. Вдобавок молодой человек был рыжеволос, как мультипликационный Антошка.
— Это же вы из двадцать третьей квартиры? — спросил он.
Я покосилась на собственную дверь, украшенную блестящими желтыми цифирками «2» и «3». Их сочетание не оставляло мне возможности ответить отрицательно.
— Ну я. А что?
— Отворожите меня.
— Чего?!
— Отворожите, — повторил рыжий. — Я знаю, вы можете.
— Елена Всемогущая! — фыркнула я.
Странный юноша даже не улыбнулся, и тогда я язвительно поинтересовалась, на основании каких клинических признаков молодой человек диагностирует у меня наличие паранормальных способностей. Я как-то не так выгляжу? Например, ослепляю упомянутого молодого человека искрометным сиянием своей ауры? Или, сама того не замечая, игриво подмигиваю ему третьим глазом?
Тут рыжий юноша неожиданно сам мне подмигнул:
— Рассказывайте! А как же бабушка?
— Какая еще бабушка?!
Энергично подмигивающий растрепанный рыжий выглядел очень нездорово и даже где-то демонически, так что я стала подозревать, что бабушка им упоминается не иначе как чертова.
Подозрения мои, считай, оправдались. Из дальнейшего сумбурного и эмоционального рассказа выяснилось, что рыжий хлопец приходится внуком вредоносной старушенции Светлане Михеевне. Вчера вечером, находясь в потрясении от моего невежливого пожелания онеметь, баба Света-Светофорик заглазно ругала своих соседей оптом и в розницу до тех пор, пока действительно не потеряла голос. К утру ее нормальный басовитый рык не восстановился, Светлана Михеевна сипела, как чайник, и уверенно объясняла это действием моего проклятия. А рыжеволосый внучек Витька то ли унаследовал слабоумие с дефектными генами далеких предков, то ли подхватил заразу инфекционного идиотизма непосредственно от бабули. Он с готовностью уверовал в мой колдовской дар и явился с просьбой о его чудесном избавлении от неразделенной любви к некой Галке.
— Елки-палки! — мягко, с учетом юного возраста собеседника, выругалась я. — Что за Галка?
Рифма, родившаяся спонтанно, была достойна Чуковского.
— Зеленина Галка, из десятого «Б» класса, — краснея, объяснил потомственный слабоумный. — Из Барановской сорок шестой спецшколы. Я тоже там учусь.
Секунду подумав, я отбросила казавшееся вполне вероятным предположение, будто специализация сорок шестой Барановской школы заключается в обучении людей с интеллектом одноименных животных. Я вспомнила, что где-то на необозримых просторах нашей страны есть такой город — Баранов. Искренне сожалея, что мой тупоголовый собеседник зачем-то оставил этот стольный град мелкого рогатого скота, я твердо сказала: