Сразу же решили выяснить вопрос, на что играем. Сошлись на том, что играем «на сало» — проигравшие встают в ворота задами к победителям, и те расстреливают мячом задницы неудачников.
— В общем, как обычно, я впереди, Муха и Штырь в полузащите, Дюша с Сявой держат оборону, а Бугор стоит в рамке, как Яшин, — распределил всех по местам Пеле. — Стараемся лишить соперника мяча, отрабатываем высокий отбор (слово «прессинг» в это время, видно, было еще не в ходу). Мячом завладели — ищем меня, сразу пасуем.
Похоже, на футбольном поле этот подросток с прищуром темно-карих глаз держит масть, и по фиг ему даже притихший Бугор. Кого-то он мне напоминал, хотя и весьма отдаленно. Ладно, потом разберемся, вон соперники уже тоже на позициях, а командует у них, похоже, парнишка с родимым пятном на щеке. Как раз в кедах и трико, типа моего. Роль судьи с настоящим, поблескивающим металлом свистком, взял на себя вихрастый парень, пришедший с ними и занявший место рядом со зрителями. Надеюсь, не будет подсуживать нашим оппонентам.
— Играем два тайма по пятнадцать минут, — объявил вихрастый, после чего что было сил выдул из свистка задорную трель.
Под крики немногочисленной публики мы, выполняя установку Пеле, сразу же принялись прессинговать соперника. Такая тактика уже через минуту принесла результат — защитник якиманских сфолил недалеко от ворот и был назначен штрафной. К мячу, как я и предполагал, подошел Пеле, и так закрутил футбольный снаряд, что тот влетел в самую девятку ворот. Отчаянный прыжок голкипера не спас команду от пропущенного гола.
— Один-ноль, ведут савеловские, — объявил судья.
— Пацаны, собрались, — командует в стане соперников их капитан с родимым пятном.
Нет, как ни крути, а соперник играл неплохо. Стоптанные ботинки не мешали им тоже носиться, как угорелым, и даже стелиться в подкатах. А «родимый», как я его окрестил про себя, обладал неплохим ударом. Первый раз, правда, зарядил прямо по центру ворот. Бугор если и хотел увернуться, то не получилось. А вот со следующей попытки «родимому» удалось поразить левый нижний угол нашей рамки. 1:1, и уже не так радостно, как мгновениями раньше.
До конца второго тайма мы все же сумели забить второй. Пеле, обыграв двух защитников, выкатил мяч на уже пустые ворота, и Муха просто не мог промахнуться.
Однако в начале второго тайма соперник вновь восстановил статус-кво. И вновь отличился «родимый». Я со своей стороны старался как мог, легкие у Егора, хотя тот вроде бы и покуривал, работали как кузнечные меха, мои ноги носили меня по всему полю, а не только по моему правому флангу. В какой-то момент я подумал, что, может быть, не стоит сразу избавляться от мяча, отдавая его Пеле, могу же я сам что-то показать. А что? Ну, например, финт Зидана, который я освоил году эдак в 2000-м, уже играя за «Старко». И кстати, несколько раз он у меня проходил, заставляя как наших, так и зарубежных соперников удивленно раскрывать рты. Так что, овладев мячом в очередной раз и видя, что Пеле прикрыт сразу двумя соперниками, а мне противостоит только один, я и применил эту «марсельскую вертушку». Сработало! Через пару секунд я оказался один на один с вратарем, удивленно пучившим глаза от увиденного, и мягко покатил ему мяч прямо в «калитку», то есть между ног.
Зрители — преимущественно мелюзга — зашлись в восторге. Пеле пожал мне руку, следом за ним Муха, Сява и Дюша. Бугор выражал свое ликование в рамке, по-обезьяньи повиснув на перекладине и дрыгая ногами. Якиманские удрученно качали головами, все еще не веря, что я мог такое продемонстрировать, а их предводитель в чувствах сплюнул в сторону.
Матч так и завершился нашей победой с минимальным счетом. После игры соперникам пришлось выполнять уговор, встав, как говорится, к лесу задом… То есть к нам. Впрочем, мы старались особенно сильно не лупить, жалея поверженного врага.
— Нужно будет как-нибудь попробовать на тренировке проделать такой же трюк, — задумчиво произнес Пеле, когда мы покидали импровизированный стадион. — Слушай, Штырь, а как называется этот прием?
Я чуть было не ляпнул: «финт Зидана», но вовремя спохватился. В это время Зинедина, наверное, еще и на свете-то нет. Точно нет, его расцвет пришелся на 98-й, на домашний чемпионат мира, так что до рождения кудесника мяча из Франции еще лет десять как минимум подождать осталось.
— Название пока не придумал, — ответил я, скромно пожав плечами.
