Мать, оставшись одинокой, нисколько не смирилась с такой судьбой. Будучи активной и весьма красивой женщиной, она где-то случайно познакомилась со жгучим брюнетом, гражданином Италии, и практически всего год назад благополучно выехала на постоянное место проживания в Рим. Да еще и младшего сына Евгения с собой забрала, как только тому исполнилось шестнадцать лет. Вот только младший братишка уехал, а его внутренний паспорт, за ненадобностью, так и остался дома. А ведь лица похожи! Да и на вид Найденыш выглядел уж никак не старше семнадцати. Так что некоторое время с паспортом Евгения Чернова можно будет перевозить несчастного горемыку куда угодно. Ну и в дальнем Подмосковье имелась дальняя родственница, которую Сергей иногда проведывал да баловал столичными деликатесами. Двоюродная тетка по материнской линии жила в таком глухом и заброшенном селе, что, даже имея точную наводку, никакой ОМОН или милиция туда не поедут. Зная теткину доброту, можно было не сомневаться: Найденыша она в обиду не даст. А там видно будет.
То есть вначале несколько дней, а то и неделю подержать спасенного паренька дома, а потом, когда все успокоится, отвезти его в Тмутаракань.
Пока смотался домой за одеждой младшего братишки, его паспортом и таким нужным для дела париком, окончательно созрел план и самого похищения. Тут тоже было много подводных камней, и один из самых главных – Найденыш не сможет отвечать на вопросы. Вдруг его кто-то о чем-то спросит? А дальше? Как этого избежать? М-да! Поневоле голова опухнет.
Но все прошло замечательно. Имея запасной ключ от палаты с «овощами», Сергей выбрал время и поспешил внутрь с инвалидной коляской. Там первым делом, стараясь унять колотящееся сердце, переодел Найденыша в гражданскую одежду, напялил ему на голову панаму и усадил в кресло со словами:
– Сиди тихо и не двигайся! Все будет хорошо!
Сам прямо поверх своей футболки накинул позаимствованную в прачечной форму «толкача». Так, несколько непритязательно, в госпитале называли санитаров, которые привозили в госпиталь на обследования инвалидов в колясках. Привозили, доставляли на различные процедуры и обследования, а потом опять грузили в микроавтобусы и развозили по домам. Рутинная работа, «толкачи» часто менялись в текучке кадров, но это было только на руку: в лицо их никто не помнил. Тем более что им было положено всегда носить марлевую повязку на лице.
Вот этим Сергей и воспользовался. Надел парик, чтобы никто не узнал его по коротким светлым волосам, нацепил старомодные, неизвестно от какого деда оставшиеся очки и преспокойно вывез похищенного пациента с противоположного госпитального крыла. Пусть для этого и пришлось пересечь весь второй этаж во всю его длину. Ну а перед тем как покинуть палату, подтолкнул двух придурковатых мужичков, которые с нетерпением ждали прогулки, в сторону парка. Те и пошли. Со временем такое мнение и сложилось: кто-то забыл закрыть дверь палаты на ключ, вот «овощи» и вышли прогуляться. Хоть и скандал огромный получился: все-таки человек, как-никак, потерялся, но главврач и эту жуткую халатность в своем заведении умудрился замять. Вот что значит иметь хорошие связи и знакомства.
Ну а Сергей доставил Найденыша к себе домой, завел в почти пустую комнату с продавленным топчаном и раз сто монотонно повторил:
– Отныне ты – Чернов Евгений Николаевич. Тебе семнадцать лет. Ты мой младший брат.
Затем убежал на работу. Следовало в любом случае перестраховаться, узнать, что там творится, и обеспечить себе хоть какое-то алиби.
Старшего санитара никто ни в чем не заподозрил. Тогда еще повсеместно работающих во всех коридорах видеокамер не существовало. Слухи ходили разные, сплетничали медсестры злобно, но фамилии Чернов ничего не коснулось.
Два дня он разрывался между домом, работой и больницей, а потом таки выбил долгожданный отпуск, от которого раньше сам же всеми силами и отказывался. Теперь честно заработанный за два года отпуск пригодился как нельзя кстати. Были намерения отвезти спасенного парня к двоюродной бабке, да и самому там с ним недели две побыть на природе.
