– Это я тоже заметил.
– Вот почему я считаю, что он должен потерять кусок побольше. – Он замолчал и хлопнул по седлу. – Я все время об этом думаю. Теперь ты знаешь,
кто она. А я не собирался рассказывать.
– Не волнуйся, я буду хранить это в тайне. Она сама тебе рассказала?
– Да, сэр, сама. Сегодня утром.
– Она еще кому нибудь рассказала?
– Нет, сэр, и не расскажет. Я не могу говорить за нее, да и никто не может. Но, возможно, когда нибудь, когда она немного поутихнет, а у меня
будет собственный кораль… Ты видел ее на лошади?
Я кивнул.
– Конечно, видел. Я собирался присмотреться к ней поближе, но теперь, конечно, буду держаться на расстоянии. Я не расположен терять кусок своей
кожи.
Его рука отпустила седло.
– Я думаю, ты просто болтаешь. От меня никто ничего не требовал, я – только ее друг, вот и все. Пару лет назад, когда я болтался с парнями в
Аризоне, а она подрабатывала в отеле, мы неплохо поладили, и я подумал, что не мешало бы мне время от времени появляться поблизости. Я не
возражал бы бывать поблизости так часто, как только мог. Сейчас я ее друг, и это меня вполне устраивает. Она была бы удивлена, узнав, что я…
Он перевел взгляд с меня на что то другое, и я оглянулся. С террасы к нам сходил Ниро Вулф.
Почему то вне дома он всегда выглядит более крупным. Я думаю, что это происходит потому, что мои глаза привыкли втискивать его габариты в
интерьер его особняка на Тридцать пятой Западной стрит. Итак, это был он – к нам приближалась гора.
– Я не помешал? – поинтересовался он вежливо.
Выделив нам две секунды для возражений и не услышав их, он продолжал:
– Мои извинения, мистер Бэрроу.
Потом мне:
– Я поблагодарил мисс Роуэн за прекрасный обед и объяснился с нею. Чтобы смотреть представление, мне пришлось бы перегибаться через перила, а я
для этого не создан. Если ты сейчас отвезешь меня домой, то сможешь вернуться к четырем – как раз к началу.
Я взглянул на часы: десять минут четвертого.
– Должны подойти еще кое какие гости. Лили говорила им, что вы будете здесь, и они испытают разочарование, если вы уйдете.
– Тьфу! Разве мне есть чем их веселить?
Я не только не был удивлен решением Вулфа, но даже ожидал чего нибудь вроде этого. То, за чем он сюда пришел, он уже получил – так почему бы не
уйти?
Предметом, который привел его сюда, были куропатки. Когда два года назад я вернулся после месячного пребывания на ранчо Лили Роуэн, купленном ею
в Монтане (где я, между прочим, встретился с Харви Гривом – приятелем Кэла Бэрроу), единственной деталью моего путешествия, которую Ниро Вулф
счел достойной внимания, было описание одного из яств. В конце августа возраст молодых куропаток составляет около десяти недель и основной их
пищей является горная черника. Я сказал Вулфу, что они вкуснее любой птицы, когда либо приготовленной Фрицем, даже перепелки и вальдшнепа.
Конечно, в это время года они охраняются законом и могут обойтись по пять долларов за каждый кусочек, если только вам удастся их поймать. Лили
Роуэн относилась к законам не так, как ее отец, пока тот копил семнадцать миллионов долларов, которые и завещал ей с тем, чтобы она могла их
тратить или оставить в том же количестве. Когда она узнала, что Харви Грив едет в Нью Йорк на соревнования, то решила устроить прием для
некоторых из участников. И вот она подумала, что с ее стороны было бы очень мило накормить их молоденькими куропатками. А так как закон оказался
всего лишь барьером, то его перепрыгнули.
Я добавлю лишь несколько слов о сцене, происшедшей на первом этаже старинного каменного особняка.