— Назовем его финтом Штыря, — встрял Сява и тут же получил подзатыльник от Бугра. — Не, а че?! Раз Штырь его придумал, пусть в его честь прием и называется.
— Тогда уж финт Мальцева, — поправил Муха.
На том и сошлись, к моему великому стыду. Вот, первую вещь из будущего я уже украл. Правда, пока не песню, а всего лишь футбольный финт, но это же вещь заразительная! А в будущем, мать его за ногу, будет немало удивительных и интересных вещей.
Глава 3
Выяснилось, что доморощенного Пеле на самом деле звали Володей Козловым. Ну точно, а я-то голову ломаю, кого он мне напоминает… Тот самый, что был воспитанником армейской футбольной школы, взрослую карьеру начинал в «Локомотиве», а расцвет пришелся на годы игры в московском «Динамо». И если память мне не изменяет, то в дебютном матче за бело-голубых забил единственный гол. По-моему, мы с батей как раз были на той игре против земляков из «Торпедо».
Кстати, наши пути пересеклись буквально через пару дней, когда мама отправила меня в магазин за развесной сметаной, снабдив деньгами, авоськой и полулитровой банкой. Не успел встать в очередь, как почувствовал хлопок по плечу. Обернулся — Пеле.
— Привет, Штырь!
— Здорово! Тоже за сметаной?
— Ага. Слушай, я про тебя своему тренеру рассказал, и финт продемонстрировал, который ты показывал против якиманских. Он заинтересовался, хочет тебя увидеть. Может, подойдешь на тренировку?
Да уж, а говорят, что дважды в одну воронку снаряд не падает. В той жизни в детской футбольной школе занимался, и сейчас что-то такое наклевывается. Правда, не в динамовской, но все равно «кони» и «мусора» всегда, что называется, дружили домами, потому как оба клуба представляли силовые ведомства. Нет, ну а что, лето еще длинное, делать по существу особо нечего, не с Бугром же и Сявой сивуху за сараями распивать. А так, глядишь, воплотится моя мечта стать футболистом. Хотя и музыку однозначно забрасывать нельзя. В конце концов, что мне мешает «сочинять» песни и играть в футбол?
— Мальчик, тебе сколько завешивать?
Блин, оказывается, пока думал, моя очередь подошла.
— Наливайте полную, — и повернулся к Пеле. — Хорошо, можно и подойти. Только заранее предупреди, когда у вас тренировка и где. А лучше зайди за мной.
— Договорились… Гляди, — кивнул в сторону огромной витрины Пеле, — Любка ваша чапает.
Опуская банку со сметаной в авоську, я кинул взгляд на улицу. Точно, Любка, ни дна ей ни покрышки, идет, одна рука в кармане юбки, из другого кармана семечку за семечкой достает, шелуху на асфальт сплевывает… Да-да, была и такая форма одежды у девчонок эпохи оттепели — юбки с карманами. А лузгать семечки были приучены все — это как в будущем жвачку жевать.
С Любкой и Натахой я познакомился на следующий день после памятного футбольного матча с якиманскими. Оказывается, эти две девчонки периодически присоединялись к нашей дворовой компании, когда им было нечего делать или просто хотелось пофлиртовать с парнями. В тот вечер так и получилось, заглянули «на огонек», то есть на бутылочку «Портвейна» и покурить. Натаха сразу стала ластиться к Бугру, я так понял, что она его подруга, а вот Любка почему-то свое внимание сосредоточила на моей персоне. Заметив, как Муха мне подмигивает, я отозвал его в сторонку и потребовал объясниться.
— Так ведь Любка на тебя глаз давно уже положила, а ты, похоже, и запамятовал, после того, как тебя током шибануло, — едва сдерживая улыбку, заявил дружбан. — Вы с ней даже как-то целовались, думали, что никто не видит.
Тут он уже не смог удержаться и прыснул в сторону. Я отвесил Мухе шутливого пенделя, а сам не на шутку призадумался. Честно говоря, эта Любка не вызывала во мне никаких чувств, в смысле, тех, на волне которых хочется не только целоваться, но и поставить бабу в позу. Это я уже рассуждаю с высоты прожитых лет повидавшего немало на своем веку человека, в чьей постели побывало достаточно как симпатичных, так и не очень симпатичных женщин. Любка выглядела не совсем уж страхолюдиной, зубы на месте, курносая, сиськи уже выпирают из декольте… Но не было в ней той загадки, что ли, той неприступности, которая заставляет мужиков рвать рубаху на груди и совершать ради прекрасной дамы порой немыслимые поступки. А тут подходи и бери… И я практически уверен, что Любка давно уже девочка, может, там вообще ведра со свистом пролетают. Тьфу!