Да только не получилось эти планы претворить в жизнь. Вначале несколько дней прошло в осторожном выжидании и наблюдении из окна окружающей территории. Никак не хотелось рисковать, после того как вся затея удалась. А вот на четвертый день ожидания с парнем стали происходить неприятные изменения психологического плана. Он стал нервным, дерганым, порой вскрикивал, вскакивал на ноги и порывался бежать, шипел и пытался кусаться. Самое странное, что порой, когда он своего спасителя не узнавал, то делал в его сторону странные пасы руками. Очень это напоминало попытку поцарапать, да вот только делалось это с дистанции в метр, а то и полтора. Иногда больной двигал вперед внутреннюю часть ладони, и получалось как в кино про каратистов, когда те проламывали такими ударами грудные клетки противников. Но опять-таки и эти имитации делались на дистанции в один, а то и два метра.
При более тщательном, неоднократном просмотре действий своего подставного «младшего брата» Сергей пришел к выводу: его присутствие воспринимают как опасность и пытаются неким образом контратаковать. Другие наблюдения и эксперименты доказали, что и сам голос, и спокойный тон восклицаний, их дружелюбие вызывают затихание агрессивности. А так как от лекарств молодой врач отказался изначально, то пришлось лечить парнишку словотерапией. Долго лечить, порой не отходя от больного несколько часов кряду, уговаривать его поесть, настойчиво повторять имя и возраст, монотонно твердить одни и те же слова, обозначающие ясное небо, теплые солнечные лучи и благодатную морскую воду. При произнесении подобных слов у любого человека возникают положительные эмоции, передающиеся больному и благотворно влияющие на выздоровление.
И чудо произошло. К концу второй недели вынужденного затворничества на квартире Найденыш стал явственно и без всякого проявления страха откликаться на имя Евгений. Еще через два дня агрессия вообще исчезла, а к концу третьей недели Найденыш сделал первые попытки заговорить. При этом он смотрел на своего спасителя более чем осмысленно, тыкал себя в грудь рукой и явственно спрашивал:
– Женя? Евгений?
– Отлично! Правильно! Ты – Евгений. А я – Сергей. Твой старший брат.
Первые произнесенные слова ознаменовали собой новый этап как выздоровления, так и обучения. Причем молодой врач окончательно утвердился в мысли: Найденыш полностью потерял свою прежнюю память и теперь начинает практически жить с самого начала. То есть ни кто он такой не помнит, ни откуда родом, ни что с ним случилось перед злополучной встречей с милицейским патрулем.
Конечно, как любой врач, Чернов понимал: полное выздоровление все-таки возможно. Только вот когда оно наступит? Когда воспоминания надумают вернуться в человеческий мозг? И наступит ли вообще это время?
Более чем полтора месяца отпуска пролетели незаметно. Времени не хватало на приготовление пищи, так что ни о какой поездке к далекой двоюродной бабке не могло быть и речи. Тем более что к моменту, когда следовало возвращаться к работе, его подопечный своим умственным развитием, сообразительностью уже догонял ребенка примерно в восьмилетнем возрасте. Довольно бойко и связно говорил, задавал без остановки сотни вопросов, а оставаясь наедине, готов был сутками сидеть перед телевизором. Они уже начали по картинкам учить первые буквы и складывать слова в единое целое. Освоили простейший счет и перешли к таблице умножения. Причем Евгений, как стал его даже мысленно называть спаситель, благополучно проскочил тот детский период развития, который отличается особыми баловством и шалостями. То есть, несмотря на неопытное сознание, повышенную детскую любознательность, он вел себя совершенно как взрослый. А уж при выполнении домашних заданий в отсутствие старшего брата ученика прилежней, чем Женька, не существовало в природе.
Так что уже к середине осени у Сергея появились вполне здравые мысли, что братца можно постепенно выводить в люди. А для этого и соответствующей легенды выдумывать особо не стоило: Евгений Чернов после тяжело перенесенной болезни вот-вот собирается вернуться из Италии на родину. Слух по соседям запустил, паспорт проверил, своего протеже стал соответствующе готовить. Оставалось только сообразить, куда, как и зачем отдать младшего брата в дальнейшее обучение. С этим имелись трудности этического характера.
И над этими трудностями Сергей задумывался в последнее время все чаще и чаще. Ну спас он человека. Ну почти его легализовал в этой жизни без прописки, что уже само по себе достойно занесения в историю Москвы. Ну сделает он этого парня полноценным россиянином, возможно даже счастливым, полностью обеспеченным материально. Но ведь откуда-то этот человек взялся! Где-то по нему плачут и убиваются его родственники! Где-то неожиданно оборвалась одна из судеб, принеся этим горе своим друзьям, близким и родным. Причем, скорее всего, случилось это все-таки в Москве. И несмотря на огромный мегаполис, в котором можно было прожить сто лет в соседних домах и никогда в жизни не пересечься, нового Евгения Чернова, по всем законам то ли подлости, то ли случайности, обязательно встретит кто-либо его знающий. Встретит, узнает, поднимет крик. И вот что будет тогда?